Ольга Ларионова - Сотворение миров. Авторский сборник

— Жаль…

Она не договорила — центральный экран ближней связи вспыхнул оранжевым и голубым — сигнал внимания, и сразу же на нем появилось озабоченное лицо Гюрга:

— Все готовы? — Его глаза придирчиво обежали все тесное помещение метеорубки, задержались на Варваре, пристроившейся в уголку на складном стуле. — Даю общую тревогу: всем, не занятым в эксперименте, — в укрытие. Движение прекратить.

Варвара знала, что в таких случаях включаются все приемные фоны — в жилых помещениях, лабораториях, на всех видах транспорта. Похоже, что негромкий голос командора звучит даже на новой площадке, и все–таки у нее было ощущение, что все, что говорит сейчас Гюрг, предназначается только ей. Словно они работали вдвоем и никого больше.

— Барб, где аполины?

А вот теперь, когда он обратился непосредственно к ней, она вдруг запнулась, как первоклашка:

— Н–не знаю… Их нет ни на одном экране. Утром в море их тоже не было.

Но командор уже отвернулся и что–то переключал у себя на центральном пульте. Варвара догадывалась, что сейчас он находится в башенке–скворечнике, прилепившейся на крыше среднего корпуса пляжной биолаборатории. Обычная работа, они будут что–то делать, брать пробы и все такое, а ее забота — все подробнейшим образом снимать, камеры расположены в шести точках, есть и резервные; тут и здешние, стационарные, и привезенная «альбатросами» аппаратура с фантастической разрешающей способностью — к счастью, знакомая в обращении; так что же волноваться?

Все пока нормально.

«Не все», — подсказывало ей какое–то шестое чувство. Она поерзала на своем стульчике, усилила четкость. Действительно, где же аполины? Ни на одном секторе монитора они не просматриваются. Но ведь было же так, и не один раз: уходили себе погулять, свободные души, и загуливались, по суткам носа не высовывали из вод морских… Но тогда она знала, что они где–то неподалеку и ничего с ними не случилось. А сегодня она словно отключилась. И не только сегодня — все последние дни. Она вдруг вспомнила Сусанина, его голос — не грубый, насмешливый, а встревоженный, тихий: «Ты что, оглохла?..» Он первый догадался, а она еще этого не замечала. Он спрашивал о ее внутреннем голосе, который она перестала слышать, о потере той чуткости, которая и делала ее морской ведьмой, — наверное, со стороны заметнее, когда человек что–то теряет. Только с чего Сусанин–то стал в последнее время так пристально к ней приглядываться?

— Внимание на мониторах, — спокойно проговорил Гюрг с экрана, — всем ждать появления пузырькового феномена.

Это они так называли янтарные брызги, складывающиеся в морских змей и в подводные чертоги. А если сегодня их вовсе не будет?..

— Шэд, — еле слышно прошептала она, — а если они сегодня исчезнут, как и аполины?

— Почему вы так думаете? — со своей традиционной доброжелательной внимательностью проговорил услышавший–таки ее Гюрг.

Словно они находились в кулуарах какого–нибудь академического конференц–зала.

— Может быть, я и ошибаюсь, — девушка всеми силами старалась заставить себя говорить так же спокойно, даже чуточку небрежно, — но мне кажется, что этот феномен имеет место только в том случае, если на берегу находится кто–то из людей.

— Допускаю, — был молниеносный ответ, и Гюрг исчез с экрана. Девушка беззвучно ахнула: если сейчас командор напросится на какой–нибудь сюрприз, она себе этого в жизни не простит. Она торопливо включила резервную камеру ближнего обзора — так и есть, глава «альбатросов космоса», нарушая собственный запрет, уже стоял на краю крыши ангароподобного здания, словно раздумывая, а не спланировать ли вниз. Кремовый комбинезон с васильковыми эмблемами стратегической разведки прекрасно гармонировал с золотистыми низкими облаками — ну только спецкора здесь не хватало, прекрасный получился бы кадр — «на осенних перекрестках»…

Командор поднес к губам коробочку передатчика:

— Чья это камера заинтересовалась моей персоной? Я просил все внимание на море.

— Янтарная пена может появиться и не в море, а прямо у ваших ног! — отчаянно крикнула Варвара, заливаясь густой краской, к счастью оставшейся всеми незамеченной.

— Спасибо, это я замечу, — с прежней мягкостью отозвался Гюрг. — И все–таки камеры — на море. Привыкайте, Барб, выполнять приказания молниеносно.

Дали небесные, да это же и есть счастье! Но как назло, потекли минуты. Десять, пятнадцать, двадцать…

— Есть, — удовлетворенно крякнул Эрбо, — и сразу две штуки, квадрат шестнадцать. Выползли.

Гюрга как сдуло с крыши — уже был в своей рубке. Да что он, действительно двигается с быстротой молнии?

— Начинаем, — деловито произнес он, — спускаю.

Словно спускал свору собак. Варвара во все глаза вглядывалась в экраны, где не было ничего любопытного, кроме двух параллельных золотистых прямых, неподвижно перечеркнувших условный квадрат номер шестнадцать. Потом глянула в круглое, напоминающее иллюминатор окошко — вот там было интереснее. Овальная серебристая канистра, лежавшая на пирсе, вытянула хоботок, свесившийся до самой воды, и возле этого хоботка на мутновато–кофейной поверхности начала набухать пурпурная лужа с четко очерченными, не размывающимися краями. Внезапно лужа изменила очертания — из нее выметнулся протуберанец, словно от пирса помчалось наперерез «змеям» огненное копье. Красное пятно вытянулось в узкую, заостренную впереди полосу, плавно скользящую по тихим волнам, и теперь Варвара разглядела, что эта полоса состоит из отдельных гранул удивительно яркого, насыщенного цвета.

— Они что, живые? — не удержалась она. Шэд и Эрбо как–то странно переглянулись.

— Э–э–э… я бы сказал, что вопрос поставлен некорректно, — протянул Эрбо.

Алая лента с завидной целеустремленностью продолжала мчаться по поверхности моря. «Только бы не появились аполины!» — с внезапной тревогой подумала Варвара. Эта огненно–светящаяся нежить вдруг породила в ней ощущение смертельного холода. Ко всему прочему и смотрелось все это безобразно — ярко–красная полоса на блекло–коричневом.

— Это всего–навсего краска, — угадывая состояние девушки, негромко проговорил Шэд. — Вы ведь знаете, что для того, чтобы войти в контакт с животным, лучше всего заговорить с ним на его языке. С неживыми системами это делать легче. Для начала попробуем просто скопировать те знаки, которые рисует на поверхности моря здешний Водяной.

— Думаете, это — язык? Попытка общения с нами?

— На девяносто девять процентов — нет, но попробовать можно. Смотрите на экран…

Красная полоса улеглась рядышком с золотистыми. Сначала никаких изменений заметно не было, потом стало очевидно, что янтарные полоски раздвигаются — расстояние между ними все увеличивается.