Илья Стальнов - Нереальная реальность

– Я обо всем подумала. Я выплакала все слезы. Я сгораю от любви. А вы отвергаете меня! Так знайте, моя смерть на вашей совести.

– Э, ты так не шути.

– На вашей, – она упрямо топнула ножкой. Открыла сумочку. Вытащила из нее едва уместившийся там «Кольт» сорок пятого калибра с инкрустированной перламутром рукояткой. И направила ствол себе в сердце.

– Не стоит, Хуанита, – продолжил увещевания Степан, пытаясь придвинуться к ней ближе. Лаврушин не мог даже подумать, что его друг способен лить из своих уст такое количество елея, да еще смазывать им уши дамы. – Ты нам тоже нравишься. Мы… – он запнулся, язык на миг отказался повиноваться, но он вздохнув, закончил, – мы тебя тоже любим.

– Правда, – массивный «Кольт» дрогнул в руке Хуаниты.

– Правда, правда.

– Ну, тогда умрете вы.

Теперь ствол пистолета был направлен в сторону друзей.

– Почему? – Степан не поверил своим ушам.

– Потому что вы оба – дерьмовые ублюдки, – голос Хуаниты грубел. – Потому что я высосу вашу кровь. Вспорю ваши животы и накручу на руку ваши кишки! Я вытяну из вас каждую жилу!

Хуанита на глазах превращалась во Фрэдди Крюгера. Фрэдди начал нажимать на спуск. «Кольт» загрохотал. Одна за другой пули устремлялись в беспорядочный полет по комнате. Они били стекла, рикошетили от потолка, с чмоканьем впивались в диван.

И сама комната становилась другой. Стены пульсировали, как что-то живое, покрывались кровоточащими ранами и гнойными язвами. Вид за окном тоже менялся. Теперь там были развалины незнакомого мертвого города, его пожирало кровавое зарево.

– Вы мои, – хохотал Фрэдди Крюгер. – Вас некому будить. Вам некому помочь. Идите к папочке, – он поманил пальцами-лезвиями к себе.

– Во клоун, – Степан, прищурившись, спокойно смотрел на Фрэдди.

Убийца, почуяв неладное, насторожился.

– Не боюсь я тебя, дурак с когтями, – между прочим, снисходительно и не к месту легко бросил Степан.

Фрэдди на миг замер.

– Лаврушин, он же питается нашим страхом. Он силен нашими сомнениями и терзаниями. Главное, не боятся.

– Да? А ты попробуй, – на обожженном лице Фредди появилось такое выражение, что Лаврушину ноги в миг набили ватой. Совет не бояться был ценен, но трудноват для реализации. Самым подходящим для такой ситуации был именно страх, естественным путем переходящий в ужас и панику.

– У тебя ничего не выйдет, Фрэдди, – Степан встал во весь рост. – Это мой сон. Он питается моей силой. Я могу тут все.

И действительно, Степан на глазах становился больше. Он наливался силой. В нем теперь была мощь, как в разогнавшемся тракторе «Беларусь». Он с кряканьем ударил кулаком по стене и пробил в ней дырку.

– Я могу все, Фрэдди. Ты просто присосавшийся к нам клоп, возомнивший себя хозяином!

Он сделал шаг навстречу маньяку. И тот, огрызнувшись, отмахнулся страшными когтями, оскалился, но в глубине глаз была растерянность.

Степан припечатал его в лоб кулаком. Ноги маньяка оторвались от земли. Он пролетел всю комнату и со страшным треском ударился о стену, которая пошла трещинами.

– И я убью тебя, сволочь, – Степан рванулся к Фрэдди и еще раз занес кулак.

Фрэдди отпрянул в сторону, и кулак сделал еще одну брешь в стене. Но Фрэдди с потрясающей скоростью переместился и схватил Степана рукой за волосы, подвел к его горлу страшные лезвия.

– Ты понял что-то, но не все, жалкая тварь! Ха-ха. Во мне – выпитые души. Во мне их сила. И я сильнее тебя и в твоем сне.

