Генри Олди - Волк

— Шишка, — повторила старуха. — Вы наблюдательны. Но я бы перефразировала вашу мысль. Скажем так: имперская безопасность — это я.

Странное дело: Юлий поверил ей. Еще более странное дело: кажется, Гай тоже поверил. Полковник исчез. Легат еще не сформировался полностью, еще был только на подходе, но поза Гая Октавиана Тумидуса была родной матерью стойке «смирно».

— Не нравится? — старуха вбивала слово за словом, как гвозди в буковую доску. — Не нравлюсь? Вы думали, безопасность Помпилии — модельная девка? Сиськи, ляжки, ноги от ушей? Вы дураки, вы оба, если представляете себе имперскую безопасность подстилкой! Сиськи-ляжки с охотой лягут под имя или деньги! А старая кобыла вроде меня…

— Садитесь, — повторил Гай. — Прошу вас.

— Мне трудно сидеть, — голос старухи чуточку смягчился. — Спина, знаете ли. Я постою, если вы не возражаете. Извините, легат, у меня дело к вашему брату. И замечу, срочное дело.

— Я вас оставлю. Честь имею!

Он щелкнул каблуками, потрясенно оценил Юлий. Провалиться мне сквозь землю! Он и впрямь щелкнул каблуками…

— Ни в коем случае, — властным жестом старуха остановила Гая, готового уйти в дом. — У меня дело к вашему брату, но я рада, что вы здесь, легат. Уверена, вы с братом уже поделились друг с другом всей необходимой информацией.

— Секретной, — буркнул лысый. — Особо секретной информацией.

«Расстрельная статья, — читалось на его лице. — Разглашение государственной тайны. И да, я тоже не стану садиться. Пока стоит она, я не сяду, даже если мне разнесут коленные чашечки».

— Поделились, — старуха скрипуче рассмеялась. — В подробностях. Или я ничего не смыслю в людях. Мне будет интересно ваше мнение, легат.

Гай кивнул, как клюнул.

— Я в вашем распоряжении, — напомнил Юлий о себе.

Его сухой, деятельной натуре претили все эти фигуры речи, отдаляющие от главной темы разговора. Вряд ли имперская безопасность, кем бы она ни была, девкой с сиськами или старой зубастой клячей, летела на ферму ради вербальной пикировки.

— Вы энергетик, — почуяв раздражение Юлия, старуха без обиняков перешла к делу. — Вы эксперт. Вы в курсе наблюдений за рабами, принадлежащими членам экипажа «Дикаря». Я привезла вам новые данные.

— Лично? — не удержался Юлий. — Могли бы послать курьера.

— Не могла, — отрезала старуха. Обиженную гримасу лысого она предпочла не заметить. — Вы удивляете меня, господин Тумидус. Хотели, чтобы я оставила пустую, на ваш взгляд, болтовню? Тогда не перебивайте меня. Итак, к нам поступили сведения о рабах, принадлежавших декуриону С. М. Фабиусу, проходящему по ведомству внешней разведки под оперативной кличкой Жгун. И помните, Мамерк, — она повернулась к лысому, — если вы скажете мне, что это секретная информация, я сверну вам шею голыми руками.

— И в мыслях не было, — буркнул лысый.

— Рабы декуриона Фабиуса в недавнем времени начали частично освобождаться. Учитывая поправку на искажения, связанные с отдаленностью декуриона Фабиуса от его рабов, мы сделали вывод о его смерти. Освободившихся рабов подвергли вторичному клеймению и распределили по станциям. Перед тем, как поставить их к преобразователям, им замерили уровень энергоресурса.

— Проклятье! — вырвалось у Юлия. — Вы сравнили эти замеры с предыдущими? С тем уровнем ресурса, который фиксировался у рабов Фабиуса?! Я имею в виду период, когда они еще были на поводке у вашего Жгуна?

Старуха поглядела на него с уважением.

— Мамерк не ошибся, — сказала она. — Вы удивительно быстро соображаете. Да, такие замеры были произведены. Теперь порадуйте меня, догадайтесь о результатах.

Юлий налил себе бренди и выпил залпом.

— Если бы ресурс понизился, вас здесь бы не было, — инженер рассуждал вслух, постукивая кулаком в ступеньку. — Это обычное дело. Останься он прежним… Тоже ерунда. Значит, напрашивается единственный вывод. Ресурс вырос, и вырос в значимых масштабах. Это невозможно, и поэтому имперская безопасность без охраны летит к эксперту. К эксперту и изгнаннику, бывшему офицеру десанта, который отправляется за край Ойкумены…

Старуха пожевала сухими губами.

— Да, — согласилась она. — Если вы помните историю рабов центуриона Пасиенны, впавших в кому… Конечно, помните. Весь их ресурс ушел в никуда. Это оружие против Великой Помпилии. Но возможность дистанционно повысить энергоресурс, как это случилось с рабами декуриона Фабиуса…

— Подзарядка рабов, — задумчиво произнес Гай. — Это подарок судьбы.

Старуха вздохнула:

— Если бы, легат. Это бомба под фундамент империи. Бомба, стократ ужасней первой. Это подрыв основ, в том числе и биологических. Это угроза существованию расы. Легат, вы забыли о главном.

— О чем же?

— Подзарядка рабов, как и полное опустошение ресурса…

Помолчав, старуха подвела итог:

— И то, и другое происходит за счет гибели хозяина.

Мне страшно, подумал Юлий. Гаю тоже страшно. Я вижу его страх, и это меня ни капельки не утешает. Мир, где можно, убив хозяина, высосать всю энергию его рабов, я еще способен представить. Но мир, где можно убить хозяина, чтобы восстановить часть внутренней свободы раба…

…горит Октуберан. Горят Квинтилис и Май. Корчатся в пламени созвездия Волчицы и Семи Холмов. Объединенный флот Лиги крушит эскадры проклятых рабовладельцев. Антисы нарушили нейтралитет. Озверелая толпа вырезает поселения на других планетах. Танки утюжат кварталы компактного проживания в варварских городах. Мегаполисы техноложцев: массовая эвтаназия в помпилианских гетто. Сенат подал в отставку. Триумвиры покончили с собой. Гибнет Великая Помпилия. Превращается в страницу истории, обугленную по краям. В Ойкумене становится меньше на одну расу. Вечный конфликт волков и овец входит в заключительную стадию.

Умирают хозяева.

И с каждой смертью восстанавливается ресурс освободившихся рабов. Многие еще сумеют вернуться к нормальной жизни. Что ты такое сделал, декурион Жгун, что твои рабы получили не просто свободу, а много свободы? Столько, что ее фиксируют наши приборы?

Легче умереть, подумал Юлий. Легче умереть, чем жить в таком мире.

Зал был круглым.

За короткое время пребывания среди астлан Марк успел привыкнуть: здешняя цивилизация с тщательностью параноика избегает плавных изгибов — кругов и овалов, шаров и цилиндров. Четырех— и пятиугольные комнаты, столы-шестигранники, граненые бокалы и чашки, квадратные в сечении бутыли и флаконы. Параллелепипеды зданий, трапеции окон. Угловатые, вопреки здравому смыслу, обводы автомобилей, самолетов и геликоптеров. Колеса машин имели нормальную, дисковидную форму, но это было, пожалуй, единственное исключение.