Энн Маккефри - Поколение воинов

У него не было прямого доступа к компьютеру корабля и потому не было времени на себя — ему приходилось проделывать все, сидя в крохотной каюте, в те несколько часов, которые официально отводились на сон.

Одно из его прослушивающих устройств уже обнаружили — это перепугало его так, как ничто и никогда прежде. Он был чрезвычайно дотошен в малейших деталях своей работы, одним из самых аккуратных работников, как говорили его инструкторы. И если такая неотесанная деревенщина, как Оллери, умудрился найти его «жучок», это означало, что он оказался неуклюжим и беспечным. Или — что он недооценил их, что, впрочем, все равно могло быть расценено как проявление беспечности.

Но если бы он действительно был беспечен и неловок, он не прожил бы так долго, просто чаще всего ему приходилось работать в неразберихе и сложных системах больших кораблей. Страх заставлял дрожать его руки. Тогда он принялся спокойно и холодно размышлять о себе — так, словно сам он был новичком, изучавшим методики наблюдения. «Думай! — приказал он себе, словно нервному стажеру. — У тебя есть мозги, иначе тебе просто не доверили бы эту работу. Так пошевели ими!»

Он заставил себя позабыть о мешающих ему обстоятельствах. Когда процент успеха высок, что толку в точных числах? Он решил рассмотреть проблему в общем. Ему просто необходимо было заполучить в свои руки управление аварийными капсулами.

Команда, проведшая пять лет вместе на таком небольшом корабле, знает о нем все и все заметит — особенно теперь, когда они начали подозревать его. Но коль скоро они решили так или иначе выставить его отсюда, к чему бы им интересоваться его «жучками»? Они скорее посмеются за его спиной над его успехами, позволив ему думать, что он за ними шпионит, и зная, что ничего из того, что он сумеет раскопать, никогда не станет известным. Да, именно так они и должны поступить — по крайней мере, он так думал.

Вопрос состоял только в том, когда они решат захлопнуть ловушку и сумеет ли он захлопнуть свою раньше? Если предположить, что ему действительно удастся захватить контроль над аварийными капсулами, чтобы они не смогли выбросить его в космос, а он сумел бы проделать это с ними, все равно остается вопрос, как заманить их всех в эти самые капсулы. Они ведь поймут — по крайней мере капитан и его помощник, — что сигнал эвакуации ложный. А потому существовала возможность, и весьма серьезная, того, что они вообще не войдут в капсулы… Но тем не менее, когда он дошел до этого пункта в своих размышлениях, его руки перестали дрожать и он больше не чувствовал этой отвратительной сухости во рту.

Всяческие диаграммы и логические связи стремительно проносились в его мозгу; в то же время он размышлял об изменениях, которые могла внести в системы корабля команда отступников. Его прослушивающее устройство в каюте капитана работало по-прежнему; через него он выяснил, что все записи того «жучка», который обнаружил помощник капитана, были стерты. Насколько он знал и насколько мог понять по разговорам команды, прочие «жучки» обнаружены не были. С другой стороны, он сам нашел два подобных устройства, поставленные членами команды; впрочем, его они не беспокоили, и потому Дюпейниль не стал их снимать.

Частью его снаряжения, с которым он никогда не расставался, был прикрепленный к его бритве чип, блокирующий устройства слежения. Дюпейниль постепенно подбирался к управляющей системе корабля. Некоторые блоки имели слишком серьезную защиту, с которой Дюпейниль с его ограниченным набором инструментов не мог справиться. Он не мог, скажем, запереть капитана в его каюте или отключить подачу воздуха в каком-либо помещении команды. Он не мог перехватить у капитана контроль над подступами к рулевой рубке. К тому же он знал, что за ним следят, что от него ждут именно таких действий. Он также не мог свободно копаться в компьютерных файлах. Однако у него имелась возможность войти в такие открытые для доступа файлы, как записи о техобслуживании и ремонте, и выяснить, что один из люков неоднократно заклинивало. В качестве эксперимента, решив проверить, сможет ли он провернуть такое, оставшись незамеченным, Дюпейниль изменил давление в верхнем желобе люка. Люк должно было заклинить; потом его будут чинить, ругая на чем свет стоит проклятую железку.

И, разумеется, за завтраком один из членов команды начал жаловаться на то, что проклятый люк снова переклинило. Должно быть, все дело в трижды проклятом индикаторе давления на верхнем желобе. Помощник капитана кивнул и отправил кого-то исправлять неполадку.

На таком небольшом корабле аварийные капсулы размещались по обе стороны вдоль основной оси корабля: три выходили непосредственно в корабельную рубку, а остальные размещались в кормовой части — в шесть можно было войти из главного, еще в шесть — из запасного коридора. По сигналу эвакуации каждый член экипажа должен был найти свою капсулу, даже если он работал рядом с другой. Планы эвакуации висели на капитанском мостике и в помещениях экипажа.

Дюпейниль попытался вспомнить хотя бы один случай нападения на конвойный корабль, но так и не вспомнил. Аварийные капсулы размещались на кораблях просто потому, что так предписано правилами. От этого более полезными они не становились. Системы управления основывались на старомодных электромеханических реле: как защита от электромагнитного импульса на случай использования оружия электромагнитного воздействия, которое могло вывести из строя более тонкие системы управления, уничтожив информацию на их чипах.

Простота этой системы означала, что ему вполне хватит и тех инструментов, которые у него при себе. Хотя, конечно, если кто-нибудь заинтересовался бы этим, то наверняка заметил бы, что изменения в системе управления гораздо серьезнее, чем просто перепрограммированный или замененный чип. С переключателями и реле возиться тоже пришлось много дольше, чем с заменой чипа; Дюпейнилю было довольно тяжело сохранять безразличный вид и улыбку на лице, когда он разбирался с очередным звеном системы, а мимо проходил кто-нибудь из членов команды.

В конце концов осталось переключить управление всеми аварийными капсулами на компьютер Дюпейниля, и это оказалось серьезным испытанием. Дюпейниль был почти уверен, что его система сработает. Однако, к сожалению, полностью убедиться в этом можно было, только задействовав ее. Он подготовился к решающим действиям — насколько это вообще было возможно. И предпочел бы сам поднять тревогу, но решил не рисковать.

Так что Дюпейниль сыграл свою обычную партию в карты с Оллери и помощником капитана, стараясь играть не слишком хорошо и не слишком плохо, и отказался от партии в кости.