Джеймс Госс - Мертвецы зимы

Это ужасное место продолжает преподносить мне неприятные сюрпризы и нестерпимо угнетает меня. Здесь командуют скупой гусак Блум и его жена — ведьма, еда ужасная, а лечение смехотворное.

Остальные пациенты такие психи, что невозможно и представить — без сомнения, ты молишься, чтобы и я присоединился к их безумию.

Четверо придурков целыми днями пиликают свою музыку — точнее, трое, так как четвертый, слава Богу, занемог. Это противная вульгарная немецкая музыка, главные исполнители — две высохшие старые вешалки с берегов Дуная — сестры Элквитин.

Толстая сестра сносно говорит по-английски и кажется довольно умной, но вторая, тощая, только невнятно бурчит и исписывает лист за листом какими-то цифрами — без сомнения списки белья для прачечной.

И конечно, новые гости из Англии не оставляют их в покое. Это Мистер Понд обидел тощую сестру. Он выхватил у нее один лист бумаги, что взбесило ее.

— Прошу прощения, — сказал он запоздало. — Но это в самом деле экстраординарно. Это поразительно.

Его коллега, именующий себя Доктором (но на самом деле им не являющийся) кивнул.

— А я гадал, когда ты заметишь.

Он улыбнулся широкой добродушной улыбкой — такой же, какую я не раз замечал у браконьеров, несущих домой рюкзаки, полные тушек моих кроликов.

— Это… это…

Этот с позволения сказать Доктор Смит снова кивнул, шагнул вперед, возвращая лист очень рассерженной сестре Элквитин.

— Хелена, — сказал он проникновенно. — Вы поразительны. Намного опередили свое время. Это так необычно.

— Похоже на компьютерный код, — пробормотал мистер Понд. Какая чушь!

— Да, точно, — согласился Доктор Смит. — Это логично. Вы секси, Хелена. И, занимаясь подобной работой…

Оливия, толстая сестра, прочистила горло, и затем громко выразила свое неодобрение.

— Если вы обращаетесь к моей сестре, джентльмены, то должна напомнить вам, что она не может говорить. Моя сестра всегда блистала в математике. Но ей пришлось оставить занятия, когда болезнь сломила меня. Потом она сама заболела, без сомнения подхватив эту ужасную болезнь, когда выхаживала меня. Теперь ей удается работать лишь несколько часов в день. Чувствую, я сломала ей жизнь, — она гневно посмотрела на них — слишком возбужденно для старой перечницы.

— Вместо математики мы теперь занимаемся музыкой, — продолжила она. — Которая сама по себе чудо, думаю, вы согласитесь.

Она поклонилась Доктору Смиту, помогла подняться сестре, и они покинули комнату. Мы смотрели им вслед. Когда они скрылись за поворотом, я высказал этим глупцам все, что я о них думаю. Такая грубость по отношению к леди! Что иностранцы подумают об англичанах? К сожалению, я кричал на них слишком громко, и это мне аукнулось. Мое дыхание стало прерывистым и свистящим, и, кажется, я по-настоящему заболел.

И это называется «исцеление»! Исцеление, я умоляю!

Твой вечный друг, Генри Невилл.

6 декабря 1783

Любители!

— Прошу прощения, что побеспокоил вас, — промямлил мистер Понд, нервно запуская пятерню в волосы, — но, думаю, бедному мистеру Невиллу сильно нездоровится.

Я сердито уставился на него. Этого еще не хватало!

Я бросился в ресторан, мистер Понд семенил за мной, словно нервное насекомое. Оказалось, они с Доктором Смитом спокойно сидели за столиком, попивая травяной отвар, как вдруг появился мистер Невилл и начал кричать, как обычно жалуясь на… всё и вся. По словам мистера Понда, Невилл навис над их столиком из-за какой-то воображаемой обиды, потом вдруг побагровел и упал.

Я увидел, как Доктор Смит пытается расстегнуть рубашку задыхающегося мужчины. Нелепый парик Невилла свалился с головы, и открывшаяся огромная блестящая лысина была такой же багровой, как лицо. Из его рта текла пена, но и это не удержало его от ругани, полившейся при моем появлении.

Я начал проверять его пульс и температуру, стараясь не обращать внимания на оскорбления.

Доктор Смит пробубнил что-то насчет повышенного артериального давления. Извивающийся Невилл чуть не откусил Доктору Смиту палец, когда тот пытался помешать ему проглотить запавший язык. Зрелище не из приятных.

— Будьте вы прокляты, сэр, будьте вы прокляты! — яростно выкрикнул Невилл с пеной у рта. — Я приехал сюда лечиться, а вы чуть меня вконец не угробили! Что со мной происходит?

— Успокойтесь, мой дорогой сэр! — сказал я профессиональным успокаивающим тоном. — Дышите глубже, так глубоко, как только можете. Вы ведь сами нарушили режим лечения.

— Режим, ха! — фыркнул он. — Сидеть на берегу и помирать от мороза. У нас и без того плохая погода в Англии, не хватало еще наслаждаться ею за границей!

— Уверяю вас, получаются замечательные результаты. Вы должны доверять мне.

— Доверить свое здоровье зарубежному шарлатану?! Да я скорее доверю его Длинному Тому-Мяснику! — Невилл с отвращением сплюнул. Я тут же кинул наметанный взгляд на плевок, чтобы посмотреть, много ли в нем крови. Кровь была, но немного, так что ничего страшного, слава Богу.

Мы уложили Невилла на лавку, и он постепенно восстановил дыхание. Первым же делом он хотел было заказать себе бренди, но я решительно воспротивился такому желанию. И смерил его строгим взглядом.

— Мистер Невилл, мое терпение не безгранично. Я последний раз прошу вас принять мой метод лечения, то есть сидеть на берегу с другими пациентами.

— Конечно, я не собираюсь этого делать! — возмутился он, снова нахлобучивая свой парик, дыша тяжело со всхлипами. — Это просто мой холерический темперамент, ничего более.

Я покачал головой: «Это не просто вспыльчивость, сэр, и вы это знаете. Мне жаль, но вам нужно взглянуть правде в глаза. Вы очень больны».

— Я требую второго мнения! — прорычал он.

Доктор Смит деликатно кашлянул. Я кинул на него гневный взгляд, растянув губы в максимально вежливой профессиональной улыбке, как полагается. «Да, Доктор Смит?» — спросил я.

— Я буду счастлив поделиться с вами своим скромным мнением, — ответил он. Мне бы следовало, наверно, избить его, или хотя бы обругать за это, но я просто кивнул.

— Мне будет очень интересно услышать его, дорогой сэр, — я натужно улыбнулся.

Доктор Смит выдержал паузу, выжидая, пока внимание Невилла сфокусируется на нем, затем сказал: «Боюсь, дорогой мистер Невилл, но я могу лишь согласиться с доктором Блумом. Вы очень серьезно больны».

Невилл поник, опускаясь обратно на лавку.

— Вижу, вижу, — прохрипел он, бешено вращая глазами.

Я благодарно кивнул Доктору Смиту, затем продолжил мягко:

— И, как я уже говорил, хватит упрямства. Если Вы не хотите принимать наше лечение свежим морским воздухом, тогда я вынужден буду принять альтернативные меры. Пожалуйста, приходите сегодня в 8 вечера в мой кабинет. Если Вы не придете, я буду вынужден принудительно выставить Вас за пределы моего учреждения. Все ясно?