Гари Рассел - Прекрасный хаос

Мадам Дельфи хихикнула.

— Хотя должна сказать, что мы стремимся к большему признанию, чем просто пять звезд.

Доктор кивнул.

— Ну, я полагаю, вы ищите около пяти миллионов. Что думаешь, Донна?

— У них должно быть хорошее обслуживание, чтобы заработать пять миллионов звезд, Доктор. Помнишь тот отель на Кассиусе? Это был настоящий пятизвездочный отель.

— О да! — улыбнулся ей Доктор. — И они смыслили в отношениях с клиентами. Помнишь, когда у нас была маленькая проблема с ящерицей?

— У вас в Брентфорде есть проблемы с ящерицами, Мадам Дельфи? — спросила Донна. — Потому что если есть проблемы с ящерицами, которые надо решать, то не думаю, что это такая уж замечательная гостиница.

— «Оракул» — это… — начал Дара Морган, но Мадам Дельфи остановила его.

— Доктор и его милая подруга просто пытаются выиграть время, Дара. Пытаются выяснить, как нас остановить, как выбраться из «Оракула» живыми, как «помочь» своей драгоценной планете Земля, — и Мадам Дельфи продолжала более вкрадчиво и немного более угрожающе: — Но ты нас не остановишь, Доктор. Я не даю никаких гарантий, что люди выйдут отсюда живыми. И, с моей точки зрения, помощь Земле — это именно то, что мы и делаем.

Доктор подошел к группе, и они расступились, почти уважительно, так что он теперь смотрел прямо на экраны компьютера.

— В прошлый раз, когда мы общались, я отправил тебя в темноту зализывать свои раны. Помнишь это?

— Конечно, — синусоидальные волны Мадам Дельфи свирепо пульсировали. — Я так долго ждала шанса лично добраться до тебя. Заставить тебя расплатиться.

— О, неужели старая месть за выходку бедного Повелителя Времени, Мандрагора? Я хочу сказать, ты выше этого. Давай же, дай причину получше.

Мадам Дельфи захихикала.

— Спираль Мандрагоры не в первый раз на Земле с 1492 года, знаешь ли.

— Ага, это я знаю. Священная гора Сианя, если мне не изменяет память? Потом были Сироты Будущего, все эти белые с малиновым рясы. И ночной клуб «Корень мандрагоры», что было довольно хорошо, должен сказать. Но каждый раз это был фрагмент энергии Спирали, так ведь? Маленький бенгальский огонек, чтобы прощупать почву. На этот раз у нас целый фейерверк. Так почему сейчас? Зачем посылать мне сообщения на психобумагу, чтобы меня втягивать, привести меня сюда… а… Да, ты хотела привести сюда меня. Именно в этот день, в это конкретное время. Почему?

— Звезды выровнены, — сказал Дара Морган.

— Я разговариваю с Мадам Дельфи, спасибо, а не с наемными работниками.

— Как вы смеете… — начал Дара Морган.

— О, замолчите, пожалуйста, — огрызнулся Доктор. — То есть, кто вы вообще такой?

— Я Дара Морган. Я основал МорганТек. Я создал М-ТЕК, разработал…

— О, да ты не сделал ничего, что не сказала тебя сделать Спираль Мандрагоры. Нет, кто ты на самом деле? Кого Спираль взяла, исказила, стала манипулировать и полностью испортила, прежде чем переосмыслить тебя, как Дару Моргана?

— Что?

— Люкас? — рявкнул Доктор. — Мой научный сотрудник, — тихо объяснил он Мадам Дельфи. — Донна была занята. Семейные дела.

Донна нахмурилась. Не то чтобы он дал Люкасу Карнесу проводить его исследование, но зачем он сказал «семейные дела»? Она бросила взгляд на Уилфа, но он пожал плечами. Затем она посмотрела на Нетти, сосредоточенно уставившуюся в мертвую точку перед ними. Когда Донна перевела взгляд на Доктора, она узнала взгляд его глаз. Взгляд, который если был бы озвучен, был бы чем-то вроде «Мне жаль. Мне очень, очень жаль».

— Нет, — сказала она одними губами. — Не смей! — но внимание Доктора было вновь на Даре Моргане.

— По всему миру, Дара Морган, миллиарды людей падут жертвами этого инопланетного сознания, которому ты дал доступ к миру. И это произойдет сегодня.

— Я знаю, — сказал Дара Морган. — Насколько же это прекрасно?

— Ну, прекрасно с точки зрения того, что твой М-ТЕК — чертовски замечательная технология, усиленная инопланетным ноу-хау и довольно великолепно выданная людям, которые, как я представляю, не догадываются, что она сегодня с ними сделает.

— Они без понятия.

— На твоих руках много крови, Дара Морган. Если бы я был полицейским, я бы тебя арестовал, но, как объяснит сейчас Люкас, это невозможно.

— Дара Морган получил известность восемь лет назад, сделав свои первые заявления о МорганТеке в специальном выпуске новостей, который вышел в прямой эфир 31 декабря 1999 года.

— Точно в конец тысячелетия.

— До этого нет никакого следа этого человека. МорганТек был зарегистрирован как частная акционерная компания с ограниченной ответственностью в 17:29, в тот же день.

— И кем ты был, прежде чем Мандрагора завладела тобой? Перед тем, как ты себя переосмыслил, как человека и стал анаграммой «Дара Морган»?

— О, теперь я понял, — крикнул Уилф. — Очень умно.

— Да, спасибо, дедушка, — шикнула Донна, — но дай Доктору сосредоточиться.

Но, прежде чем кто-то мог остановить его, Доктор положил руки на обе стороны головы Дары Моргана, прижав пальцы к его вискам, и прошептал: «Открой закрытые двери и выпусти себя».

Собравшиеся прислужники шагнули к Доктору, и Мадам Дельфи механически пропульсировала:

— Остановите его, — сказала она.

Своим мысленным взглядом Доктор видел картину. Темная ночь, холодно, сыро. Он шел по переулку, по обеим сторонам которого были изгороди, и дождь тек тонкой струйкой по его щеке.

Он поежился. Он был зол… Нет, не зол. Ему было больно. Он был озадачен. Она сказала «нет». Нет на что? Кем она была? В его руках — коробочка, легкая, бархатистая. И внутри нее, да, он представлял, что. Серебряное кольцо, чистый алмаз. Все, что он мог предложить. И она сказала «нет». Сказала, что ей нужно уехать из Дерри, и хотела поехать в Сидней. Или в Сан-Диего. Или куда-то еще, но не близко к нему. Что он ей сделал не так? Почему он не видел, что это настанет? Как было возможно любить кого-то так сильно, что, каждый раз, как она входила в комнату, каждый раз, как она говорила, улыбалась, смеялась, его сердце прыгало? Что одного знания того, что она на кухне, в ванной, в коридоре было достаточно, чтобы вызвать те чудесные, удивительные, замечательные мысли, проносившиеся в нем? Но когда дело дошло до всего этого, когда он сказал «Я тебя люблю», она сказала, что хочет уехать. Не «Я тоже люблю тебя, но…». Не «Спасибо тебе, но мне жаль». А просто «О Боже, это просто невероятно! Нет, я уезжаю из Ирландии как можно скорее. Я не хочу быть ни к чему здесь привязана!».

И как будто кто-то выдрал из него все, что было важно, и прошелся по нему.

Ты не первый, кто влюбился и кого отвергли, разумно сказал он сам себе.

Но он не хотел быть разумным. Что вообще было разумного в том, чтобы быть влюбленным? Что разумного в том, чтобы делать кому-то предложение только для того, чтобы быть раздавленным?