Сергей Кусков - Телохранитель ее величества: Страна чудес

— Хуан, не надо, отпусти ее, — укоризненно произнесла вошедшая.

— А я держу? — воскликнул я, понимая, что ничего не понимаю. — Насильно привязал?

Тигренок посмотрела в пол, не ответила.

— Беатрис, выйди, — бросила Пантера сестре тоном, не терпящим возражения.

— Но…

— Подожди внизу! Я сейчас!

Поняв, что спорить бесполезно, та скривилась, но подчинилась.

— Хорошо. Давай, не долго — машина ждет.

Когда люк за нею встал на место, Марина попыталась посмотреть мне в глаза, но не выдержала и отвернулась.

— Мне надо идти, Хуан. У меня сегодня свадьба.

Скажи она, что Венера сходит с орбиты, я не был бы так поражен. Скажи, что Солнце взрывается — тоже. Да скажи она, что над городом висит русская эскадра, и через час Альфа будет стерта с лица земли — я и тогда был бы ошарашен в меньшей степени!

— ЧТО??? — отвисла моя челюсть. — Какая свадьба?

— Моя.

— Что значит, «моя»? Как это, «свадьба»?

— А как это вообще бывает, «свадьба»? — вспыхнули ее глаза. — Вначале церемония в церкви. Потом банкет в ресторане. Потом… Потом брачная ночь, первая в новой жизни. Если хочешь назвать меня шлюхой — называй, мне все равно. Но мне надо идти.

— Стой! — попытался я собрать мысли в кучу. — Но эти два дня?..

— Это был девичник. Там, внизу, когда ты подошел. — Ее все больше и больше разбирало зло. Она буквально затряслась, сдерживаясь, чтобы не закричать и не заплакать. — Мой девичник перед свадьбой!

По ее лицу все-таки потекли слезы. М-да, приплыли.

— А твой жених?..

— Его зовут Карлос. Я говорила, он из эскадрона. Мне надо идти, Хуан! Меня ждут!

— Но зачем? Ты его не любишь! — почти крикнул я, понимая, что не просто теряю ее, а теряю СОВСЕМ.

— Тебя это не касается, ясно?! — закричала она. — Он из эскадрона! И он защитит меня и мою семью! Что ты знаешь обо мне? Что ты вообще о жизни знаешь?

Я отрицательно покачал головой.

— Ничего.

Она вздохнула и опала, понимая, что последняя сценка была лишней.

— И что, этот твой Карлос тебя примет? — скривился я. — После всего случившегося? Прямо из-под меня?

— Это тоже не твое дело! — снова вспыхнула она.

— Мое! Теперь уже мое, солнышко! Я не хочу оказаться в центре кровавой мести! — Я выдавил кривую усмешку и принялся искать глазами вещи. Таковых поблизости не обнаружилось.

— Ты здесь ни при чем, — покачала она головой. — Это я пошла с тобой, мне он и будет мстить. Если будет. — После чего с силой швырнула туфлю, которую только что нашла, об пол.

— И за дело будет! Так мне и надо!.. — А затем заревела.

Мужчины не выносят вида плачущих женщин. Я — не исключение. Да, я провел полгода в королевской обители амазонок, но, во-первых, это были амазонки, совсем не слабые духом женщины, а во-вторых, даже это не дает иммунитета.

Я встал, накинул на себя простынь, ибо после слов о свадьбе чувствовал неловкость, подошел и обнял ее. Она попыталась вырываться, но я был непреклонен.

— Тихо! Тихо! Успокойся!..

Девушка послушалась, обмякла, уткнулась мне в грудь. Действительно, сопротивляться мне у нее не хватит силенок, а после этих двух дней ни о каком насилии между нами речи быть не может. Мы — друзья, как минимум, и она это приняла. Слезы устремились из ее глаз мне в дружеское плечо обильным потоком, но с ними начали выходить и злость, и горечь, и отчаяние. Чего я и добивался.

Через несколько минут она успокоилась.

