Михаил Хрипин - Воина миров. Второе пришествие

Наступила тишина. Аннет встала на четвереньки, распрямилась, держась за шершавые бугры обгорелой коры. на холм поднимался Иван, хромая, морщился от боли в открывшейся ране. Посмотрел на Аннет и улыбнулся.

«Гусар, — вдруг вспомнилось ей прочитанное в детстве. Она улыбнулась. — Мальчишка».

В глазах потемнело, Аннет пошатнулась, приникла к стволу, поехала, обдирая руки, повалилась на корни уже без сознания.

Тишина, только осторожные крадущиеся звуки шагов, да изредка осыпающиеся камешки, стронутые неловким движением. Аннет ощущала тепло, ее несильно качало, убаюкивало. Она снова была в знакомом с детства кресле, в гостиной, перед камином, согревающим подставленный бок. Под шеей и коленями — плотные валики подлокотников, рука прижата к рельефной спинке. Только свежий воздух легким сквознячком из приоткрытого окна. Все кончилось, война где-то далеко, да и была ли она?

Девушка прижалась плотнее, глубже втиснулась в чашу кресла, приоткрыла глаза. Над ней нависал полурасстегнутый воротник куртки Ивана. Великан шел осторожно, водил головой из стороны в сторону, внимательно вглядывался. Руки крепко держали свернувшееся калачиком тельце, уберегали от толчков, когда приходилось перепрыгивать через яму или перешагивать раскоряченный пень.

Иван чуть раздвинул руки, легко, как пуховую подушку, поправил положение драгоценной ноши, прошептал:

— Ничего, Анютка. Скоро будем дома.

Все тот же сон про жонглера. Джек привычно созерцал манипуляцию со множеством предметов, происходящую без физического контакта. Сон стал знакомым до мелочей, как стишок, заученный в детстве для задабривания Санта-Клауса. на этот раз решил обратить внимание на окружающие лица. Раньше они сливались в непрерывную стену, улыбающуюся, восторженно ахающую, замирающую от восхищения. Джек понял, что управление круговертью вещей перестало требовать хоть какого-то участия. Времени хватит, чтобы успеть вглядеться в каждое лицо, проследить за выражением глаз.

Он посмотрел перед собой. Невысокий сухощавый старичок пристально разглядывал фокусника сквозь огромные выпуклые линзы в толстой оправе. Седые космы, торчащие в разные стороны по краям лысой макушки, выдавали привычку задумчиво почесывать голову. Лицо было странно знакомым. в Джеке шевельнулось смутное чувство узнавания. Словно всегда знал этого человека, но именно сейчас забыл его имя.

Джек решил присмотреться к соседям старика, надеясь обнаружить подсказку. Ничуть не удивился, что смог увидеть одновременно обоих, и так четко, как будто смотрел на каждого в упор. Тем более, что они были похожи, как близнецы. Нижнюю половину лица прикрывали металлические полумаски, охватывающие нос, рот, подбородок. Крепко сидящие на голове, пригнанные плотно, без щелей, маски сверкали полировкой, на которой четко выделялись частые прорези, тончайшие стыки деталей, регулировочные диски. Над масками чернели глаза, опустошенные, смотрящие сквозь Джека, немигающие, и оттого — еще более зловещие. Грязные, спутанные волосы довершали картину.

Джек отшатнулся, как от дуновения ветра, вспомнив о чем-то ужасном, стоящем за этим образом, но таким же подсознательным, не имеющим названия.

Глаза над масками обрели каплю заинтересованности. Фокус зрения неуловимо сместился от горизонта позади Джека к его носу. По спине пробежал холодок. Лучше бы они смотрели мимо.

Хоровод все вращался. Троица какое-то мгновение постояла неподвижно, затем двое в масках сорвались с мест, кинулись к жонглеру. Прошли сквозь летящие предметы, словно те были фантомами, потянули руки, подхватили жонглера за подмышки. Он не сопротивлялся. Толпа неожиданно начала рукоплескать, гораздо мощнее, громче, чем делала это, когда жонглер заканчивал представление. Его затянули в черный туман за спиной, так похожий на тяжелые пласты марсианского черного газа. Жонглер пропал в нем постепенно, растворяясь в глубине. Последними втянулись подошвы, оставив чуть заметные дорожки в пыли, покрывающей пол.

Джека тряхнуло. Он открыл глаза, тут же зажмурил от боли, пронзившей зрачки, отвыкшие от яркого света. Его действительно тащили куда-то, способом, очень похожим на только что виденный во сне. Когда жгучая боль стала терпимой, Джек приоткрыл глаза снова, тонкими щелочками, пропуская свет через спутанные ресницы.

Потолок полз над ним, расчерченный линиями балок и ребер жесткости. Джека тащили головой вперед. в поле зрения въехала лампа, такая же, как только что ослепившая его. Джек снова зажмурился и прислушался к другим органам чувств.

Перемещение сопровождалось звуками твердых шагов, с металлическим звоном бьющих по полу. Кроме них, поблизости все было тихо, но в отдалении, где-то за стенами здания, что-то грохало, вызывая легкое сотрясение пола и вибрацию стен. Чуть ближе частой дробью пророкотали шаги.

«Патрульная машина, — подумал Джек. — Взрывов нет, стрельбы нет. Значит, я у них».

Он попробовал вырваться. Мысленный приказ отправился по нервам, но не достиг цели. Тело не слушалось, мышцы висели дряблыми кусками мяса.

«Я парализован».

Он воспринял эту новость с удивившим его самого спокойствием, даже равнодушием, приписав это реакции на неизбежность смерти.

«Мне подчиняется только мой мозг».

Чтобы окончательно убедиться, Джек попробовал отыскать хоть один подвластный ему мускул в руке или ноге. Словно звонарь, стоящий перед необъятным пучком веревок, идущих к десяткам разновеликих колоколов, подергал каждую в надежде, что родится звук. Нет, он был только пассивным слушателем.

Горела раскаленным кольцом кожа на шее. Джек вспомнил, что туда его ранило щупальце многорукой машины, собиравшей пленных подземке, как вытаскивают за уши кроликов из клетки. Вспомнил, как медленно ползли искры электрического импульса, подбираясь к мозгу.

«Я действительно так ускорился? Но как?»

Словно пытаясь подсказать, его вдруг накрыла тишина, а потолок перед глазами перестал ползти. Знакомое ощущение продлилось секунду и тут же исчезло, оставив после себя воспоминание об удивительной ясности мышления. Мир ожил, застучал шагами по полу.

Движение оборвалось, Джек приготовился, что сейчас произойдет нечто новое. Жжение в шее резко сменилось холодом. Он увидел, как все вокруг поплыло, накренилось. Перед глазами мелькнул белесый выгнутый бок машины, в котором пронеслось отражение Джека с нелепо увеличенной головой и крохотным, щуплым тельцем. Затем его повернуло, он понял, что висит, удерживаемый такой же машиной, обвившей щупальцем его горло. Это было не больно, даже в какой-то степени приятно, поскольку холодное прикосновение остудило боль в ране.