Михаил Хрипин - Воина миров. Второе пришествие

Потрясенные величием картины, партизаны разглядывали цитадель захватчиков. Центром служил стадион, имеющий, очевидно, какое-то особое значение во всем комплексе. Его окружало кольцо сторожевых башен, которые на раннем этапе вторжения стремительно расхаживали по округе на трех ногах, хлестали землю смертоносными лучами. Сейчас треножники стояли неподвижно, как и тот, что стал их жертвой в Лондоне.

В стороне, у подножия холма, раздался усиливающийся лязг. Упав на колени, партизаны приникли к обугленным пням. Жирная, пропитанная сыростью, обгоревшая кора вжалась в щеки, оставляя на коже угольные полосы. Толщина стволов, расщепленных над головами замерших солдат, легко позволяла остаться незамеченными.

Подождав, пока звук не начал удаляться, Клайв высунулся из укрытия, осторожно, по миллиметру отлепляясь от скользкого, влажного ствола.

— Патрульная машина, — прошептал он. — Возвращается в логово.

Когда лязг патруля совсем стих, они вернулись к наблюдению.

По разные стороны от развалин «Стадиума» стояли несколько плоских бараков, облицованных тем же белым металлом, что являлся основой конструкции всех марсианских сооружений. Среди башен, словно заключенные во дворе тюрьмы, двигались патрульные многоногие экипажи, мелькали точечки свободно передвигающихся пехотинцев, закованных в блестящие каркасы.

— Как муравьи в муравейнике, — заметил Кулибин. — Где же их королева?

Аннет улыбнулась удачной аналогии. Опомнилась, достала бинокль. Один из объектов заслуживал более пристального изучения.

Одним боком прилепленное к остаткам силового каркаса здания стадиона, высилось обширное переплетение ажурных ферм. Они мачтами взмывали в небо, скрещивались, сращивались перекладинами, образуя что-то вроде плетеной корзины высотой и шириной в десятки метров.

— Вот и оно, — процедила сквозь зубы девушка, передавая бинокль Кулибину.

— Верфь? Очень напоминает. — Иван пустил бинокль дальше по рукам.

В середине верфи неподвижно, словно корабль на стапелях, покоилась глыба ненавистного бура. Чудовища, должно быть, проводили осмотр машины после первого боевого применения. Скорее всего, пришлось вносить какие-то изменения, дополнения в конструкцию. в бинокль хорошо были видны лазающие, будто пауки по своим сетям, многорукие механизмы. Они ощупывали бур, что-то поправляли, укрепляли. Там, где проворные гибкие щупальца касались корпуса бура, вспыхивали искрящиеся разряды, вспучивались зеленоватые облака пара.

Получив, в свою очередь, бинокль, Клайв нацелил его на торопливо семенящую патрульную машину, которая недавно прошла мимо холма.

— Один ползет, — сказал он. — Неужели всех подручных сожрал по дороге?

Аннет затрясло, когда она представила это. Своеобразный привал, после трудового дня. Если есть запас, почему бы не высосать баночку-другую? Тем более, что они так медленно тащатся, мешая развить удобную скорость. Одно движение — и каркас сложится, выжмет в пустые колбы все соки, до последней капли. Только и всего — вставить в приемное гнездо, втянуть в себя, а каркас бросить в кузов, под присмотр многорукого помощника.

Что-то зашипело, обдало кожу лица жгучим едким паром. Девушка встрепенулась, рефлекторно упала на колени, перекатилась на другую сторону дымящегося пня.

«Нападение?»

Рядом, почти не корректируя движение, упал Клайв. Чертыхаясь, потирая ушибленное плечо, протянул Аннет бинокль.

— Не сожрал все-таки, — проскрипел он. — Просто пошел вперед, оставил пехоту ковылять следом. Как у себя дома!

— Мы не могли знать, — попыталась успокоить его Аннет. — Они ведут себя здесь совсем иначе.

— Было бы кому теперь рассказать об этом.

«Где же Иван? — Аннет охватила паника. — Что с остальными?»

Она оглянулась в поисках тех, кто только что стоял рядом. За соседним стволом, среди разлапистых, вздыбленных корней торчали чьи-то ноги. Аннет не смогла понять, жив человек или нет, но облегченно отметила, что это точно не Кулибин. Чуть подняв голову, рискнула выглянуть из-за жухлой, окаменевшей на морозе кочки. Ивана было трудно не заметить — он пытался укрыться за деревцем, самым тонким из всей группы. Как кабан в камышах, он был намного толще той жерди, которой жребий выпал его прикрывать.

Аннет зажмурилась, лихорадочно соображая, как выпутаться из беды. Отставшие пехотинцы — «сколько их?» — взбирались на холм, простреливая промежутки между черными корягами, так хорошо заметными на фоне светло-серых туч. Лучи небольших генераторов, которые носил каждый пехотинец, прошивали воздух, обдавали жаром вжавшихся в обледенелую почву людей. Изредка попадая по стволам, лучи испаряли потрескавшуюся шашечками кору, взрывали ее клубами пара, разбрызгивая раскаленные капли смолы.

Ивану было неловко. Осознавая всю глупость своего положения, он сразу понял, что придется сделать первый шаг, чтобы как-то разрешить ситуацию.

«Надо что-то делать, быстрее, пока деревья не загорелись! не хватало нам еще оказаться здесь, как мухам на канделябре при полной иллюминации. Чтобы все полчища ринулись сюда и размазали нас тонким слоем!»

Он отметил, что укрытие Аннет вполне надежно на ближайшие две минуты, поэтому сосредоточился на врагах. Иван уже видел пехотинцев, осторожно взбирающихся по склону. Они до сих пор ни разу не попали, поэтому решили подойти поближе, уверенные в своей непобедимости. Они были почти на базе, когда появилась досадная помеха. Машина ушла вперед, они были предоставлены сами себе, рассчитывать могли только на свои силы. а сил у них было с избытком.

«Получилось однажды — получится и дважды?»

Кулибин ощупал тонкую жердь, которая не могла даже полностью прикрыть его лицо. Толщиной с запястье, молодое деревце едва выросло, угнетенное соседством с могучими собратьями, но сейчас это оказалось очень кстати. Иван положился на удачу, медленно отполз назад, принялся изучать корни. Вывернутые, крючковатые, те словно просились в руки.

Услышав шевеление, Аннет обернулась. Мельком заметила готовые вылезти из орбит глаза Клайва, отвисшую челюсть, проследила за взглядом.

Распрямляясь, словно встающий на дыбы медведь, Иван вырастал над землей, крепко ухватив изогнутые, в комьях мерзлой земли, корни стоявшего перед ним дерева. Оно трещало, как пучок хвороста под ногами, сопротивлялось, корни с сочным хрустом разламывались пополам.

Перехватив поудобнее, Кулибин рванул сильнее. Мышцы на бедрах надулись буграми, грозя прорвать одежду. Деревце взмыло вверх, крутанулось над головой богатыря. Теперь он держал его за ствол обеими руками, как дубину.

С жуткой гримасой, обнажившей белые, влажно сверкнувшие зубы, Кулибин прыгнул вниз, как сорвавшийся с вершины горы камень. Секундой позже у подножия холма раздался металлический скрежет, сливающийся с глухими звуками падающих тел. Затем грохнул звонкий удар, камнем по железу.