Лаврушин подобрал торшер, сорвал абажур и, используя железяку, как дубину, бросился в атаку. Но торшер вдруг превратился в веревку и обвил руки и ноги Лаврушина, тот упал на пол.

– А вы проснитесь? – хохотал Фрэдди Крюгер так, что вибрировали и лопались оставшиеся целыми после «Кольта» стекла в книжном шкафу. – Не можете?

Страшное лезвие поползло по горлу Степана.

– Папочка злой. Папочка накажет вас, – приговаривал Фрэдди.

И пламень за окном разгорался еще сильнее. Послышался треск и потянуло дымом. Мир за окном принадлежал хаосу и разрухе. Его жег адский огонь. Лопались от жара дома. Клубилась черная зола.

– Папочка возьмет ваши души.

– Не возьмешь, – вдруг с неожиданным спокойствием, снизошедшим откуда-то сверху, произнес Лаврушин.

– Почему? – Фрэдди снова забеспокоился и вперил глаза в Лаврушина.

– Потому что опоздал.

Лаврушин не мог встать, опутанный торшером. Но он мог дотянуться до «пианино».

Когда он нажал на клавишу и прозвучал первый аккорд, Фрэдди начал меняться. Лицо маньяка сморщилось, стало бугриться, как пластмасса в пламени. Со следующим аккордом лицо начало оплывать.

– Нет! – заорал Фрэдди.

Он отпрянул от Степана и хотел вжаться в стену. И стена действительно стала продавливаться под его напором.

– Нет!!!

Прозвучал второй аккорд, и лицо Фрэдди стало стекать грязной слизью. На груди взбугрилась и лопнула грязная, пропитанная кровью и гноем рубашка в красную полоску.

Кровавый Маньяк издал вопль отчаяния, ужаса и полной безысходности.

Лаврушину на миг стало жаль его. Но он подавил в себе это чувство. И нажал еще на одну клавишу.

И появился огненный вихрь. Он закружился вокруг Фрэдди. Смел его полосатую рубашку. Пораженные друзья увидели, что тело Фредди бугрится вовсе не язвами – на самом деле это крошечные лица, пытающиеся вырваться наружу.

И они стали вырываться, рвя на клочки тело маньяка.

Он визжал, катался по полу. Вихрь терзал его. Погубленные души вырывались на волю.

Фрэдди, а точнее, то, что от него осталось, приподнялся на руках, и увидел перед собой сорванное со стены зеркало.

– Не-ет!

Зеркало было изо льда. И оно притягивало Фрэдди. Вот его руки коснулись стеклянной поверхности и будто покрылись инеем.

– Не-ет!

Но его уже засасывало туда.

Последней исчезла рука с ножами. И зеркало пошло узором трещин.

– Подействовало, музыкант ты наш, – воскликнул Степан, сидевший на полу и дрожащий, как на трескучем морозе. И голос его тоже дрожал.

– Все хорошо.

– Теперь когда эта сволочь вернется?

– Никогда, – уверенно сказал Лаврушин. – С этим врагом мы разделались.

– А с остальными?

– Остальные придут вслед за ним. Недолго ждать.

– Надо и отсюда бежать.

– Надо.

– Но как?

– Я знаю. Главное проснуться.

– Попытаемся.

Друзья одновременно вынырнули из сна. Комната была целая. Ссадины и царапины на коже – настоящие.

Они оделись. Собрались. Лаврушин встал в центре комнаты. Зажмурился. И его пальцы побежали по клавишам.

Вихрь захватил друзей…

– Догоните! Посадите ее на иглу! – послышался истошный крик.

По улице пробежала визжащая девица. За ней неслось пятеро бандитов, весь вид которых говорил о том, что они не просто бандиты, а бандиты распоясавшиеся, злобные, отпетые и ничего не боящиеся. Кто из них был с пистолетом, кто с кастетом, кто с ножом. Приказывал им по пояс высунувшийся из окна «Вольво» хорошо одетый мерзавец.