Ирина Горбунова - На грани человечности

Пополнению в своём полку ни та, ни другая компания, похоже, значения не придала. Да обратят ли внимание, даже если грянет прямо при них - Второе Пришествие? Такая вот у Томирелы правда жизни.

Одно утешает: безразличие может нынче сыграть на руку наблюдателям.

Не в пример откровенно криминальным "Трём Весёлым Задницам", "Тихая Гавань" слыла заведением вполне легальным. По каковой причине отступного давала не "ночному королю", но лимийкам. Невзирая, впрочем, на принадлежность к разным епархиям, наблюдалось изрядное сходство меж двумя этими благословенными территориями, где любой грех дозволен, кроме неплатёжеспособности.

"В "Тихой Гавани" черти водятся" - таков расхожий наблюдательский каламбур.

Здешние развесёлые девочки и мальчики, впрочем, официально именовались "еретиками и крамольниками, искупающими прегрешенья свои". Такая вот своеобразная форма исполнения наказаний бытует у правоверных далуоров. Помимо осуждённых преступников, предостаточно подвизалось тут и вольнонаёмных сотрудников того же рода. Сами лимийки-патронессы, как водится, усиленно делали вид, будто не имеют к этому, отнюдь не единичному заведению ни малейшего касательства. Повсюду громогласно клеймили "мерзостные притоны, позор мира далуорского", и уж, конечно, старались лишний раз не мелькать тут на виду.

Напротив, братья и сёстры из прочих орденов пользовались местными услугами вовсю, наравне с владетельными лордами и леди - ибо святое дело поспешествовать раскаянью грешника! Не брезговали захаживать сюда и иноземцы, от контрабандистов до дипломатов и от наёмников до шпионов. Какое, в конце концов, дело тайным хозяйкам до крови, или веры, или рода занятий посетителя... лишь бы прибыль в казну приносил.

Потому никого не удивило появление здесь аризианки и посла сиргентского, даже и составляющих компанию друг другу. Любые альянсы и любые сделки здесь не заказаны - и вполне законны. Такая уж нейтральная территория, из разряда пресловутых общих лодок, раскачивать которые не рекомендуется в своих же интересах.

Давешняя официантка лихо метнула на столик кружки с пышными пенными шапками; всё медлила, ухмыляясь; призывно бедром качнула.

- Ещё чего пожелаете?

- Там посмотрим, крошка. - В качестве напутствия, Джошуа шлёпнул прелестницу пониже спины.

- Джош... - Суламифь улыбалась растерянно.

- Восхищение? или разочарование? - мягко предположил Джошуа.

Только здесь, в коптящем факелами полумраке, и когда удалилась разбитная девица - ослабил он привычную, хваткую настороженность дипломата, причитающуюся ему по "легенде". Может, хоть на время вернётся прежний, родной с детства Джош, с улыбчивым темнокожим лицом: на треть африканец, на треть индус и на треть санбиолиец...

Нет, теперь уже Джашша Шингуэнци, посол ширденский (сиргентский - мысленно поправила себе произношение Суламифь). И так - окончательно и бесповоротно, до окончания миссии. Может статься, и после ?

- Слишком я изменился? - Джошуа угадывал её мысли. - Назначение на Элкорн меня чужим сделало?

- Странным ремеслом занимаемся мы оба. - Для себя самой незаметно, Суламифь перешла на галакто: едва ли кто расслышит, и уж точно не поймёт. - Аналога нет во всей Конфедерации. Множество у нас профессий - на грани неведомого, и на грани риска, и на грани жизни и смерти. Но одна лишь - наша! - на грани человечности .

Следуя примеру Джошуа, она отхлебнула пенистого, горчащего эля.

- Вечная дилемма: компетентность - или человечность. Вполне в докосмических традициях.

- Сколько я тебя знаю, ты выбираешь второе. Всегда и в любых условиях. С самого детства.

Ладонь его мягко легла поверх её пальцев. Общее тепло, и воспоминание общее...

- ...К вашим услугам, сестра!

- Да будет поединок наш честным, благородный лорд!

Скрестились два деревянных меча, две пары босых ног заплясали вкруговую, по щиколотку в рыхлом песке. Лети, фантазия, сквозь пространство и время, быстрей звездолёта, мгновенней телепортации. Строй и преобразуй окружающий мир, как Бог на душу положит. Ибо превыше законов реальности - правила игры.

Нет больше пустынного пляжа на острове Крит - есть пустыня Ранаирская. Нет изящной беседки в ионическом стиле - есть руины града Ранаира. Нет двоих подростков-землян, девчонки и мальчишки - есть сестра аризианка и ширденский лорд.

И нет Конфедерации, дома-Вселенной, семьи-Человечества - есть Священная война, до первой крови, до последней крови... не увлечься бы до полного самозабвения!

Джошуа начинал теснить Суламифь, пользуясь преимуществом в возрасте, росте и весе. Оба фехтовали отточено, и оба владели Силой; но не во всём равны возможности.

- Смелей же, сестра! Вспомните, что перед вами - сиргентец, еретик, враг Веры Истинной!

Думал воинственным призывом подбодрить соперницу. Добился противоположного результата: вдруг она опустила меч, а там и вовсе из рук выронила. И тень набежала на лицо

- Что ж вы? - Джошуа ещё пытался спасти игру. - Неужто аризианка доблестная сиргентскому язычнику покорится?

-Неужели и правда придётся - так? Переступить через кодекс чести конфедерата и взамен получить вражду? - эхом отозвалась Суламифь.

Смирившись, опустил меч и Джошуа. Присел, скрестив ноги, на горячий песок. Концом самодельного клинка принялся чертить нечто маловнятное, отчего-то испытывая смущение.

- Нужно же вживаться в эпоху, если уж работаешь наблюдателем, - предположил не совсем уверенно.

- Зачем же тогда нас воспитали конфедератами?

- Ну другие-то совмещают "легенду" с истиной?

- Вот они и срывюется на зыбкой грани. Потом до конца жизни оправиться не могут.

Слишком пристально Суламифь вглядывалась не в глаза друга - в море. Словно там, в лазурной дали, таилось однозначное разрешение всех тревожащих её вопросов.

И Джошуа отложил меч, растянулся на песке во весь рост. Бездумно созерцал, как неистовствует зрелое южное лето. Над головой небосвод - звенящая, как колокол, высь. Впереди залив - привольная, безмятежная гладь. Позади лесопарк - настоящие рукотворные джунгли, совсем почти скрывшие школьный городок. И песок пляжа белизной соперничает с беседкой у самой пенной окаёмки волн; и, кое-где, сквозь океан листвы белоснежно проблёскивают купола школьных строений; и в небе сварливые белые чайки - и солнце, тоже раскалённое добела.

Пронзительно-синее, буйно-зелёное, ослепительно-белое - казалось, во вселенной нет ничего, кроме этих трёх красок в предельном своём выражении.

Заслонив солнце, над Джошуа склонилось испытующее лицо Суламифи. Смуглое, точёное лицо, великолепного семитского типа. На славу постарались генетики в галактическом Центре Клонирования... впрочем, разве не добросовестны они - всегда?