Филип Дик - Солнечная лотерея (сборник)

– А не могли бы мы отправиться в путешествие? – спросила Дженет. – Куда угодно… может, в такое место, где есть широкие поля, и реки, и… – Она запнулась. – И трава.

Всеобщее внимание в музее привлекал экспонат двадцатого века. Полностью реконструированный белый оштукатуренный дом с газоном и дорожкой, с гаражом и «фордом» на стоянке. В доме было все: мебель, горячая еда на столе, душистая вода в отделанной кафелем ванной. Все двигалось, говорило, пело и светилось. Экспонат вращался, открывая взгляду все до единой детали интерьера. Около загородки вокруг него стояли посетители, следившие за тем, как у них на глазах вращается жизнь эпохи Расточительства.

Над домиком горела надпись:

ТАК ОНИ ЖИЛИ

– Можно я нажму на кнопку? – закричал Нед, подбегая к Аллану. – Ну можно? Еще ведь никто не нажал. Пора нажимать.

– Конечно, – сказал Аллан. – Давай. Пока тебя не опередили. Нед понесся обратно, протиснулся к загородке, где его ждала Пэт, и ткнул пальцем в кнопку. Посетители благодушно взирали на домик с богатой обстановкой, они знали, что сейчас произойдет. Но пока еще немного можно полюбоваться последними минутами существования дома. Они упивались изобилием: запасы консервов, большая морозилка, плита, раковина, стиральная машина, сушилка и автомобиль, сделанный, казалось, из алмазов и изумрудов.

Надпись над экспонатом погасла. Всклубилось, заволакивая дом, уродливое облако дыма. Лампочки горели уже не так ярко, свет стал тускло–красным, затем погас. Экспонат затрясся, и до зрителей донесся глухой грохот, ленивая дрожь подземного вихря.

Когда дым развеялся, дом исчез. От экспоната осталась лишь большая груда обломков. Кое–где торчали стальные опоры, повсюду валялись кирпичи и куски штукатурки.

Уцелевшие после катастрофы обитатели дома сидели в подвале среди развалин и тряслись над жалкими своими пожитками: приемником, лекарствами, канистрой с дезактивированной водой и собакой, из которой они потом варили тушенку. Их осталось лишь трое, вид у них был больной и измученный. Вместо одежды – лохмотья, а на коже – следы лучевых ожогов.

Над обращенной к зрителям частью экспоната сферической формы возникла заключительная надпись:

И УМЕРЛИ

– Ух ты, – сказал прибежавший обратно Нед. – Как это у них получается?

– Очень просто, – ответил Аллан. – На самом деле на площадке нет никакого дома. Только проецируемое сверху изображение. Одна картинка просто меняется на другую. Когда ты нажимаешь на кнопку, начинается процесс замены.

– Можно я еще раз нажму? – попросил Нед. – Пожалуйста, я хочу нажать еще раз, мне хочется снова взорвать дом.

Аллан с женой пошли дальше, он сказал:

– Мне хотелось, чтобы ты спокойно пообедала. Тебе это удалось?

Она стиснула ему руку.

– Рассказывай.

– Буря возвращается, и мы, увы, еще пожнем ее. Сердитая буря. Ладди ушел прямиком к «Блейк–Моффету» и прихватил с собой все, что ему удалось заграбастать. Имея на руках такой улов, он, пожалуй, станет вице–президентом.

Она сокрушенно кивнула.

– Ого.

– Мы в некотором роде разорены. У нас нет резервов; несколько интересных идей – вот все, чем мы располагали. А Ладди забрал их… и оставил нас ни с чем примерно на год. Приблизительно такое время мы проработали бы с ними. Но основная проблема не в этом. Получив место у «Блейк–Моффета», он сможет отомстить мне. И сделает это. Скажем прямо: я публично уличил Ладди в подхалимстве. А это неприятно.

– Что ты намерен предпринять?

– Разумеется, стану защищаться. Ладди трудолюбив, компетентен, предприимчив по части организации. Но он не оригинален. Он мог взять чью–нибудь идею – мою, например, – и выдоить из нее довольно многое. Ему случалось выращивать по целому пакету из малюсенького зернышка. Но в творческих способностях он нам уступает. Так что, может, мы и обскачем «Блейк–Моффета», если через год я еще не сойду с этой сцены.

– Ты, похоже, бодро настроен.

– А почему бы и нет? – Аллан пожал плечами. – Ладди лишь усугубил ситуацию, которая и так нелегка. «Блейк–Моффет» всегда тянул нас на дно, словно тяжелый камень. Всякий раз, как у них выходит пакет на тему «мальчику–достается–хорошая–девочка», мы ощущаем на себе дыхание старости. Нам необходимо разгрести пыль и выбраться наружу, тогда мы сможем двигаться. – Он взмахнул рукой. – Как жители этого дома.

Богатый дом двадцатого века с «фордом» и стиральной машиной фирмы «Бендикс» вновь возник на прежнем месте. Процесс вернулся к собственному началу.

– «Так они жили, – процитировал Аллан. – И умерли». Мы могли оказаться на их месте. Мы живы, но это ничего не значит.

– Что произошло в санатории?

– Ничего. Я побывал у психоаналитика, погрузился в воспоминания, потом встал и ушел. В понедельник пойду снова.

– Они смогут помочь тебе?

– Со временем, конечно.

Дженет спросила:

– Как ты поступишь?

– Соглашусь. Стану работать директором Телеинформациона.

– Понятно. – Затем вновь спросила: – Почему?

– По ряду причин. Во–первых, потому, что из меня выйдет хороший директор.

– А как же статуя?

– Статуя никуда не денется. Когда–нибудь я узнаю, почему мне захотелось поднять ее на смех, но до субботы мне не успеть. А пока что надо жить. И принимать решения. Кстати говоря… зарплата примерно такая же, как у меня сейчас.

– Если ты уйдешь в ТИ, Ладди будет легче навредить тебе?

– Ему будет легче навредить агентству, потому что я уйду оттуда. – Он задумался. – Может, я его расформирую. Поживем – увидим; все зависит от того, как пойдут у меня дела в ТИ. Возможно, через полгода я захочу вернуться.

– А тебе самому он все–таки может навредить?

Он честно признался:

– Ладди сможет причинить немало неприятностей и мне тоже. Я стану дичью, на которую дозволено охотиться всем и каждому. Посмотри на Мэвиса. В этой области есть четыре гиганта, и все они пытаются проникнуть в ТИ. А на меня навалится гигант, которого к тому же подзуживает комар.

– По–видимому, – сказала Дженет, – это еще одна из причин. Ты хочешь быть во всеоружии при стычке с Ладди.

– Я не против поединка с ним, верно. К тому же не мешало бы нанести удар и по «Блейк–Моффету». От них веет смертью, они окостенели. Как только стану директором Телеинформациона, постараюсь, чтобы они оказались не у дел.

– Вероятно, они это предчувствуют.

– Конечно. Лучше не брать у них больше одного пакета в год, я говорил об этом миссис Фрост. Оставаясь просто конкурентом «Блейк–Моффета», я так и буду годами бегать с ними наперегонки, иногда мне удастся их задеть, иногда им меня. Но если я стану директором ТИ, состоится разговор начистоту. Как только я займу должность, иного пути не останется.