— Ты хороший!

Я молча гладил ее волосы, не форсируя события. Чувствовал, она на пороге того, чтоб совершить главную ошибку своей жизни, но как помочь ей — не знал. Я — это всего лишь я, у меня своя судьба. А у нее — своя.

— У него рыльце в пушку, да? — наконец, выдавил я, чувствуя непонятную злобу, граничащую с ненавистью. Она задумалась и кивнула.

— Еще как. А я никогда ему не изменяла. Madonna, я вообще никогда никому не изменяла! — она снова расплакалась. — И не смотри на меня такими глазами, это сущая правда! Не изменяла и не собиралась! Тихая серая домашняя мышка — вот кто я! А там, внизу, решила: «А полетело оно все в космос! Почему не могу совершить хоть один безумный поступок в своей жизни?!»

Про себя я усмехнулся — все это и так знал, чувствовал в ней. С первой минуты. И именно это мне нравилось.

— Да, Хуан. Я сделала это назло, — продолжила изливать душу она. — Назло ему, назло всем. Потому, что завтра я стану не просто его женой, а собственностью, ходячей мебелью. Он зарежет меня, если попытаюсь сделать хоть что-то, что выходит за рамки. Ну, скажи, действительно не могу перед свадьбой, перед этим рабством, побыть немного безумной?

— Зачем же идешь в это рабство? — усмехнулся я.

— Потому, что иначе нельзя. У меня сестра, и у нее проблемы. И она красивая. И защитить ее никто не может. Папа — инвалид, а братьев у нас нет. А еще родителям надо как-то жить, а сам понимаешь, сколько они могут заработать? И я, у меня ведь тоже проблемы, я ведь тоже не уродина!

Она задумалась.

— А так всего лишь брак. И Карлос, он ведь хороший. Он не такой, как они, — вспыхнули ее глаза.

Я притянул ее к себе, вновь уткнув в плечо. Да, девчонка, глупая девочка, что тут сказать?

Но с другой стороны она живет совсем иной жизнью, в совсем иных условиях, и не мне ее судить. И красивая у нее, действительно, не только сестра — сама она тоже ничего. ОЧЕНЬ ничего! Такие красавицы среди латинос редкость, и многие, очень многие захотят этой красотой воспользоваться. И будет великолепно, если ее перед этим хотя бы спросят, для приличия. Как и ее сестру.

— Я понимаю, Марина… Пантера… — Я вдыхал запах ее волос, борясь с искушением взять и решить вопрос просто, силой — никуда ее не пустить. — Но так нельзя, понимаешь? Нельзя так!

— А как можно? — она отстранилась и посмотрела мне в лицо. — Как можно, Хуан?

Я взгляда не выдержал. Опустил глаза

— Не знаю. Не знаю, как можно. Но не хочу тебя терять.

Я снова прижал ее, боясь отпустить, но понимая, что отпускать все же придется.

— Ты не будешь считать меня шлюхой? — прошептала она. Я отрицательно покачал головой.

— Главное, чтобы он не считал. А я что…

— Мне плевать, что он считает!

— Он вызверится на тебя после. Завтра. Или послезавтра.

— Ты его не знаешь. Нет, он этого не сделает.

— Может, я все же могу помочь?

— Как? — Она снова посмотрела мне в лицо, но я глаз не поднимал — боялся встретиться с ее. — Как ты можешь мне помочь?

Я не ответил. Тогда она встала, вздохнула, вытащила из под кровати вторую туфлю, обулась.

— Хуан, ты мне тоже помог. Спасибо и тебе. Устроил ночь, которую я не забуду до конца жизни. Я буду знать, на что способна, и это придаст мне сил.

Я устало кивнул. Да, придаст сил. Это будет твоей последней отрадой, глядя на ненавистного человека, которому нельзя перечить и от которого невозможно уйти. И тебе плевать, что по большому счету это детский сад. Но вслух я мысли вновь не озвучил. Да и что бы это изменило?