Василий Воронков - Лидия

Я почувствовал, как что-то подступает к горлу.

— Ты знаешь… — сказал я. — Ты знаешь, все эти годы…

Я поднялся на ноги. Стул предательски заскрипел. Лида, стоявшая ко мне спиной, опустив плечи и заваривая чай, вздрогнула.

— Ты права, — сказал я, — это действительно было похоже на болезнь. Или на сон. Я так удивился…

Лида слушала меня, не оборачиваясь. Над чашками с кипятком поднимался пар.

— Я так удивился, когда увидел тебя там, в списках, — сказал я. — Я подумал, что схожу с ума. А потом ты исчезла. А потом…

Я подошёл к ней и обнял её за плечи. Лида повела плечами, сбрасывая мои руки, и повернулась.

— Давай пить чай, — сказала она.

Мы снова сидели за столом.

Чай был раскалённым и безвкусным, как пустой кипяток. Лида взволнованно крутила на блюдце фарфоровую чашку.

— Ты живёшь здесь одна? — спросил я.

— Нет, — качнула головой Лида. — Это же квартира родителей. Я подумала, что с нашей работой мне собственное жильё не так уж и нужно, хотя сейчас уже не знаю…

— Их нет?

— Да, — сказала Лида. — Сегодня их нет. Я тебя так с ними и не познакомила. Извини. Просто сейчас…

Лида вздохнула.

— А что у тебя произошло? — спросил я. — Ты ведь училась на биологическом, а теперь…

— Я вернулась, — Лида виновато улыбнулась. — Снова пошла на третий курс. Ты к тому времени уже закончил.

— Ты могла бы написать, — сказал я.

— Я… — Лида пригубила чай и отодвинула чашку. — Я не хотела.

— Понимаю, — сказал я.

Чай обжёг мне губы.

— Ты извини, — сказала Лида и попыталась улыбнуться. — Сейчас ведь всё иначе, столько лет прошло.

— Это ты меня извини, — начал я. — Ведь я тогда…

— Знаешь, что! — Лида как-то встрепенулась и хлопнула ладонью по столу. — Давай не будем говорить об этом. Что было, то было. Столько лет… Мы ведь уже другие люди. — Она взглянула на меня, и глаза её на мгновение вновь заблестели. — Расскажи лучше, на каких кораблях ты летал. Ты ведь уже долго служишь.

— Сначала на Сфенеле, пассажирском, — сказал я. — Летел долго и медленно, да и я чувствовал себя какой-то стюардессой — разносил напитки, показывал пассажирам, где туалет…

Лида хихикнула.

— В общем, это был ужас и кошмар. Потом был Гефест, грузовой корабль. Ну, тут ты сама знаешь — перегрузки, инъекции. И вот теперь очередной перевод. Снова на баржу. Меня, кстати, повысили до второго разряда, теперь я младший пилот. Новый рейс, правда, почти через полгода.

— Понятно, — Лида кивнула головой. — Чем думаешь заниматься это время?

— Честно говоря, я вообще об этом не думал, — сказал я. — Мне как-то в голову не приходило, что…

— Что придётся чем-то заниматься? — рассмеялась Лида.

— Полгода — это много, да. Надо что-нибудь придумать.

По комнате вновь пролетела тень — стремительно скользнула по стенам, точно в порыве ветра.

— А ты через два месяца?

— Да.

— Я бы тоже… — начал я и осёкся. — Я бы тоже не хотел здесь так долго… Я бы тоже хотел улететь. Здесь уже всё чужое, — я нахмурился и посмотрел в тёмное окно, на тонущий в тени город. — Снова привыкать ко всему этому.

— Но ты должен, — сказала Лида. — Нельзя же так — летать всё в время в этих консервных банках. Мы же всё-таки… земляне.

— А ты? — спросил я.

Лида отвела глаза.

— Да, я совсем закрутилась, — сказала она. — Что мы чай-то… Хочешь чего-нибудь? Я купила эклеры.

