Дэвид Вебер - Тень свободы

– Как только они вышли на орбиту вокруг планеты и потребовали сдачи, у него не осталось иного выбора, – заметил коммодор. – На самом деле, если я чем-то и удивлён, так это тем, что Манти потребовалось так много времени, что бы найти того, кто имел право отдать приказ о капитуляции!

«Тем самым дав нам возможность избежать той же участи», – добавил он мысленно, пытаясь почувствовать благодарность за эту удачу.

Честно говоря, он не ожидал, что Манти вот так просто отпустят его, только не с их преимуществом в ускорении. Они могли бы легко оставить несколько крейсеров на орбите Мейерса и послать все остальные за ним, а он не питал иллюзий по поводу того, что произошло бы дальше. Тот факт, что они просто проигнорировали его и задействовали все силы для контроля орбиты столичной планеты, стал огромным облегчением, хотя его самолюбие оказалось… несколько уязвлено.

Это был не тот глагол, он знал это, но близкий по смыслу. Всё выглядело так, как будто он и его корабли были настолько абсолютно незначительны, что адмирал Манти даже не побеспокоился, чтобы послать кого-нибудь добить их. Фрэнсис Таргуд никогда не был одним из идиотов Боевого Флота, и никогда не чувствовал какого-либо желания умереть за честь флага. Жизни мужчин и женщин под его командованием были слишком важными, чтобы растрачивать их впустую на подобные глупости. Но всё же, это ощущение, будто от него небрежно отмахнулись...

«Лучше так, чем превратиться в раскалённые обломки», – напомнил он себе. – «Впрочем, когда информация дойдёт до Старой Земли, эта судьба ждёт твою карьеру. Правоту твоего решения может быть поймёт Алонсо-и-Яньес, но, абсолютно точно – не этот мудак Раджампет. Гражданские тоже будут искать козлов отпущения, а ты можешь поставить свой последний кредит, что они не собираются возлагать вину на Веррочио. Чёрт, они скорее сделают из него и Хонгбо мучеников! Мужественные гражданские администраторы, оставшиеся на своих постах когда флот бросил их и сбежал. Тьфу.

– Я полагаю, нам стоит вернуться на флагманский мостик, – сказал он вслух, отодвигаясь от стола. Уэйн и коммандер Мерриман покинули конференц=зал вслед за ним, а он очень старался встряхнуться и освободиться от оцепенелого уныния, владевшего им в течение последних четырёх без малого часов.

Манти потребовалось примерно три часа двадцать минут, чтобы добраться до Мейерса, и Тронхейм сдал им планету, как только они прибыли. Без сомнения, они «обсуждали» с ним условия капитуляции на протяжении всего их подхода. Естественно следовало учесть те двадцать пять минут, что потребовались ​​сообщению Тронхейма чтобы догнать спасающиеся бегством корабли Таргуда на скорости света. А это означало, что он имел базовую скорость почти 79 000 км/с, и всего 89 600 000 километров от гиперграницы – и безопасности – когда «Эджхилл» получил передачу подтверждение.

«Карьере Тронхейма предстоит отправиться псу под хвост», – подумал он. – «Если на то пошло, вместе с его карьерой в тоже место отправятся тысячи других прежде, чем эта ублюдочная война закончится. Но, по крайней мере, его люди будут жить, чтобы сражаться в другой...»

Его мысли внезапно оборвал пронзительный сигнал тревоги.

– Гиперслед! – отрывисто доложила капитан Макферсон. – Поправка, множественные гиперследы на ноль-ноль-ноль к ноль-ноль-два! Дистанция восемь-девять-точка-семь миллионов километров!

У Таргуда перехватило дыхание, когда россыпь кроваво-красные иконок появилась на главном тактическом дисплее прямо перед его линейными крейсерами. Как…?

Дистанция в пять световых минут была, однако, близка к оптимальной. Это давало некоторое время, прежде чем у них будут какие-либо результаты датчиков на скорости света, но гравитация распространяется быстрее света, и он молча наблюдал, как побледневшая Макферсон наклонилась над плечом рядового оператора сенсоров, считывая поступающую из БИЦ информацию. Некоторое время глаза офицера-тактика, поглощая данные, метались по экранам, затем она медленно выпрямилась.

– Сэр, по сигнатурам импеллеров БИЦ идентифицировал минимум шесть тех самых их больших линейных крейсеров. Похоже, их сопровождение представляет собой ещё четыре тяжёлых крейсера и не менее четырёх лёгких крейсеров – или, может быть, эсминцев-переростков – поддержки.

– Ясно.

Таргуд оглянулся на неё на мгновение, затем сложил руки за спиной и медленно подошёл к секции связи. Он остановился позади лейтенанта-коммандера Листер, ожидая того, что, как он знал, должно сейчас произойти.

«Неудивительно, что они не преследовали нас», – его мысли текли удивительно спокойно, учитывая несомненно полный крах его надежд. – «Им и не надо было это делать. Всё, что им было нужно – послать кого-нибудь обратно в гипер, чтобы дать сообщить профиль нашего курса ждущим там кораблям. И всё, что мне удалось сделать, это набрать достаточную скорость, чтобы я уже не мог избежать прохода прямо через зону поражения этих их грёбанных дальнобойных ракет!»

Он почувствовал, как заболели мышцы челюсти от давления стиснутых зубов и заставил себя расслабиться. Без сомнения, бежавших торговцев тоже перехватят, решил он. А это в конце концов означало, что Веррочио и Хонгбо не смогут отвертеться от собственных неприятностей. По крайней мере, хоть что-то приятное.

– Входящий вызов, коммодор, – тихо сказал Листер. – От вице-адмирала Оверстигена.

– Я ждал его, Олаф, – с лёгкой улыбкой отозвался Таргуд. – Полагаю, стоит ответить на звонок.

Мишель Хенке, увидев как открывается дверь её рабочего кабинета, встала из-за письменного стола. Вошедший человек был среднего роста, с темноволосый и темноглазый – типичная внешность для обитателей системы Мейерс. Он был хорошо одет, хотя покрой его костюма по меркам нынешней моды Центральных Миров устарел на пару Т-лет. Подойдя к столу, мужчина протянул для приветствия тщательно ухоженную руку.

– Премьер-министр Монтевью, – поприветствовала Мишель вошедшего, в свою очередь протягивая руку. Его пожатие было удивительно твёрдым – не просто характерное для большинства политиков, за многие годы во власти отточивших искусство рукопожатий с избирателями до совершенства, обнимание ладони – а его тёмные глаза смотрели прямо на неё.

– Адмирал Золотой Пик, – ответил он.

– Пожалуйста, присаживайтесь, – предложила она, высвободив свою руку и указав на пару кресел около кофейного столика.

– Благодарю Вас.

Монтевью воспользовался приглашением, и тут же, как по мановению волшебной палочки, появился Крис Биллингсли. Стюард Мишель был великолепен в отлично выглаженной униформе, с белым полотенцем на левом предплечье, что вроде бы должно было дисгармонировать со сломанным носом профессионального боксёра, но так почему-то не казалось. Он аккуратно расставил на столике поднос с сэндвичами, серебряный кофейник с выгравированными сжатыми в руке стрелами – эмблемой КЕВ «Артемида» – и две чашки.