Тимоти Мэдден - Запредельник

— Я хотел бы представить вам Терри и Инауи.

Он поочередно указал на женщин.

Они поклонились, сдержанно улыбаясь, и прощебетали:

— Здравствуйте. Очень приятно.

Маккензи ответил на их приветствие, но у него это вышло очень натянуто, так как он не мог скрыть чувства охватившей его неловкости. Повернувшись к Фронто, он спросил:

— Эти женщины входят в вашу медицинскую бригаду?

— Нет, они люди Сируса Магнума, но обе владеют целебными методами нихонианской медицины и являются просто незаменимыми сиделками. Они прекрасно следят за Светлой. Похоже, что и ей они нравятся.

Нихонианки, повернувшись, исчезли в глубине дома, легко ступая маленькими изящными босыми ножками. Фронто направился за ними, но вдруг вспомнил, что забыл позаботиться о летчиках.

— Простите, господа, — извинился он. — Пожалуйста, отнесите багаж командора в его комнату. Она находится на третьем этаже, налево. Идите вверх по лестнице и спросите Таню. Она вам все объяснит.

Пилоты проследовали вперед, на ходу обмениваясь любопытными взглядами. Когда они отошли достаточно далеко и не могли слышать, о чем говорил Маккензи, он спросил:

— Кто эта Таня?

— Мне кажется, она начальник Службы Безопасности лагеря. Но вы же знаете, какие люди работают у Сируса. Я, честно говоря, не могу точно сказать, кто она на самом деле.

— Она привлекательна?

Фронто скривился.

— Хм… Настоящая амазонка. Мускулистая. Блондинка. Что-то около двух метров роста. Она вполне способна добежать до вашей комнаты, подхватив багаж и этих пилотов.

Фронто насмешливо хмыкнул, а потом опять взял Маккензи за руку. Он провел Маккензи внутрь дома.

— Может, нам стоит пообедать? — предложил он. — Вы, наверное, умираете с голода. Позднее мы навестим лейтенанта Стоковик.

Маккензи был совершенно не голоден, но он предпочел не спорить. Он молча последовал за Фронто по покрытому ковром коридору, который, казалось, проходил через все здание.

— Как Светла, доктор?

— О, намного лучше физически, но ее психика беспокоит меня. С ней происходит что-то необычное. Но я объясню все более подробно за закуской.

Он направился к одной из дверей, находившейся с правой стороны, открыл ее и широким жестом руки предложил Маккензи войти.

— Только после вас, — ответил он.

Они вошли в просторную столовую. В целом она была выдержана в восточном стиле, но эту целостность нарушали широкий стол и кресла с высокими спинками, дань постмодернизму, хотя и очень удобная.

— Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, — скользнув в кресло, предложил доктор Фронто. — Надеюсь, вам понравится меню. Я выбрал его сам в честь вашего приезда.

Маккензи последовал за ним и уселся на предложенное место. Но он не дал доктору продолжить светскую болтовню. Подождав, когда он окончательно устроится в кресле, Маккензи спросил:

— Я не хочу показаться невежливым, но я прежде всего хотел бы узнать, как себя чувствует Светла. Можем ли мы обсудить, что вы обнаружили, до еды?

Фронто ответил ему любезной улыбкой. Он позвонил в фарфоровый колокольчик, стенная панель откинулась и появилась одна из нихонианок. Она слегка поклонилась, сказав:

— Да, сэр. Чем могу быть вам полезна?

— Пожалуйста, чуть задержите обед, Терри. Мы немного побеседуем с командором. Вы пока можете подать кофе.

Женщина снова поклонилась и скрылась за сомкнувшейся стеной.

— Простите, командор. Когда я волнуюсь, меня всегда мучает голод, и я совершенно забываю, что другие могут его не чувствовать.

Фронто минуту помолчал собираясь с мыслями, когда же он заговорил, голос его звучал профессионально:

— Прежде всего хотел бы заверить вас, что мой диагноз не является случайным. Лейтенант Стоковик страдает формой истерии, повлекшей за собой потерю связи с действительностью. Это состояние было усилено в результате применения психотропных препаратов Службой Внутренней Безопасности. В целом она поправилась, но есть одна зона ненормальной активности в районе гипоталамуса. Но мне кажется, что имел место и какой-то психологический конфликт, который так и остался неразрешенным.

— Какой конфликт, доктор?

— Я не совсем уверен…

— А эта повышенная активность гипоталамуса, о которой вы упомянули, имеет ли она какую-то связь с ее состоянием?

— Не думаю. Эта область является очень нестабильной в плане энергетических сигналов. Большое число исследований связывает эту зону мозга с религиозными верованиями, но я не вижу здесь никакой связи.

— Возможно, она перенесла духовную трагедию? — спросил Маккензи. Ему было интересно узнать, почему доктор Фронто считал, что ему было известно, что перенесла Светла.

— Допускаю такую возможность, — ответил доктор. — Вы оба пережили что-то мгновенное, неизвестное в истории человечества. Светла могла придать этому религиозное значение. Но тогда это идет в полном противоречии с ее славянским материализмом. Вот природа возможного конфликта.

Он помедлил, с интересом разглядывая Маккензи.

— А вы серьезно считаете, что имел место духовный конфликт, командор?

— А почему бы и нет?

— Многие отказываются признать такую возможность, поскольку трудно доказать ее существование. Они требуют реальных доказательств, полученных в результате экспериментов.

— Большинство этих позитивистов никогда не были в Запределье.

— Да что вы! А что это меняет?

Маккензи внимательно посмотрел в глаза доктора. Он казался искренним.

— Думаю, это дело будущего, — ответил он. — Когда вы находитесь так далеко, вас неминуемо подавляет безмерность пустоты. Вы более не можете полагаться на материальные вещи, чтобы доказать и описать значимость чего-либо. Сначала это внушает ужас. Вам начинает казаться, что вакуум и есть реальность, а чувство, что вы живы, — иллюзорно. Нормальные понятия причины и следствия, на которые мы всегда опираемся, когда создаем такой привычный и понятный нам мир, становятся до абсурда бессмысленными. Вы чувствуете, что вы ничего не значите в этом огромном мире пустоты… и ощущаете свою потерянность. Вы должны или привыкнуть, или вас ждет самоубийство.

Если вам удается свыкнуться со своими мыслями, происходит чудо. Вы начинаете ощущать волшебный космический танец. Вам становится известно, что повторяются на разных уровнях и в различных комбинациях все части космовремени. Кванты, вращаясь, становятся атомами, вращаются в элементах, вращаются повсюду внутри нас, а мы, в свою очередь, непрерывно вращаемся в нашей звездной системе, галактике и в космосе. И там, где поначалу вы видели лишь пустоту, возникает работа осмысленной энергии.

Маккензи задумался, откинувшись назад, и вздохнул. Он никогда прежде не говорил об этом, поэтому был не совсем уверен, что его речь была понятна собеседнику.