— Эклеры? — спросил я.

Лида встала. Зашуршал целлофан, и она вернулась к столу с прозрачной пластиковой коробкой.

Лида пододвинула ко мне эклеры и села. Заскрипел стул.

— Извини, — сказал я, глядя на пирожные в тёмной глазури, — извини, я…

— Совсем уже от жизни человеческой отвыкла, — сказала Лида. — Странно уже просто сидеть так, в тишине… Ты не скучаешь по этому шуму на кораблях? Гул, который издают генераторы… Поначалу он дико раздражает, а потом… Потом без него уже не получается уснуть.

— Я, наверное, уже не отличал его от тишины, — сказал я. — А вот все эти звуки, разговоры людей, даже шум ветра… всё это как-то пугает.

— Наверное, с какого-то момента людям уже нельзя долго жить на Земле, — сказала Лида. — Они просто уже не могут. Становятся другими.

— Наверное.

— Но… — Лида улыбнулась и взяла эклер, — но это ещё мы.

Мы замолчали. Я так и не решился прикоснуться к пирожному.

— Значит, уже через два месяца? — спросил я.

Лида кивнула головой.

— На самом деле уже жду, не дождусь, — сказала Лида. — Я ведь уже давно должна была улететь.

— А что произошло со Атреем? — спросил я.

— Да ничего не произошло, — сказала Лида. — Просто назначили на другую миссию — нам не особо-то и объясняли. Да и чего тут сделаешь… Бывает такое…

— И теперь Ахилл?

— Ага, Ахилл, — сказала Лида, откусывая пирожное. — Я слышала, правда, что это вообще что-то доисторическое, но это лучше, чем ничего… У многих из команды Атрея вообще назначений нет до сих пор, так что я не в том положении, чтобы жаловаться.

— Тоже верно, — согласился я.

— Я не хотела тут… оставаться так долго, — сказала Лида. — Я тогда ещё не знала, что ты здесь.

Я молчал.

— Значит, ещё полгода на Земле? — спросила Лида.

— Да.

— Полгода… — Лида нахмурилась. — А я к Ганимеду… Мы расходимся в месяц-другой. Бывает же.

— У нас всё время так, — сказал я. — Помнишь, там, на станции, которая чуть не рухнула на планету?

— Я видела тебя, — сказала Лида.

Чай остыл. В комнате стало душно. Город в окне накрывала искусственная темнота.

— Знаешь, что! — неожиданно бодро сказала Лида, поднимаясь. — Космический театр? А почему бы и нет? В конце концов, прогуляемся хотя бы. А то мы как… прячемся.

— Пойдём, — согласился я.

— Сейчас…

Лида вышла из гостиной. Я встал из-за стола и начал расхаживать по комнате, ожидая. Достал суазор, просмотрел новостную ленту. Мой букет роз, оставленный и забытый, лежал на журнальном столике у двери.

Лида появилась спустя несколько минут.

Она надела зелёную кофту с короткими рукавами и мини-юбку — в этой одежде она была похожа на студентку, которая идёт на свидание с сокурсником.

— Не холодно будет? — спросил я.

— Мне показалось, там тепло, — улыбнулась Лида. — Но ты прав. Возьму-ка я куртку.

Она снова вернулась в комнату. Я смотрел на цветы.

— Ну так что? — послышался голос Лиды. — Идём?

Она повесила на плечо свою старую потрёпанную сумочку, похожую на портфель.

— Идём, — сказал я.

— Ой, цветы! Я и забыла.

Лида потянулась к букету, и я зачем-то схватил её за руку. Она посмотрела на меня, её глаза вспыхнули, но она тут же отвернулась, сжимая, как от досады, губы.

— Нет!

Я привлёк её к себе; она не сопротивлялась, но по-прежнему смотрела куда-то в сторону, пряча от меня глаза.

— Лида… — сказал я.