Кир Булычев - Искушение чародея(сборник)

Что-то не так обстояло с артритом.

Выйдя из метро, я зашел в магазин.

Висящие под потолком вентиляторы лениво перемешивали воздух. У окон судачили бабушки: они где-то услышали, будто сегодня завезут финский сервелат, и теперь жили в его предвкушении.

– Слыхали? – сообщала товаркам одна бабуля. – Над Парком Культуры опять видели летающие тарелки!

– Чиво? – спросила другая. – Чиво она говорит?..

– Говорит, в Москву сервиз с Марса прилетал!

– А-а-а! А где будут продавать?

Себе я купил мороженых кальмаров, глыбы которых лежали в прилавке-холодильнике. Полагаю, что многие совершенно напрасно недооценивают такую еду. Пища вкусная, полезная, здоровая и экологически чистая.

Домой я пришел около шести. Заглянул в почтовый ящик, надеясь, что пришел свежий номер «Юного Техника», но там были лишь газеты.

Надо было выгулять Руслана – моего лучшего друга, огромного ньюфаундленда. Недавно Сорокалет подарил мне ультразвуковой свисток, рассказав, что его сигналы слышат собаки. И теперь на пустыре я упражнялся с Русланом – отдавал команды, которых не слышали люди. Во время занятий у меня возникла мысль: а что если к этому свистку приложить какой-то прибор, который делает ультразвук слышимым для людей. Тогда, скажем, милиционер мог сзывать помощь совершенно бесшумно.

Вернувшись с прогулки, я зашел на кухню, желая поужинать. Там застал сестру Настасью с ее женихом. Влюбленные как обычно выглядели преглупо. От любви, если подумать, толку еще меньше, чем от Федькиного парусника. Открыв холодильник, я достал бутылку кефира. Пока нарезал хлеб, заговорил Артем.

– Вот я тебе такое расскажу, тебе, наверное, будет интересно. Человек ехал в автобусе. И вдруг как током ударило – чувствует, там, где зуб был, – пусто, дыра! Ты представляешь! Из закрытого рта пропал золотой зуб.

– Чепуха, – ответил я. – Он его, наверное, раньше потерял, а только в автобусе заметил.

– Был бы один случай – сам бы так сказал, но говорят, уже не то у трех, не то у пяти человек такая пропажа. В милицию с таким не пойдешь, в бюро находок не обратишься. Вот идут к нам в газету.

Артем сейчас работает в газете, спортивным обозревателем и занимается боксом.

– Ну что, гений, как такое объяснишь?..

Мне оставалось пожать плечами. Ужинать я ушел в свою комнату. В библиотеке мне дали подшивку журнала «Химия и жизнь» за последние пять лет, и, погрузившись в чтение, я быстро забыл о рассказе Артема. Отвлекся лишь когда за окнами стемнело, и следовало включить в комнате свет. И, поднявшись из-за стола, я вспомнил, что обещал позвонить Сорокалету.

…Помня предыдущий опыт, завхоз Дома Пионеров принес три огнетушителя: два огромных, в половину моего роста, и один небольшой.

В тот день каждый счел нужным наведаться в подвал, посмотреть на нутроскоп. Я так и вовсе бегал туда по той или иной причине каждый час. В последний раз спустился вместе с Сорокалетом. Он едва не опоздал, приехав с научного совета на такси.

– Как ваш артрит, – спросил я Дня-Доброго, вспомнив о вчерашнем разговоре. – Прошел?

– Да-да! – закивал тот. – У меня есть чудесное лекарство, я вам сейчас покажу.

– Я помню, – остановил его я. – Золотое лекарство.

День-Добрый виновато улыбнулся. Как и все ученые, он был рассеян.

– А погода, надо сказать, не испортилась, как вы говорили.

– Сам не знаю, почему. Первый раз меня артрит подвел, – День-Добрый повернулся к установке. – Ну что? Включаем?..

Сорокалет на правах старшего по возрасту и званию кивнул.

О пожаре в Доме Пионеров вы, верно, читали в газетах.

Нутроскоп, как я и говорил, занимал половину комнаты, отведенной Дню-Доброму. Состоял он из полудюжины этажерок с микросхемами, визора – детали, которая должна была своим электронным взглядом пронзить толщу земли, пульта с экраном от телевизора «Березка» и множеством кнопок и переключателей.

И стоило Дню-Доброму нажать главную кнопку, все вспыхнуло, как новогодняя елка. Взорвался экран, забрызгав нас стеклянной пылью, загорелись провода. Визор, словно ракетный двигатель, стартовал с пола и ударился в потолок.

– Так разве должно быть? – спросил стоящий рядом Федька Митяев.

– Хватай огнетушитель! Туши пожар!..

Изоляция горела, выдавая едкий дым.

– Что вы делаете! – закричал День-Добрый. – Это же кислотный огнетушитель! Вы испортите все схемы!

Но нам с Федькой было не до схем – не сгорел бы весь Дом Пионеров. Раньше нужно было думать – а теперь требовались действия! По тревоге сбежались остальные, со своими огнетушителями.

Пожарные к нам заглядывают часто – то в ракетомодельном кружке случится нештатная сработка двигателя, то у юных химиков что-то не так пойдет. И к тому времени, как они приехали, огонь был потушен. Мокрые, мы сидели на крыльце Дома Пионеров.

– Ну-ну, коллега… Не расстраивайтесь так. Все мы сталкиваемся с неудачами, – успокаивал Сорокалет Дня-Доброго.

– Как такое может быть? Я же все проверял! – роптал День-Добрый. – Что теперь делать?..

– Ну что делать? Начинать заново. В конце концов, что кроме труда может все преодолеть? – отвечал Сорокалет.

День-Добрый покачал головой:

– Я и так многое брал в долг… К тому же чертежи сгорели или смыты водой.

Напасти на том не окончились. День-Добрый попытался снести сгоревшие схемы в утиль, дабы хоть немного восполнить убытки. Но оплавленные радиодетали вернули: оказалось, что там отсутствуют драгоценные металлы, которые должны содержаться.

– Может, попались бракованные микросхемы, транзисторы… – предположил я.

После неудачи из секции нутрономов ушли два последних пионера, и День-Добрый на время ремонта переселился в секцию радиолюбителей.

– Я же все проверял, каждую деталь! Это безумие!

Раздосадованный, он довольно сильно стукнул по древнему телевизору «КВН-49», стоящему в углу. Кто-то из занимающихся здесь нашел этот антиквариат на чердаке у бабушки и принес, надеясь отремонтировать. Но запчасти для него уже давно не выпускались.

День-Добрый достал из кармана пенал с таблетками и бросил одну в рот. Таблетки были уныло-серого цвета.

– Помогает? – спросил я.

День-Добрый кивнул. И тогда меня осенило.

– Вставайте… Едем к Сорокалету. Это важное дело.

– Это какая-то несусветица! – как ни странно, возмутился День-Добрый. – Это антинаучно, в конце концов.

Я взглянул на Сорокалета, тот не поддерживал меня, но и мысль Дня-Доброго тоже не одобрил.

– Ну, сами подумайте, – стал повторять я свои доводы. – Я читал о вашем лекарстве в «Химии и жизни». Соль золота устраняет боль. Как только из вашего организма изъяли золото, защита пропала, и вы получили приступ артрита.

– Занятненькая гипотеза, – возразил День-Добрый. – На минуту вообразим, что это технически возможно. Но где логика здравого смысла? Иными словами, – зачем?..