Сергей Кусков - Телохранитель ее величества: Точка невозврата

Итак, Сестренки вылетели из душа и принялись одеваться, попутно мутузя друг друга полотенцами. У них это норма, они почти всегда или дерутся, или пинаются, или пререкаются — ну натуральные близняшки! Только хуже. Маркизу я встретил возле гермозатвора, когда входил, уже одетую, Паула, в банном полотенце, сушила перед зеркалом над своей тумбочкой мокрые волосы. Значит, душевую заняла чистюля Кассандра, и мне туда попасть не светит.

То, что наша командир там, подтверждалось легким пением на итальянском, доносящимся из-за раскрытой двери. Красивый язык, скоро я его выучу. Ну, непереводимую фольклорную часть точно: каждый раз, когда наша европейка срывается и орет, она использует богатые обороты родного языка, активно сдобренные арабскими, албанскими и турецкими матерными словечками — опыт по усвоению у меня богатый. К сожалению, Кассандра плескаться любит, плещется до последнего, а у меня времени катастрофически не хватает — я и так задержался на полосе на целых двадцать минут. Слава богу, встал минут на десять раньше, успеть надежда есть. М-да!

Я снял футболку и принялся обливать себя из-под крана — ничего иного мне не оставалось. Конечно, весь пот так не смоешь, все равно буду вонять, но хоть что-то! Уж к кому, но к Кассандре-то зайти можно было, и присоседиться… Но не стоит наступать на грабли второй раз — и так еле-еле получилось наладить с ней отношения. Пускай себе поет!

В двери показалась Паула, уже облаченная в форму департамента, кроме кителя:

— Ну и что стоишь?

Глаза ее выдавали издевку. Красноволосая в своем репертуаре.

— Questa è la vita! [15] Такова жизнь (ит.) — лаконично ответил я на языке нашей старшей.

— Опять грязный будешь ходить?! — тяжело вздохнула она, скорее констатируя, чем спрашивая. Голос ее, несмотря на показную язвительность, выдавал неподдельную заботу — Плюнул бы ты на принципы! К тому же откуда ты не знаешь, что она тебя не ждет? — В глазах огненного демона заплясали бесенята. — Может как раз и ждет! А ты тут мнешься стоишь, каждый раз…

Я не отреагировал, нацепив на себя маску, которую с первого дня никому еще не удавалось пробить. Ну, что ждет — вряд ли. Скорее просто посторонится и даст помыться — она тоже не хочет дважды на грабли. Но я не хочу даже так — слишком велико искушение. Остановиться будет невозможно, а сопротивляться мне бесполезно — не та у Кассандры весовая категория. Потому я продолжил остервенело обливаться, заливая пол вокруг себя водой.

— Ну-ну! — покачала головой Паула и оставила меня в покое.

Через пять минут я уже стоял переодетый, в черно-синей выглаженной нашим домовым форме. На моем шевроне орел на щите, за которым прятался меч, гордо распускал крылья. Да-да, мы единственное звено, которое носит не белоснежную ангельскую форму, а форму департамента безопасности. Не имея при этом к департаменту никакого отношения. На этом, как сообщил нам в свое время «телеграф», на заседании Совета настояла сеньора Гарсия: дескать, мальчику не престало носить женское. А она, каковы бы там ни были их законы и традиции, не из тех людей, к которым не стоит прислушиваться. Соответственно, моих девчонок тоже переодели в такую же форму, включая боевые скафандры — чтобы я не выделялся на их фоне. Взвод — монолит, оказалось проще нарушить традицию в ношении формы, чем традицию единства.

Еще через минуту я бежал в сторону внешнего шлюза, прижимая к боку винтовку. Привычное «Жало», но только именное, закрепленное за моей персоной. Мое второе «я», продолжение моего тела, от которого просто дико, неимоверно хотелось избавиться, но которое я обязан таскать с собой, куда бы ни пошел.

Бежал я не долго, до пересечения восьмого и седьмого секторов. Меня уже ждали.

— Опаздываешь! — покачала головой Жанка, нервно теребя застежку шлема. Все ее напарницы уже смылись, оставив ее одну.

— Так получилось, — виновато скривился я, вытащил из кармана и бросил ей капсулу, которую она на лету поймала рукой, пока еще не облаченной в латную доспешную перчатку.

— Задержался на дистанции. Кто-то постарался и добавил трассе отвесных стенок. Штук двадцать! Пока карабкался…

Продолжать не требовалось. Вставлять новичкам палки в колеса здесь норма, особенно на утренней разминке. Первое время я почти всегда опаздывал из-за этого на развод, за что на оном по первое число получал — такие у них воспитательные технологии. Мотивация, тудыть… Позже тело набрало достаточную форму, чтоб преодолевать любые препятствия за установленное время, но и сейчас случались форсмажоры.

Впрочем, все, с кем я общаюсь, прошли это на собственной стадии «малышни», потому сочувствия мои злоключения ни у кого не вызывали. Как и мое настойчивое нежелание мыться вместе с особями женского пола.

— Что здесь? — кивнула Жанка на капсулу, пропустив информацию о стенках мимо ушей.

— Высоцкий. Вчера весь вечер подборку делал. Тебе понравится! — Я расплылся в улыбке, словно кот. — Вы уже дошли до него?

Она отрицательно замотала головой.

— Дойдешь тут! С таким нулевым объектом!.. — Из ее уст раздалось несколько нелицеприятных слов о ее высочестве, но произнесены они были тихо, под нос. — Ни на что времени нет!

— Служба есть служба! — теперь настала моя очередь пропустить ее злоключения мимо ушей и довольно улыбнуться. Один-один. Жанка про себя хмыкнула.

— Ладно, пока-пока! Я побежала! Будет что интересное — отложи для меня?

Я поднял вверх большой и указательный пальцы, сцепленные в кольцо:

— Само собой!

Вся беседа шла на русском, с акцентом венерианской русской зоны, на котором я говорил уже довольно прилично. Моя почти тезка развернулась и бросилась к шлюзу, бегом, на ходу нацепляя шлем и убирая под него волосы. Винтовка уже была намертво приторочена к спине.

Я развернулся и также рванул, но только в сторону Плаца. Я и так опаздывал, безнадежно опаздывал. Но не отдать «землячке» капсулу не мог, как бы тяжко мне ни пришлось на разводе.

Жанка — хранитель. С недавних пор. Пару месяцев назад у нас произошел небольшой инцидент, один взвод хранителей «забанили», завалив на тестах на профпригодность. Такое здесь практикуют — понижать в статусе за малейшие недочеты, чтоб создать конкуренцию. Но кроме пониженного сорок четвертого взвода был проведен дополнительный набор еще и в «девятку», ставшую не взводом, а оперативным соединением, и Жанке повезло оказаться в числе аж трех новых взводов хранителей. Но как видно, радуется она этому не сильно.

И действительно, чему радоваться? Ее высочество инфанта, которую она теперь охраняет, оказывается, жуткая непоседа, личного времени у хранителей практически нет. А в редкие выходные частенько объявляется усиление в связи с визитом ее высочества куда-нибудь к черту на кулички.