Джек Уильямсон - ЛЕГИОНЕРЫ КОСМОСА

Он мог припомнить те времена, когда она для него была достаточно большой и красивой, чарующая победа планетарных инженеров, - ее узкие аллеи были полны любых нужных ему приключений. Но это было в детстве, прежде чем его отправили в Академию Легиона. Сейчас она была для него лишь местом заключения.

Жиль Хабибула уселся на солнышке на скамейку. Он порылся в карманах расстегнутой формы и нашел небольшую пустую фляжку с мерной шкалой на боку. Он подержал ее против солнечного света, и глаза его хмуро взирали на единственную капельку любимого вина.

– Давай, давай, парень, - печально прошептал он. - Если тебе так уж необходимо глядеть в призрачное лицо смерти. Бедный старый Жиль подождет тебя. Он уже ни для чего не пригоден - может разве что жарить свои больные кости на солнце.

В прохладном сумраке обсерватории Боб Стар сел за телескоп. Его механизмы тихо гудели, быстро отвечая на его прикосновения. Огромная труба вращалась, обыскивая пространство фотоэлектрическим глазом, и бледный электронный луч пробегал по вогнутому экрану.

Боб Стар склонился к экрану. Это был колодец тьмы. В нем плясали белые точки. Он знал, что самая яркая - троекратно увеличенная звезда Виндемиатрикс. Поблизости от нее он обнаружил пятно бледно-зеленого цвета, странно размытое.

Он увеличил электронное умножение. Виндемиатрикс и дальние звезды выскользнули из поля зрения. Комета висела в одиночестве и быстро росла. Форма ее была удивительной - необычно совершенный эллипсоид. Он подумал, что она похожа на зеленоватый футбольный мяч, заброшенный в Систему из ночи космоса. Но кем?

– Двенадцать миллионов миль в длину, - хрипло пробормотал он. - Это значит, что это не может быть твердой материей. При такой низкой плотности оно должно быть полым. Но что внутри?

Воспользовавшись лучевыми фильтрами и спектроскопом, поставленными на полную мощность, он попытался проникнуть под смутную зеленоватую вуаль - безуспешно. Он вскочил на ноги и выключил прибор, беспокойно щелкнув пальцами. Он вышел наружу, туда, где сидел Жиль Хабибула.

– Бесполезно, - пробормотал он. - Я обнаружил облако вокруг нее, однако вглубь заглянуть не удалось.

Он вновь вздрогнул. Ибо никогда не приходилось видеть ничего столь же сверхъестественного и столь же непонятно-ужасного. Комета угрожала проклятиями тайн темных межзвездных пространств, из которых она явилась, и сама ее огромная величина гнетуще действовала на разум. Это было нечто вне мерок и масштабов человека, как человек непостижим для микроскопических инфузорий, кишащих в водяной капле.

– Ну что ж, парень, ты посмотрел на нее. - Жиль Хабибула радостно вскочил на ноги. - Лучшие астрономы в Системе не сделали ничего большего. Давай поедим прежде, чем нас постигнет кара.

Боб Стар молча кивнул. Его разум был по-прежнему отвлечен и не реагировал ни на что. Он находился на полпути назад по крыше, когда старый солдат вдруг остановился, так неожиданно показав на запад, как будто увидел саму комету.

Повернувшись, Боб Стар увидел белую стрелу, из которой вырывалось бледно-голубое пламя. Она двигалась по дуге над ржавым полумесяцем Марса и все увеличивалась в небе. В воздухе раздался хрустящий шепот. Черепица затряслась над волной звука. Серебряное веретено промелькнуло над головой, так близко, что он смог различить черные пятна наблюдательных портов и узнать "Звезду-Фантом".

– Мой отец. - Он почувствовал, как крыша слегка дрожит при спуске корабля на огромную площадку, что венчала центральную башню. - Он знает все о комете и о том, что предпринимает Зеленый Холл.

– Твоя мать ждет в Яшмовой Комнате, - сказал Бобу Стару стражник в коридоре. - Пришло ультракоротковолновое сообщение от Джона Стара. Он идет, чтобы встретить ее там.

Яшмовая Комната была огромной, ее высокие стены были облицованы яшмово-зеленым стеклом и полированным серебром. С двух сторон огромные окна выходили на темно-зеленый и ярко-серебряный ландшафт спутника. Пол и массивная меблировка были из венерианского красного дерева и отливали рубиново-красным.

Его мать, та, что прежде была Аладори Антар, сидела в огромном кресле, которое делало ее совершенно крошечной. Когда он вошел, она подняла на него глаза, и быстрая улыбка согнала тень тревоги с ее лица. Он подумал было, насколько серьезны должны были ее мысли, но она сказала только:

– Ты рано встал, сынок.

Он задержался возле дверей, чувствуя себя болезненно-неуклюже. Она была очень красивой, и он знал, что она старается быть доброй. И все же, когда все напоминало ему о ее великой ответственности, она становилась личностью, слишком возвышенной и знаменитой, чтобы быть его матерью. Он нервно спросил:

– Отец идет сюда?

– Он только что приземлился. - Радость сделала ее опять человечной. Ему захотелось подбежать и обнять ее. Глаза его почему-то наполнились слезами. Он импульсивно двинулся к ней, однако услышал:

– Твой отец послал весточку с просьбой ждать его здесь, одной. Пожалуй, тебе лучше выйти, Боб, всего лишь на несколько минут.

Это остановило его. Он стоял, глядя на нее. Пальцы его свирепо скручивали полу кителя. Ткань выскользнула из пальцев, и он невидяще уставился в пол.

– Что случилось, Боб? - Покинув подобное трону кресло, мать быстро направилась к нему. - Что-нибудь не так? Почему ты так странно смотришь?

Она ласково взяла его за руку.

– Ты дрожишь. Ты болен?

Он затряс головой, гневно моргая сквозь слезы.

– Я не болен, - хрипло пробормотал он. - Если бы только ты не обращалась со мной так!

– Боб! - Ее лицо стало огорченным. - Я не хотела показаться недоброй…

– Ты слишком добра! - оборвал он ее грубо. - Но я хочу, чтобы мне доверяли. Я хочу иметь возможность жить, как мне хочется, - даже если это означает возможность погибнуть. Я не могу оставаться здесь взаперти, когда в мире происходят события. - Он сдержал всхлипывание. - Если ты хочешь быть действительно доброй, отправь меня исследовать комету на "Непобедимом".

Она быстро шагнула назад, внезапно побледнев.

– Я не знаю, как ты узнал… - Мгновение она молчала, потом печально покачала головой. - Я сожалею, Боб, - сказала она. - Я не представляла, что именно ты чувствуешь. Мы с Джоном очень горды, что тебя выбрали следующим Хранителем Мира. - Она вопросительно посмотрела на него. - Разве это не обещает тебе вволю опасностей?

– Но как я могу научиться противостоять опасностям? - устало спросил он. - Если ты и отец нянчитесь со мной, как с ребенком. Сторожите как заключенного!

– Надеюсь, мы не слишком тебя ограждаем. - Пододвинувшись к нему ближе, она, казалось, выжидала. - Есть…, есть кое-что, что мне следовало бы рассказать тебе, Боб.

Он напрягся, внезапно уловив серьезность в ее голосе.