Филип Дик - Солнечная лотерея (сборник)

– Миссис Притчет, что вы собираетесь делать с нами?

– Господи, – сказала миссис Притчет, накладывая себе еще винегрета, – что за странный вопрос? Ешьте, дорогая. Вы такая худенькая, вам действительно неплохо бы поправиться.

Машинально все продолжали жевать. Но только миссис Притчет ела с видимым удовольствием; она сопела и чавкала, напоминая в эти мгновения экзотическое животное, только что очнувшееся от голодной спячки.

– Здесь так мирно, – промямлила она. – Только ветер шумит в верхушках сосен.

Высоко над лесом послышался слабый рокот самолета – это совершал рейд патруль береговой охраны…

– Что такое?.. – Брови миссис Притчет сошлись у переносицы. – Непрошеное вторжение…

Самолет, как и вообще все самолеты в этом мире, выбыл из игры.

– Понятно, – с наигранным безразличием сказал Гамильтон. – Что следующее на очереди?

– Сырость! – Миссис Притчет скроила брезгливую гримаску.

– Не понял?..

– Сырость! – Она заерзала на подушке. – Я чувствую сырость от земли. Это неприятно.

– А вы можете упразднить даже понятие? – спросила мисс Рейсс.

– Могу, дорогая!

Земля вдруг стала на ощупь теплой и сухой, как поджаренный тост.

– И ветер немного прохладен, вы не находите?

Ветер стал согревающе ласковым, будто тепло от камина.

– Ну, как вам теперь?

Джека захлестнуло чувство отчаянной бесшабашности. В конце концов, терять уже нечего: все равно безумие уничтожит самое себя. Надо ускорить развязку.

– Вам не кажется, что цвет у океана отвратительный? – спросил он. – Глядеть противно!

Свинцово–синяя ширь океана окрасилась зеленью пастельных оттенков.

– Так гораздо лучше, – высказалась Марша. Она сидела рядом с Джеком, судорожно стиснув ладонь мужа. – О, дорогой… – беспомощно пробормотала она.

Гамильтон привлек жену к себе и указал вдаль:

– Посмотрите, как вон та чайка шныряет!

– Она охотится за рыбой, – прокомментировала мисс Рейсс.

– Подлая птица, – заключил Гамильтон. – Убивает беспомощных рыб.

Чайка растворилась в воздухе.

– Но рыбы сами виноваты, – строила логическую цепочку мисс Рейсс. – Они уничтожают другие формы жизни – маленьких рачков, планктон и водоросли.

– Злобные, алчные рыбы! – подхватил Гамильтон.

По дрогнувшей глади океана пробежала рябь. Рыба как вид жизни списана за ненадобностью. Кстати, со скатерти–самобранки пропало блюдо копченой селедки.

– Ой!.. – воскликнула Марша. – Это был импорт из Норвегии.

– Должно быть, обошлось недешево, – проворчал Макфиф. – Импорт всегда сжирает изрядные суммы.

– Кому нужны деньги?! – удивленно, будто открыв великую истину, оглядел собравшихся Джек. Достав из кармана горсть мелочи, он швырнул ее вниз по склону. Яркие кружочки металла сверкнули на солнце. – Деньги – грязь и тлен.

Блестеть монеткам пришлось недолго. В кармане у Гамильтона странно хрюкнул бумажник: улетучились банкноты.

– Очаровательно! – хихикнула миссис Притчет. – Как мило, что все вы мне помогаете! Иногда мне идей не хватает.

Вдали на склоне корова щипала траву. В тот момент, когда взоры обедающей компании обратились на нее, корова поднатужилась и произвела нечто не к столу сказанное…

– Упразднить коров! – закричала мисс Рейсс, но это оказалось излишним. Эдит Притчет успела почувствовать неудовольствие – и корова испарилась.

Но одновременно у Джека исчез ремень. Туфли Марши. И сумочка мисс Рейсс. Все, что сделано из кожи. А со скатерти пропали йогурт и сливочный сыр.

Мисс Рейсс протянула руку и дернула за пучок сухого бурьяна.

– Какие неприятные растения! – пожаловалась она. – Я укололась…

Упомянутые растения ушли в забвение. Также сдуло почти всю траву на пастбище, где прежде паслись коровы. Теперь вокруг расстилалась лишь голая земля да камень.

Прыжками носясь по кругу, как клоун по манежу, Дэвид вопил:

– Мне попался ядовитый дуб! Отравленный дуб!

– Деревья вообще ядовиты, – сделал открытие Гамильтон. – И репейники, лопухи… сорняки всякие…

От этих слов рощу справа сильно тряхнуло. Лес вокруг тоже затрепетал, будто по нему прошлась гигантская невидимая расческа. После такой «стрижки и укладки» проплешин в растительном мире явно прибавилось.

Марша хмуро пыталась спрятать подальше остатки своей обувки – лохмотья дратвы и металлические заклепки.

– Просто безумие какое–то! – прошептала она Джеку.

– Упразднить обувь! – предложил Гамильтон.

– Неплохая мысль, – согласилась миссис Притчет. Глаза ее горели сумасшедшим огнем. – Обувь жмет ноги!

Остатки туфель исчезли у Марши из рук. Кстати, вместе с обувью остальных присутствующих. Макфиф нервно заерзал своими большими лапами в желто–красных носках. Не найдя, куда пристроить ноги, он смущенно подтянул их под себя.

Тут на горизонте появился дымок океанского сухогруза.

– Алчные торгаши стригут купоны, – констатировал Гамильтон. – Сотрем его с карты морских путей!

Темный дым на горизонте пропал. Торговое судоходство стало достоянием истории.

– Теперь намного чище! – одобрила мисс Рейсс.

По шоссе приближалась машина. Из открытого окна долетели веселые звуки джаза.

– Упраздните радио, – посоветовал Джек.

Шум прекратился.

– Заодно бы и телевизоры, и кино…

Видимых перемен не произошло, но кино и телевидение наверняка отпраздновали покойника.

– А как же остальная дешевка? Аккордеоны, гармони, банджо, маракасы!..

Наверное, сейчас многие музыканты в мире получили хороший подарочек.

– Рекламу! – закричала мисс Рейсс при виде длинной тяжелой автоцистерны, размалеванной по бокам яркими буквами.

Слова на бортах цистерны увяли.

– Грузовые машины – туда же!

Тягач с цистерной прямиком въехали в небытие, выплюнув ошалевшего водителя в кювет, как косточку от компота.

– Ему больно, – жалобно проговорила Марша.

Водитель, не успев выползти на дорогу, исчез…

– Топливо! – подсказал Гамильтон. – То, что везла цистерна.

В мире не стало больше дизельного топлива.

– Нефть, скипидар, нафталин!.. – внесла свою лепту в дело улучшения реальности мисс Рейсс.

– Пиво, медицинский спирт, чай! – добавил Гамильтон.

– Повидло, мед и шипучка, – предложила мисс Рейсс.

– Яблоки, апельсины, лимоны, абрикосы, груши… – робко подала идею Марша.

– Изюм и персики, – мрачно проворчал Макфиф.

– Орехи, лакрица и бататы! – продолжил Джек.

Миссис Притчет любезно упраздняла упомянутые категории.

Стаканчики чая опустели. Скатерть, заставленная едой, заметно обеднела.

– Яйца и сосиски! – вскочив на ноги, закричала мисс Рейсс.

– Сыры! Дверные ручки! Вешалки! – тоже вставая, добавил Гамильтон.

Идиотски хихикая, миссис Притчет продолжала раскручивать свою адскую мельницу.