Сергей Кусков - Пасынок судьбы

Но перекрывали не полностью, далеко не полностью. Даже в холле, главном вестибюле, где фонтан, имелось множество мертвых зон. По углам, вдоль стен, но достаточно. И этим можно воспользоваться.

Что я хочу? Спровоцировать Толстого. Но провоцировать надо грамотно и постепенно, поэтапно. Они пытаются давить на меня морально, пользуясь неприкосновенностью, что я не могу ударить, и мне надо действовать также. Бить в местах, где неприкосновенен я, где могу делать это безнаказанно, и выходить в подконтрольные зоны, фиксируя, как на меня бросаются с кулаками, а я лишь защищаюсь. М-да!

Я тяжело вздохнул. Много ума придумать такое не надо, но главнее — эффективность.

Теперь следующая задача — схему камер нужно опробовать. Не то, что не доверяю дону Алехандро… Доверяю, но душа просит.

Решено, так и сделаю. При первом же удобном случае.

К сожалению, случай не заставил себя долго ждать. Как я уже сказал, мертвые зоны понатыканы везде, на каждом шагу, оставалось лишь подгадать совпадение трех факторов: наличие в этих зонах меня, кого-нибудь из холуев Толстого и отсутствие людей вокруг. Мне казалось, вещь трудновыполнимая, особенно последний фактор, но я сильно ошибался.

После пары я не спешил, выпустил из аудитории почти всех — хотелось поразмышлять в одиночестве. Но когда вышел, меня за рукав дернула Шпала:

— Хуан, надо поговорить.

Я обреченно вздохнул и повел ее в сторону, к стене. Навигатор услужливо подсказывал, что там тоже мертвая зона.

— Я еще не всех проверила, но у меня есть кое-какие мысли насчет этой девушки.

— Озвучь?

Я напрягся. Сзади, у релаксационного окна, оттряхивался один из моих обидчиков. Гнида, державшая меня в пятницу за руки, пока Толстый бил по лицу. Ненавижу!

— Есть одна девушка, которая подходит по всем твоим критериям. Но проблема в том, что она…

…Гнида, как про себя я его и окрестил, отряхнулся, и медленно пошел в нашу сторону, улыбаясь и что-то насвистывая. В коридоре вокруг, не считая Эммы, никого не было — все разбежались по аудиториям, спеша на пары. Мой мозг лихорадочно заработал, в кровь выплеснулась ударная доза адреналина.

— Что? — переспросил я у Эммы, не слыша, что она говорит.

— Она… Не из «золотой сотни», скажем так.

— А откуда?

Гнида шел. Прямо ко мне. Ему нужно было пройти мимо, в двух шагах, сквозь мою мертвую зону. Такой шанс упускать нельзя.

— Эмм, она аристократка? — нетерпеливо вздохнул я.

Пять. Четыре. Три.

— Да, можно сказать и так.

— Что значит «можно сказать»?

Два. Один. Гнида почти поравнялся со мной, я не только видел, но и чувствовал его спиной.

— Она не такая, как остальные. Она…

— Внеси ее в общий список, делов-то! А я потом посмотрю.

Ноль.

Я развернулся и с оборота и засветил Гниде боковой в нос.

Хрясь.

Звук ломающейся переносицы привел в чувство, заставил эйфорию убраться к чертям собачьим.

Что я наделал? Это же объявление войны! Готов ли я?

И тут же подобрался — готов! Война уже идет, идет давно. Просто настала очередь бить мне.

— Что ты сказала про ту девушку? — как ни в чем не бывало обернулся я к Эмме, но та стояла с открытым ртом и выкаченными глазами.

— Ты!.. Ты!..

— Что я?

— Ты его ударил! Тебя же отчислят!

В ее голосе можно было кроме страха разобрать нотки переживания. Я усмехнулся:

— Разве?

И демонстративно покрутил головой.

— А мне кажется, что он просто упал. Шел, споткнулся и упал. Ты ведь ничего не видела?

— Нет, но…

Я крепко, изо всей силы, схватил Эмму за локти и притянул к себе.

— Эмма! Ты! Ведь! Ничего! Не! Видела! Так?

Она какое-то время непонимающе хлопала ресницами, потом вырвала руки.

— Псих!

— Какой есть!

Теперь уже я принялся насвистывать легкую песенку, что-то из «Аббы», развернулся и побрел на следующую пару, оставив Эмму разбираться с потерявшим сознание Гнидой.

— Да, сеньор директор, я настаиваю на своих показаниях.

— Тогда объясни, почему сеньор Рубини утверждает, что ты его ударил?

— У нас с сеньором Рубини… Сложные взаимоотношения. Вам любой в школе это подтвердит. Например, он, наряду с сеньором Кампосом, участвовал в моем избиении в пятницу после занятий. Я могу найти сотню свидетелей этому. Кстати, это произошло буквально за воротами школы.

— Школа не несет ответственности за происходящее за ее пределами! — нервно одернул директор.

Здесь я первый раз, в кабинете у Витковского на разборе полетов. Но что-то подсказывает, что не последний.

Директор глянул исподлобья грозным-прегрозным взглядом, который, впрочем, не произвел на меня никакого впечатления.

— Значит, сеньор Рубини участвовал в драке с тобой.

— Избиении… — уточнил я, но замечание было проигнорировано.

— И ты, в отместку, ударил его и сломал нос.

— Неправда. Он споткнулся и упал сам, а меня оговорил из личной неприязни. Что может подтвердить система внутреннего наблюдения.

Директор сжал кулаки, встал и нервно прошелся по кабинету.

— К сожалению, система наблюдения дала сбой, и я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть твои слова.

— Рядом находилась сеньора Долорес, она может подтвердить мои показания.

Директор вздохнул, открыл дверь и быстро произнес:

— Заходите. Оба.

Они зашли. Гнида, с перевязанным носом, гипсом на пол-лица, и Эмма, наивно хлопающая ресницами, стискивающая в руках сумочку. Эмма старательно играла дуру, вот уже второй час, и я, признаюсь, был о ней худшего мнения. Когда надо — она гораздо умнее, чем кажется.

Гнида бросил на меня взгляд, которым можно убить, и сел на диван. Я по знаку директора пересел в кресло напротив него и беззаботно закинул ногу за ногу. Эмма села на мое место.

— Итак, сеньора Долорес, расскажите нам еще раз, как было дело.

— Я уже говорила, сеньор директор, — Эмма неуверенно пожала плечами — я не видела.

— Как, как ты не видела?! — взбеленился тот. Это был не первый допрос за сегодня, и своей показной тупостью она его достала. — Ты не видела, как один учащийся, стоявший рядом с тобой, ударил другого учащегося, стоявшего рядом с тобой?

Дылда снова пожала плечами.

— Я такая рассеянная!..

Я из последних сил давился, чтобы не рассмеяться. Глядя на ее совершенно серьезные ужимки нельзя было не поверить в это. Да, Эммануэль, тебе бы в актрисы идти! Правда, роли бы у тебя были типовые, играть дур, но их тоже кому-то нужно играть!

Витковский успокоился, взял себя в руки и присел назад. Выдавало его лишь не в меру красное лицо.

— Сеньора Долорес, расскажите нам тогда, что вы видели.

— Ну… — она задумалась. — Мы стояли с сеньором Шимановским. Разговаривали.

— Вы видели сеньора Рубини?

— Да. Он шел мимо.

— Вы видели, как сеньор Шимановский его ударил?