Валерий Мильгром - Пояс и шлем

Сэр Галахэд вышел из своего шатра уже с красной мантией за плечами, демонстративно сменил султан лошади на желтый и поехал ко мне. Я остался сидеть верхом, видя его приготовления.

— Сэр Моррис, победивший в честной схватке! — торжественно произнес сэр Галахэд. — Никто не смеет отныне оспаривать ваше мужество и доблесть. Вы доказали их. Теперь побежденный — ваш пленник. Однако, будучи освобожден вами, я вновь вызову вас на поединок. Желаете ли вы получить выкуп — деньгами или оружием — теперь же или завтра утром?

— Мне не нужно выкупа. Я дарую вам свободу теперь же, — ответил я.

— Тогда, благородный сэр Моррис, я вызываю вас на поединок, ибо оскорблен вами! Пусть кровь побежденного рассудит нас, как подобает это благородным рыцарям.

— Я запрещаю рыцарскую дуэль! — неожиданно раздался голос его величества. — Сегодня праздник! Сэр Моррис мой гость!

— Простите, ваше величество, но рыцарский кодекс чести не позволяет даже вам сделать это, если сэр Моррис согласен драться, — возразил мой соперник.

Герцог в досаде махнул рукой и снова сел.

Я повернулся к сэру Галахэду.

— Ваш вызов принят, благородный сэр. Мы прекратим бой лишь тогда, когда один из нас не сможет продолжать его.

Сэр Галахэд, не говоря ни слова, повернул коня и поехал в свой угол поляны. Я последовал его примеру, чуть усилив действие пистолета. Его должно было хватить на то, чтобы сэр Галахэд минут на десять позабыл обо всем суетном…

Все окончилось очень быстро. Когда сэр Галахэд оказался в трех или четырех метрах от меня, я на полном скаку наклонил копье и одновременно выстрелил. Лошадь моего противника проскакала мимо, а сам он вылетел из седла и остался лежать на траве. Его слуги, видя, что хозяин лежит без движения, бросились к нему. Я остался в седле.

— Он жив, сердце его бьется! — воскликнул один из слуг.

Слуги унесли сэра Галахэда, так и не пришедшего в сознание, в шатер, а я объехал всех зрителей, раздавая воздушные поцелуи.

Наконец, я вернулся к своему месту. Герцог, а за ним Андрэ пожали мне руку, поздравив с успехом. Лионель дружески похлопал меня по спине, леди Амелия, опустив глаза, тоже поздравила, божественно при этом покраснев.

И только чуть-чуть отойдя от радостного возбуждения, вспомнил я слова, что шепнул мне на ухо Лионель:

— Хотел бы я знать, как вы умудрились дважды выбить из седла одного из сильнейших рыцарей герцогства, так ни разу и не дотронувшись до него!

Должен сказать, что хотя у Грега и имелся повод для очередной нотации, он этого делать не стал. Когда все мы собрались после турнира в его апартаментах, Голдин сказал только:

— Давайте теперь думать, что делать дальше.

— Не вижу причин для беспокойства, — сказал Эррера. — Дональду был брошен вызов, он принял его и победил. По-моему, все в порядке.

— А по-моему, мы с самого начала восстановили против себя служителей религии… — начал Голдин.

— Служителя, — поправил его я. — Одного.

— Хорошо, служителя, хотя хорошего мало, — согласился Грег. — Мы знаем всего одного священника, и этот единственный, — кстати, главный из доригианских служителей церкви — уже настроен враждебно… А теперь, боюсь, у нас появилась целая группа недругов из числа дворянства.

— Не согласен. Дональд держался достойно и в глазах непредубежденных дворян выглядел так, как нужно. А предубежденных так быстро все равно не переубедишь, — снова заступился за меня Хорхе. — Здесь иная шкала ценностей. Не думаю, что сэру Галахэду кто-нибудь сочувствует как побежденному. Кроме того, он сам вызвал Морриса. И не забывайте, что Галахэд многие годы никому не проигрывал. Уже только поэтому победа Дональда вызовет ликование в стане многочисленных завистников рыцаря-барда и среди тех, кто был побежден им.

— Хорошенькую же ты мне сулишь компанию, — поморщился я.

— Причем здесь компания… Я только объясняю, что твоя победа отнюдь не уменьшила число наших сторонников.

— И что же делать дальше? — спросил Голдин.

— Ничего особенного. Все шло и идет нормально. Пусть Дон учится куртуазному искусству. Надо делать вид, что ничего особенного не произошло. Потому что если мы вдруг начнем придавать излишнее значение итогам турнира, то есть поступать не так, как предписывает местный кодекс правил поведения, то лишь подчеркнем разницу между собой и доригианцами. Будем же вести себя как ни в чем не бывало!

— А вы, Рене, как считаете? — спросил Грег.

— Я считаю, что перед балом нам всем необходимо отдохнуть, — напомнил Кантона.

— Верно, — спохватился Голдин. — Соберемся здесь в шесть.

Все разошлись по апартаментам. Я остался с Грегом и рассказал ему о глазастом герцогском племяннике.

— Ничего страшного, — отмахнулся Грег. — Лионель меня сейчас мало беспокоит…

— Но он заметил, что я воспользовался силовым полем…

— Ну и что? Он и раньше знал, что мы многое умеем… Меня беспокоит совсем другой человек… Иди лучше отдохни.

Надо же, «другой» его больше беспокоит… Ладно, «другой» пойдет отдыхать…

…Главный — Голубой — зал дворца, такой же по размерам, как и Белый, выглядел куда наряднее. Голубые колонны венчала позолоченная лепка. Роспись на сводах была значительно ярче и богаче.

Пожалуй, здесь было сотни полторы, а то и две дворян. Вдоль стен были расставлены и накрыты два огромных стола. На возвышении стоял стол поменьше, персон на тридцать. Очевидно, здесь было наше место.

Пока я принимал очередную порцию поздравлений, а Эррера и Сергеев осыпали нескольких придворных дам комплиментами, в зале появилось двенадцать рыцарей Круглого стола. Все они были в полном боевом облачении, с мечами.

— Готов поспорить, — шепнул мне Хорхе, — что твоя сегодняшняя победа будет отмечена.

Глазами я отыскал сэра Галахэда. Он держался спокойно, но казался бледнее обычного. Я вопросительно посмотрел на Голдина. Грег понял мои намерения и кивнул. Я подошел к своему сопернику:

— Надеюсь, благородный сэр Галахэд, вы простили мне обиду, которую я невольно нанес вам вчера. Мне хочется, чтобы между нами не было никаких неясностей и недоразумений. Как вы себя чувствуете?

— Благодарю вас, мессир Моррис, прекрасно. Я был неловок сегодня и получил хороший урок. Надеюсь, его величество сегодня же назначит сумму выкупа… Что же до обид, то после дуэли их может помнить лишь неотесанная деревенщина. Надеюсь, таковым меня не считает никто!

— Разумеется, никто, — поспешил я уверить сэра Галахэда. — Ваша куртуазность, как я слышал, вошла в поговорку.

В это время дверь, ведущая во внутренние покои Башни Жизни, отворилась. Появился глашатай.

— Его величество великий герцог Доригиана Александр XXXIV! Ее величество герцогиня Эрнестина! Его высочество наследник престола принц Андрэ! Его высочество принц Лионель!