Филип Дик - Солнечная лотерея (сборник)

– Я и сам себя чувствую гнусно, – признался Макфиф. Свернув с дороги к контрольно–пропускному пункту, он вырулил на территорию «Мегатрона». Дежурный у входа отдал честь и помахал рукой, Макфиф махнул в ответ. – В конце концов, вы же мои друзья… но вмешался служебный долг, принуждающий строчить «телеги» на друзей. Собирать компромат, распутывать сплетни… Думаете, мне это по душе?

– Засунь свой долг… – начал было Гамильтон.

Но Марша дернула его за рукав:

– Чарли прав. Он не виноват. Мы все тут ни при чем, все трое.

Машина остановилась у главного входа. Макфиф выключил двигатель, они вышли из машины и побрели вверх по широким бетонным ступеням. После идиотских разборок желание радостно лицезреть чудо техники как–то отпало.

Небольшая группа специалистов собиралась поблизости. Гамильтон придирчиво оглядел их. Модно одетые молодые люди со стандартной короткой стрижкой по–приятельски болтали друг с другом. Рядом топталась и обычная в таких случаях горстка зрителей с улицы. Благополучно пройдя контроль, они предвкушали удовольствие от предстоящего зрелища – «Мегатрон» в действии. Но Гамильтона тянуло к специалистам, все ж таки коллеги…

«Точнее сказать, – подумал он мрачно, припоминая сегодняшнее сборище, – я был их коллегой, еще недавно…»

– Я отойду на минутку, – едва слышно проговорила Марша, прикладывая платок к покрасневшим глазам. – Зайду в женскую комнату, приведу себя в порядок.

– О’кей, – буркнул Джек, погруженный в собственные мысли.

Она отошла, и Гамильтон с Макфифом остались тет–а–тет в гулком коридоре главного корпуса «Мегатрона».

– Может, оно и к лучшему… – как бы отмахнувшись от назойливой мухи, выдохнул Гамильтон.

Черт возьми, десять лет – долгий срок, для любой работы – долгий. Но тогда чего он достиг за эти годы? Вот вопрос.

– Ты имеешь полное право обижаться, – вяло отреагировал Макфиф.

– Намерения, конечно, у тебя благие, – ответил Гамильтон, отошел и стал в стороне, засунув руки в карманы.

Хм… обижен! Не то слово. Он оскорблен до глубины души. И чувство это будет с ним, пока он не решит, кому же в конце концов сохранить верность… Скользкая дорожка! Но дело даже не в этом: случившееся стало для Джека потрясением основ, всех его устоявшихся привычек. Это удар по всему, во что он верил и считал незыблемым. И глубже всего уязвил его именно Макфиф, угрожающий теперь его семейному благополучию. И той женщине, которая значит для Гамильтона больше, чем кто–либо другой на свете.

Даже больше, чем работа. Джек вдруг отчетливо, до боли зубовной осознал это именно сейчас. Его личная преданность всецело принадлежала жене. Прочувствовать это было непривычно и странно. Фактически выбор – кому же он остается верен – бездарен в своем зародыше. Однако у Джека появилась фобия, будто их с Маршей силой оттаскивают друг от друга, словно происходит некое тайное действо, повлиять на которое невозможно. Еще мгновение–другое, и он потеряет любимую женщину навсегда.

– Да, – с трудом ответил он Макфифу. – Чертовски обидно…

– Найдешь ты другую работу. С твоим–то опытом.

– Моя жена! – напомнил Гамильтон. – Я о ней толкую. Как думаешь, будет у меня шанс когда–нибудь поквитаться с тобой? Хотелось бы!.. – Последняя фраза даже для самого Джека прозвучала по–детски наивно. – Ты больной уродец! – заявил он Макфифу, продолжая бесполезный разговор отчасти потому, что не хотелось давить горечь обиды в себе, а отчасти – просто от скуки. – Ты расправляешься с невинными людьми. Параноик в бредовом угаре…

– Прекрати! – оборвал его Макфиф. – Тебе дано было время одуматься, Джек. Целые годы. Слишком много, Джек.

Пока Гамильтон подбирал словцо покруче, вернулась Марша.

– Они запускают простых смертных. Крупные шишки уже посмотрели… – Сейчас она выглядела более спокойной. – Эта штука, новый дефлектор, говорят, уже включен.

Гамильтон неохотно покинул капитана.

– Тогда идем.

Макфиф поковылял рядом.

– Это должно быть интересно, – бубнил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Наверняка! – отчужденно ответил Гамильтон, чувствуя, что весь дрожит.

Глубоко вздохнув, он вслед за Маршей вошел в лифт и машинально повернулся лицом к выходу. Макфиф сделал то же самое. Гамильтон мог теперь вволю насмотреться на его багровую бычью шею.

На втором этаже они увидели молодого негра с повязкой на рукаве, собиравшего группу посетителей. Они присоединились к нему. Другие терпеливо ожидали своей очереди. Стрелки часов показывали три пятьдесят; дефлектор уже работал полным ходом.

– Начнем, – на удивление тонким голосом произнес негр, когда группа направилась к обзорной платформе. – Нам надо пошевеливаться, чтоб другие успели. Как вам известно, «Мегатрон» в Белмонте сооружен Комиссией по атомной энергии для искусственного воссоздания космических излучений. Главный элемент «Мегатрона» – гигантский магнит, который разгоняет протоны. Положительно заряженные протоны поступают в линейную камеру магнита из трубы ускорителя…

В зависимости от интеллекта и настроения зрители либо глупо лыбились, либо игнорировали гида. Один высокий, худощавый и строгий пожилой джентльмен стоял столбом, сложа руки, и выражал неприкрытое презрение к науке вообще.

«Вояка!» – отметил Джек, увидав потемневший металлический значок на хлопчатобумажной куртке.

«Ну и черт с ним, – подумал он с горечью. – К черту патриотизм вообще. И в конкретном смысле, и в абстрактном. Что солдафоны, что легавые… Их ничего не интересует, кроме пива, собак, автомашин и пушек».

– А имеется ли рекламный проспект? – жеманно, но в то же время настойчиво спрашивала гида пухлая мамаша преклонных лет. – Мы бы хотели взять с собой для чтения. И для школы тоже.

– А сколько там вольт? – выкрикнул ее сынок. – Больше миллиарда?

– Свыше шести миллиардов, – терпеливо отвечал негр. – Такое напряжение получают протоны, прежде чем им сообщают отклонение и выводят из круговой камеры. С каждым оборотом луча в камере заряд и скорость возрастают.

– И какая скорость получается? – поинтересовалась тощенькая тридцатилетняя дамочка ученого вида. На ней были дурацкие очки в тяжелой роговой оправе и строгий деловой костюм.

– Чуть поменьше скорости света.

– А сколько раз они делают круг внутри камеры?

– Четыре миллиона, – ответил гид. – При этом пробегают триста тысяч миль меньше чем за две секунды.

– Ах!.. Это невероятно! – воскликнула расфуфыренная мамаша.

– Когда протоны покидают линейный ускоритель, – продолжал гид, – они обладают энергией в десять миллионов вольт. Как говорим мы, профессионалы, – десять мегавольт. Но главная задача – перевести их на круговую орбиту точно в нужный момент и под нужным углом, чтоб они попали в силовое поле большого магнита.