Галина Гончарова - Сердце крейсера

— Никуда я тебя одну не отпущу. Мне без тебя все равно жизнь не в радость.

Аврора ахнула. Развернулась. Но было уже поздно.

Ее муж стоял рядом с ней в капсуле. В одном нижнем белье. Комбинезон он успел снять.

— Рома… как…

— Не спорь со мной, — сверкнули невозможные синие глаза. — Я с тобой. И все тут. Корабль — взлет?

Аврора выдохнула. Она видела, что и Роман держится спокойно. В капсуле было тесно. А потом начал подниматься уровень прозрачной жидкости.

Белые волосы женщины намокли и плотными прядями облепили и ее и Романа.

Роман крепко обнял жену. И прижался к ее губам в поцелуе.

Прощальном?

Единственном.

Они до последней секунды задерживали дыхание. А потом все-таки пришлось сделать вдох. Объятий они так и не разомкнули.

Никто не мог предвидеть такого результата. Но в этот миг исчезли два сознания. Мужчина и женщина стали одним целым.

Он… она… оно…

Оно открыло глаза.

Аврора?

Роман?

Корабль?

Нет.

Это было нечто иное.

Какое-то время сознание мужчины и женщины боролось с сознанием громадного корабля. Эрасмиус предупреждал, что Аврора может стать просто придатком своего крейсера. Так бы оно и вышло, если бы не Роман.

Корабль и Аврора были единым целым. Но и Роман давно не отделял Аврору от себя. Пусть он мог жить вдали от нее… не жить. Существовать. И сейчас в капсуле схлестнулись три сознания.

Аврора изнемогала в беспощадной борьбе.

Что-то огромное, мощное, невероятно сильное стремилось поглотить ее, сделать частью себя, уничтожить… такое она ощущала только один раз, когда маленькой чуть не заблудилась в сети.

Она боролась, бросая вперед воспоминания о Романе, их жизни на Русине, их детях…

И проигрывала.

А потом в какой-то миг стало легче.

Словно кто-то заслонил ее.

Не кто-то.

Роман.

Связь с Авророй у него была, да. А вот с кораблем — нет.

Корабль был для него соперником. И сейчас Роман, сам не понимая как, заслонял Аврору от невыносимого давления. Давал ей время собраться. Прийти в себя. Не нервничать.

И женщина встряхнулась.

Она — Аврора.

Аврора Варина, вот ведь как повернулась судьба.

Ее муж — Роман Варин. И у них двое замечательных детей. Мишка и Маргошка. Ее частички.

И никому она не даст стереть это из ее памяти.

Сознание Авроры вставало на дыбы, подобно бушующему океану. Человек не может быть сильнее суперкомпьютера?

Может!

Аврора уже не защищалась, она нападала!

«Ты давишь на меня?! Подчиняешь?! Хочешь, чтобы я стала частью тебя?! Не дождешься!!!

Это ты сделан для меня, корабль! Ты — моя часть! Мой придаток! Я — твой разум и сердце. Твоя сила и воля!

Ты будешь делать то, что я прикажу! И если посмеешь сопротивляться — я тебя уничтожу! Я могу!

Повинуйся мне, ибо я — твоя госпожа. И мое слово — есть истинная воля».

Аврора давила чем-то неосознанным, хлестала наотмашь, выплескивала бешеные, безудержные эмоции — и спустя несколько минут объединенное сознание людей смогло чуть расслабиться.

Больше на них ничто не давило.

Теперь уже Аврора и Роман командовали парадом.

Как бы ни была сильна наука, но… Нет ничего сильнее любви — и ненависти.

Аврора любила мужа. Детей, родных, Русину.

И ненавидела тех, кто им угрожал.

А столкнувшись, эти два чувства выдали такую дикую смесь, что интеллект корабля — зародышевый, но все же интеллект, — оказался просто не готов.

Подавлен — и тут же присоединен к разуму двух живых существ в капсуле, как нечто подчиненное.

Вроде недавно выращенной руки или ноги.

Они слушаются, да. Но так неуверенно, так неравномерно… к ним еще надо привыкнуть.

И Аврора привыкала.

Рядом с собой она ощущала теплое сознание Романа.

Его любовь, нежность, искренность…

Его уверенность в силах любимой женщины.

И это удерживало ее на грани безумия. Позволяло подавлять попытки сопротивления — и приказывать громадному кораблю.

Более того — ощущать его своим телом и распоряжаться.

Очень медленно открывались орудийные порты, Аврора узнавала свое новое тело — и в то же время осознавала себя человеком. Она помнила, кто она. И зачем она здесь.

Она защищает свой дом. И свою семью.

И никуда не уйдет.

Корабль Эрасмиуса оказался поистине страшным оружием.

Хоть он и назывался крейсером, но навскидку Аврора определила его как треть эскадры. По мощности, по скорости, по силе орудий, а возможность нырять в гипер чуть ли не на десять уровней вообще привела ее в восторг.

Любой ученый отдал бы за такое правую руку, но она сейчас была не теоретиком. Хотя посчитать уравнения и записать их было бы интересно.

Но жить ими…

Это вообще было ни с чем не сравнимое удовольствие.

Всю жизнь Аврора легко взаимодействовала с электронными приборами. Любые компьютеры, сети…

А сейчас она нашла вторую половинку себя.

Нашла и понимала, что лучше не бывает.

Для этого она и создана. Во всех смыслах слова.

Идти через гипер, гулять между звездами… сражаться.

Сражаться.

Рядом висели в гипере искорки других разумов. Слаборазвитых. Неустойчивых. Для которых Аврора была ведущей. Эрасмиус обещал, что замкнет все на ее корабль, — и не соврал.

Она была флагманом. И у нее была собственная небольшая эскадра. Всего четыре десятка кораблей.

А против них шла армада. Эскадра Висена с приданными ей Шестой, Седьмой и Восьмой эскадрами.

Десятки крейсеров, сотни линкоров, тысячи эсминцев, катеров, легких истребителей…

Выдержат ли они?

Обязаны!

Аврора ощутила прикосновение разума Романа.

И на всю эскадру зазвенело тихое:

Когда-то давно эту клятву давала другая женщина. Защищая своих подруг…

Аврора не знала ничего о другой Авроре, в честь которой была названа.

Да и знала бы… Что это изменит для тех, кто идет в бой — за родных, друзей, любимых… за Родину?

Что изменится для тех, кто поклялся отдать все, все до последнего вздоха, последней капли крови, лишь бы враг не пришел в твой дом?

Такие люди уже не ценят свою жизнь.

Разве она чего-то стоит?

Стоит.

Стоит той пяди земли, которой не коснулась вражеская нога.

Стоит свободной и счастливой улыбки ребенка, которому ты сберег родителей.

Стоит.

Вечной народной памяти.

Но об этом Аврора и Роман не задумывались.

Они шли в бой.

Безнадежный. Смертельный.

Священный бой за свою Родину.