Александр Тарасов - Вась

Тут к нам подошла Иллана.

- И чего мы на вызовы не отвечаем?

- Нашла когда звонить - в три ночи. Я занят был, ходил в лабораторию с Колобком.

- То-то я его с тобой не вижу, никак сбежал, или в банку посадили?

- Да ну тебя саму в банку, он заряжается.

Ребятам стало тоже интересно, поэтому я рассказал про успехи в деле кормёжки мелкого. Все порадовались за моего питомца и взяли с меня обещание поведать подробности, когда они появятся.

Мы ещё поболтали о своих впечатлениях от прошедшего дня, Иллана рассказала, что в медотсеке всё просто чудесно, начальник попался толковый (ну ещё бы он таковым не был), пациентов пока нет, если не считать техника, умудрившегося вывихнуть палец вчера вечером. Палец вправили, и поскольку это был первый пациент за день, проверили незадачливого техника всеми доступными способами, нужно же было опробовать оборудование в работе.

Учитывая, что Иллана, скажем так, несколько усердствует при обследовании пациента, при полном попустительстве этого садизма начальством, я только посочувствовал бедолаге, который наверняка раз и навсегда зарёкся обращаться к 'этим коновалам'. В целом я не удивлюсь, когда по кораблю пойдут страшные слухи и байки про медицинскую службу и мою сестрёнку в частности.

В самый оживлённый момент дискуссии подал сигнал наручный комм. Судя по синхронному движению потянувшихся к браслетам друзей, не одного меня осчастливили.

Так, что тут у нас? Код готовности два. С чего бы это? Код два означает, что экипаж должен занять места по боевому расписанию, и подаётся в случае возможной угрозы. Практически всё время экспедиции, не считая гиперпереходов, пройдёт под этим кодом, как всегда происходит в неисследованных областях космоса. Вот только мы ещё в базовой системе, какие могут быть угрозы в полностью контролируемом пространстве? Хотя, я думаю, они решили устроить очередную тренировку - это просто пунктик какой-то у флота: быть готовым всегда, в любой ситуации.

Мы с ребятами по штатке находились в составе второй резервной смены, поэтому можно было понять нашу реакцию. Для того, чтобы вылететь в космос по тревоге нужно куда-нибудь деть основную дежурную вахту, две резервных смены, а вот потом наступит черёд полетать нам, вместе с двойниками, то есть освоившим дополнительно профессию пилота членами команды. Короче - нереальный случай.

Впрочем, когда это я лететь отказывался. Для меня лично данный код означал - прибыть к закреплённому стартовому окну, надеть полётный комбинезон и занять место в штурмовике, что я и сделал. Мы наперегонки рванули к своим боевым машинам.

Пятое стартовое окно. Возле него уже действуют двое техников, перепроверяя в очередной раз состояние всех систем. По голоэкрану ползут вереницы текста, в котором сам чёрт ногу сломит, при условии, что у него нет высшего технического образования в области сложносоставных гравиконструкций, конечно.

Я подбегаю, открываю секцию в стене и быстро облачаюсь в лётный комбинезон. Один из инженеров отрывается от экрана, осматривает меня, затем даёт добро занять место в кабине пилота.

Мягкая лапа гравимагнитного луча поднимает облачённое в скафандр тело и несёт в створ стартового тоннеля. Кабина 'терминуса' распахнута, я медленно опускаюсь на ложемент. Колпак медленно закрывается и зарастает активным броневым покрытием. Наступает полная тишина.

Особенно я люблю именно этот момент, когда сидишь один в кабине могучего штурмовика, надёжного, как скала, тебя окружает тишина, нарушаемая лишь едва слышными щелчками и посвистом активируемых систем корабля, а могучий аппарат готов по воле мысли сорваться в стремительный полёт. Приятное ощущение, очень.

Вхожу в вирт. В то же самое время атмосферное поле сзади блокирует доступ в ангар и воздух из тоннеля улетучивается в накопители корабля - идут последние приготовления к запуску.

Провожу проверку систем. Цветовая палитра состояния мерцает зелёным, состояние пилота в норме. Доклад о готовности отправлен, остаётся только ждать.

Через пять минут передо мной предстаёт лицо заместителя начальника.

- Звенья один, три, - с ходу начинает она. - Задача: обнаружить и доставить утерянные десантные бота на борт. Лимит по времени - два часа. Инфоблок отправлен. Приступайте.

Я так и знал, это чтобы нам не скучно было. Ох, чувствую, предстоят весёлые полгода.

Задание мы, естественно, выполнили, но пришлось повозиться, да и времени заняло это мероприятие как раз два часа, тютелька в тютельку управились.

Казалось бы, два бота перекинуть в соседний ангар - детские игры. Это если из первого ангара во второй. А так... Пока нашли эти две махины, которые были в добавок лишены энергии и обнаружил их Мишка лишь после применения разведывательных дронов. Потом была проблема зацепиться не повредив обшивку ботов. Догнать базовый носитель, опять же.

Мы начали разгон, спеша успеть за крейсером, который и не подумал остановиться и подождать нас. Дважды не выдерживали ускорения гравизахваты - пришлось действовать синхронно, с ювелирной точностью ведя машины в связке и подстраховывать ослабленные поля товарищей.

Особенно тяжело пришлось во время посадки, когда следовало поддерживать ускорение, чтобы не отстать от крейсера, при этом, лететь боком, потому, что хренов гроб можно было протолкнуть в створ тоннеля исключительно в таком положении, а операторы 'Ломоносова' и не подумали задействовать посадочную систему крейсера.

Намучались мы все, но справились, за что удостоились скупой похвалы начальства. А ещё через час крейсер нырнул в гипер и начался первый дальний прыжок длительностью почти в тридцать дней.

Чем мы занимались всё это время? Поскольку во время перехода покинуть корабль невозможно, мы отрабатывали всевозможные тактические схемы и в вирте закрепляли полученные навыки. Обидно, но факт - несмотря на наши вполне достойные, даже по меркам служивших в авиагруппе ветеранов достойные, физические параметры, мы всё равно проигрывали три схватки из пяти. Тут ничего не попишешь - это опыт и рефлексы. Ветеран выполняет манёвр в бою практически не думая - на одних инстинктах, мы же не обладали многолетним практическим опытом и тратили время на раздумья, что смерти подобно.

Навыки вирт-игр не помогали, они скорее даже были помехой, поскольку уже наработанные схемы движений приходилось менять по ходу пьесы. Но мы постепенно исправлялись и наглядно наблюдали рост наших боевых возможностей. Теплилась надежда, что вскоре мы из мальчиков для битья превратимся в членов команды и на нас прекратят посматривать снисходительно.

Параллельно мы учились. И знаете что, обучение в академических классах и то же на настоящем боевом корабле разительно отличалось. Оказалось, что чуть ли не каждый лаборант имел научную степень, публиковал статьи и обладал таким уровнем знаний, что нам и не снилось. Кроме того, все поголовно с успехом освоили ещё и какую-либо корабельную профессию, поэтому найти учителей в любой мыслимой области оказалось очень просто, даже бегать от них иногда приходилось. Эти изверги искренне считали свои знания основополагающими для подрастающего поколения и старались впихнуть в нас такой объём знаний, что головы чуть ли не лопалась от напряжения. По счастью, на крейсере установили оборудованный ментальным усилителем зал, который мы незамедлительно оккупировали.