Марина Клингенберг - Золотой пергамент

Братья переглянулись и, молча кивнув друг другу, послушно направились за ним.

Роланд привел их к своему шатру и, ни слова не говоря, жестом пригласил войти. Кристиан, Балиан и Юан безропотно подчинились.

Внутри были только Ричард и личный лекарь короля. Ричард лежал на постели, его лоб и левый глаз скрывала повязка. Вид у него был неважный — его лихорадило, он тяжело дышал.

— Эй, ты чего? — немедленно оказался рядом Балиан. — Не смей помирать от такого пустяка!

Глаз Ричарда, не скрытый повязкой, приоткрылся. Юноша пробурчал:

— Вас тут еще не хватало.

Но было видно: он весьма доволен тем, что братья пришли навестить его.

— Как ты? — спросил Кристиан, присаживаясь рядом.

— Нормально, — сказал Ричард. — Глаз цел. Мне почему-то казалось тогда, что прямо попало… Меня вообще первый раз мечом ударили, — он помялся, но все же решил признаться: — И я испугался.

— Бывает, — панибратски похлопал его по плечу Балиан.

— А как Розетта? — с тоской вопросил Ричард.

— Нормально! Я о ней позаботился, — заявил Балиан с таким видом, словно он, по крайней мере, лично прооперировал девушку.

Ричард ревниво посмотрел на него, однако от дальнейших расспросов воздержался. Как и в прошлый раз, он хоть и расстроился, но совсем несильно.

— Мы хотели извиниться, — сказал Юан. — Это мы помогли пленному сбежать. Если бы мы этого не сделали, никакого заговора бы не было.

— Его Величество сказал мне, — с гордостью проговорил Ричард, украдкой робко поглядев вперед — у входа в шатер стоял Роланд и наблюдал за их беседой. — Он видел вас. Но он прав, если бы вы этого не сделали, никто не узнал бы, что среди войска есть такие люди…

— Но тебя ранили, — сказал Кристиан.

— Небольшая цена за справедливость, — с героическим видом заявил Ричард. — А зачем вы помогли пленному сбежать? — с подозрением посмотрел он на братьев.

— Ах вот как! — возмутился Балиан и обернулся к Роланду. — А мне-то думалось, Его Величество король не желает этого знать!

— Не желаю, — едва заметно усмехнулся Роланд. — Но я не могу запретить Ричарду задавать подобные вопросы.

Балиан, Кристиан и Юан переглянулись. Было яснее ясного, что Роланд все-таки не против услышать хоть какое-нибудь объяснение. Но говорить правду было опасно — хоть они и делали все на благо Асбелии, никто не мог предположить, как отреагирует благочестивый король на их размышления о религиозных взглядах Сигфрида.

Выход нашел Кристиан.

— Вам, наверное, доложили, — начал он, — что шпион говорил о заговоре Грилда и матери Сигфрида. Мы подумали… Все вокруг говорят, что король Сигфрид хочет войны ради войны… Нам показалось вполне логичным, что инициаторы не стали сообщать о своих махинациях королю, едва ли бы он это позволил. Ведь если бы заговор удался, Асбелия бы оказалась во владениях Галикарнаса почти без сражений. Да и напал Сигфрид раньше, чем они завершили свои грязные дела.

— Логично, ты прав, — сказал Роланд. — Признаться, я не думал об этом, хотя Кедвалор говорил что-то такое. Меня волнует только то, что это языческое отродье столько лет прикрывалось личиной порядочного христианина.

Кристиан несколько растерялся, и Балиан и Юан не могли его в этом винить — да и что на такое скажешь?

— Итак? — поторопил Роланд.

— Ну… Да, — наконец, собрался с мыслями Кристиан. — Мы решили сказать об этом Сигфриду. Но, конечно, не думали, что он нам поверит. Тогда мы взяли пленника, я хотел заставить его рассказать Сигфриду то же, что он сказал нам… Это было ошибкой. Он вырвался, и…

И Кристиан поведал королю и Ричарду, что произошло в лагере Галикарнаса. По завершении невеселого повествования Балиан тайком показал брату большой палец — рассказ вышел полностью правдивым, но при этом Кристиан даже не заикнулся о возможном обмане Сигфрида.

— Понимаю, — сказал Роланд. — Что ж, вас действительно не в чем винить, хотя такие действия лучше согласовывать со мной. Надеюсь, Ричард вас простит.

— Конечно, — согласился Ричард. Он бы ни за что не признался в этом и самому себе, но он был рад, что все так получилось — ведь благодаря этому инциденту он, наконец, сделал что-то значимое, и его даже считали серьезной помехой, раз хотели убить. Кроме того, он спас Розетту (хотя Балиан, конечно, сделал много больше) и еще больше сблизился с королем.

Вскоре Балиан, Кристиан и Юан попрощались с ним и Роландом, проведали Артура, рассказав ему обо всем случившемся (Артур, вздохнув, сказал, что такое быстрое правосудие со стороны Роланда — не редкость, и ему доводилось слышать об этом), а потом вернулись к себе. Они договорились, что завтра снова выйдут на поле боя, чтобы хоть как-то загладить свою вину, и не нарушили своего обещания.

Когда они подоспели на место сражения, то были поражены разительной переменой. Войско Галикарнаса значительно поредело и боролось без особого энтузиазма; они даже не пытались пройти дальше границы, отмеченной Вратами Рассвета. Объяснялось это, видимо, тем, что Сигфрида здесь не было — о его отсутствии слухи проползли почти сразу после начала боя.

Роланд, руководящий войском, услышал об этом и громко заявил:

— Раз так, пройдем через его людей и достанем его силой!

Взбудораженные первыми успехами солдаты радостно завопили, поддерживая его, и с новыми силами кинулись в бой. Но все было не так просто, как казалось — если армия Сигфрида и не была уверена в том, что им стоило в отсутствие правителя проникать в Асбелию, то уж точно не сомневалась, что пускать врагов на свою территорию ни в коем случае нельзя. Обе враждующие стороны были наравне: хоть трое братьев и сражались на стороне Асбелии, применять силу Ключа для нападения Кристиан категорически отказался.

Сигфрид так и не появился. Зато уже на исходе дня он передал Роланду через посла письмо. Король Асбелии прочел его, скомандовал отступление и велел Кристиану, Балиану и Юану по возвращении немедленно предстать перед ним. Братья немало удивились такому приглашению.

— Может, я сделал что-то не то? — тяжело отдувался Юан, еле передвигая ноги — следуя наказам старших братьев, он то сражался, то отбегал подальше, делая небольшие перерывы, и совсем выбился из сил.

— Еще чего! — возмутился Балиан. — Ты молодец, вон скольких уложил, а у самого хоть бы царапина! Ну, то есть, — поправился он, вспомнив, что Юан после боя исцарапан до невозможности, — то есть… Молодец, в общем!

Юан польщено зарделся. Эта битва действительно удалась ему лучше, чем все прежние — у него, наконец, стало получаться выбивать оружие из рук противников, не причиняя им ощутимого вреда. В данном случае это было очень удобно — он наносил удары снизу, солдаты если и не теряли оружие, то впадали в ступор и тут же становились жертвами воинов, которые теснились рядом — часто это были те же самые солдаты Галикарнаса. А еще Юан мог почти незаметно лавировать меж сражающимися без серьезной опасности быть задетым мечом, и потому его постоянно использовали как посыльного — весьма почетная должность, когда речь идет о поле боя.