Андрей Ливадный - Среда выживания

Эшранги растерялись. Их истребители пылали на земле. Корабль получал все больше повреждений. Хомо отчаянно сопротивлялись, техника людей оказалась намного опаснее, чем предполагалось!

БПМ, используя антигравы, прорвались к нижнему плато. Не прекращая ураганного огня, они пересекли плоскогорье, устремились к границе пронизанной молниями стены облаков.

Отчаянный маневр Бутова удался. Боевые машины, неся потери, завершили прорыв, заняли позиции за кормой чужого корабля.

Атлак начал разворачиваться. Несколько залпов, произведенных по его двигательным секциям, убедили эшрангов – нельзя развивать атаку на хондийский крейсер, оставляя за кормой столь опасного противника!

Стена облаков, образующих воронку, начала рассеиваться. Стременков дистанционной командой прервал климатический эксперимент, и эшранги тут же поддались на очередную уловку. Завершив разворот, атлак устремился к краю нижнего плато, намереваясь одним ударом разделаться с опасными, подвижными целями.

Загрузка и переоснащение РКПП уже завершились. Сервы начали разбегаться в разные стороны, ища укрытия.

– Можем начинать! – Малехов рубанул рукой воздух. Гибельные эмоции били через край.

Мощные роботизированные комплексы на максимальной скорости ринулись в самое пекло схватки, используя антигравы, быстро достигли нижнего плато.

Корабль эшрангов уже едва держался в воздухе. Ему удалось подавить сопротивление БПМ, и теперь атлак медленно разворачивался, чтобы возобновить атаку, раз и навсегда покончить с людьми.

Изуродованный, лишившийся надстроек, зияющий пробоинами корабль все еще представлял огромную опасность, его нужно было остановить любой ценой, невзирая на последствия!

Егор мрачно наблюдал за развитием событий.

Эшранги не понимали, какая участь их ждет. Сканеры атлака проанализировали энергоматрицы планетопреобразующих машин и сочли их неопасными – все оружие РКПП преднамеренно отключили.

– Паша, пора! – надломленный голос Малехова глох в реве двигателей чужого корабля.

Стременков ничего не ответил. Его взгляд выцвел, лицо исказила гримаса.

Сеть сервов помогла рассудку соединиться с системами роботизированных комплексов. Единственное, что сейчас требовалось, – это подать энергию на генераторы стасиса.

– Ну давай же!

Столб призрачного света ударил в небеса Пандоры.

Оглушительный грохот пронесся над горами. На миг все вокруг помутилось, отключились модули имплантов, остановились машины, люди испытали чудовищную боль.

Временно́й сдвиг!

Край нижнего плато испарился. Исчезли разбитые укрепления, часть древней дороги как будто растворилась в зеленоватом сиянии.

Через пару секунд раздался еще один сокрушительный удар, прокатилась тугая воздушная волна, и вдруг наступила оглушительная тишина…

Зеленоватое сияние приобрело вид мутного стекла. Корабль эшрангов застыл в воздухе.

Родион Бутов приподнял голову, взглянул на атлак.

Замершее пламя в пробоинах. Навек застывшие шлейфы дыма. Фрагменты обшивки, так и не упавшие на землю. Росчерки лазерных разрядов, законсервированные стасисом.

Он судорожно сглотнул, сел, прислонился спиной к стене укрепления, шумно выдохнул.

Пальцы рук мелко дрожали.

Вокруг стлался дым, жадный огонь пожирал обломки уничтоженной техники.

– Нам нужны еще генераторы стасиса! – хриплый, надорванный голос Малехова прозвучал в неестественной тишине. – Мы создадим защитный периметр, остановим время, чтобы никто больше не прорвался сюда!

Ему ответила глухая тишина, в которой вдруг раздался визгливый звук сервоприводов.

Люди еще находились в состоянии шока, а созданный машинами внутрискальный комплекс вновь возобновил работу, словно ничего и не произошло.

Пришли в движение антигравитационные лифты. Новая партия сервов поднялась из недр и тут же приступила к повторной разметке кварталов и улиц будущего города.

Егор Бестужев выбрался из укрытия, взглянул на атлак, законсервированный полем стасиса, и побрел к хондийскому крейсеру, мимо дымящихся обломков сервомеханизмов, сбитых эмширов, воронок, обломков, подпалин.

Мимо едва не уничтоженной мечты.

Его ненависть по-прежнему искала выход, но она больше не проецировалась на людей.

Мир, где я родился, страдает от перенаселения. Но во внеземных колониях, особенно на начальных этапах освоения чуждых планет, все будет иначе. Каждый человек – на особом счету. Не исключаю, что возникнет ситуация, когда нам придется прибегнуть к технологии репликации – клонирования с последующим ускоренным ростом человека в биореструктивной камере.

Мы пойдем на такой шаг лишь в случае крайней необходимости.

Недостаток современной технологии, из-за которого репликация попала под запрет, – это отсутствие у репликантов собственной личности, жизненного опыта. Думаю, мы решим эту проблему при помощи модулей «техтелп», научимся синтезировать личность и внедрять ее в сознание новых, искусственно созданных сотрудников корпорации.

Пандора. Пятьдесят пятый год колонизации…

– Привет, Егор. Заходи, – Метелин даже не встал с кресла, лишь обернулся на звук открывшейся двери.

Он раздобрел, лицо округлилось, кожа больше не висела складками, да и брюшко отрастил. Еще бы. Крестный отец всех репликантов, а их уже пять тысяч. Мужчины и женщины, многие – носители хондийского нерва, но не имплантированного, а выращенного вместе с организмом человека в камере биологической реконструкции.

Далеко шагнули технологии. Генная инженерия, бионика стали повседневностью. Зоны ускорения времени – повсюду. Производство техники и выращивание репликантов поставлены на поток.

Они, как постоянно твердит Малехов, – основа будущей цивилизации Пандоры.

Егор мрачно усмехнулся в ответ собственным мыслям. Это «будущее» им еще предстоит завоевать. Вот только Малехов ведет себя странно, накапливает силы, но не отдает решающего приказа, будто сомневается или боится?

– Зачем звал? – Бестужев заслуги Вадима признавал, но давняя антипатия с годами лишь окрепла. – Очередной «апгрейд»?

– Не только. Хотел поговорить. Детоксин давно синтезирован. Почему ты не даешь разрешения вывести Настю из стасиса?

– Не время еще, – сухо ответил Егор.

– Может, пояснишь?

– Нет. – Бестужев развернулся, собираясь уйти. – Мог бы по коммуникатору спросить.

– Послушай, Егор, я к тебе в друзья не набиваюсь, но реально взгляни на положение дел. Хондийский крейсер, мягко говоря, выдохся. Он погибает. А мы тратим энергию.