Эми Кэтлин Райан - Похищение

Как будто по сигналу, остановился третий двигатель. Все огни мигнули и погасли.

Несколько младших мальчиков закричали.

— Где они? — услышал Киран собственное бормотание, но ответа не получил. Включился фонарик, и Сет направил его на свое лицо, отчего его черты стали чудовищными.

— Я этим займусь. — Сет оттолкнулся от пола и, отбрасывая фонариком длинные мятущиеся тени, начал передвигаться к Центральному Совету, перехватывая руками изоляционные трубки на потолке.

Киран застыл на месте, борясь с противным ощущением в ногах и руках, и ждал. Прошла, казалось, целая вечность, пока свет не включился снова. Он был не такой яркий, как прежде, но, по крайней мере, теперь им было все видно.

Посмотрев вниз, он обнаружил, что висит в двух футах над полом. У него появилось жуткое чувство, что он отделен от собственного тела, и он попытался помахать руками, чтобы направиться хоть куда-то, но в результате этого стал только вращаться вокруг своей оси, отчего его чуть не стошнило. Он прекратил двигаться и стал ждать, пока не взлетит к потолку, где у него будет, за что ухватиться.

Сет влетел обратно в комнату с высокомерной усмешкой на лице.

— Не переживай, босс, — сказал он. — Ты не можешь учесть все.

Пара мальчиков засмеялись. Пристегиваясь к койке, Киран знал, о чем они думают. Они думают, что Сет лучший лидер, чем он. Сет, который кричал на плачущих детей, дергая их за руки.

Сету нельзя позволить взять верх.

Киран не спал уже больше сорока часов. Шесть часов при отключенных двигателях превратились в десять. Десять часов превратились в двадцать. Команда бросила делать оценки.

Если в скором времени двигатели не будут исправлены, злаки, леса и фруктовые сады начнут погибать. А если погибнут растения, в починке двигателей не будет никакого смысла, потому что неоткуда будет восполнить запасы кислорода. «Эмпирея» превратится в металлический гроб.

Киран был истощен от нервного перевозбуждения. Он отстегнул ремни и пролетел над плечом Сарека Хассана к пультам связи. Сарек, судя по всему, относился к нему немного терпимее, чем ко всем остальным. Как один из немногих мусульман на борту «Эмпиреи», Сарек всегда был замкнутым и общался в основном со своей семьей, а не со своими ровесниками. Он любил делать пробежки с отцом по огромным амбарным отсекам, поэтому был подтянутым, поджарым и очень сильным. И совершенно недоступным. У него были глубоко посаженные глаза на бронзовом лице, и хотя он всегда был хорошо осведомлен о том, что происходит вокруг, держался он отстраненно, как наблюдатель. Это его качество напомнило Кирану об Уэверли, и поэтому у него появилось чувство, что этому мальчику можно доверять.

Сарек отметил присутствие Кирана сдержанным кивком.

— Не волнуйся, — сказал Киран, паря рядом с ним. — Меня не стошнит на тебя.

— Да уж, надеюсь.

Кирану всегда казалось, что невесомость — это весело, но на самом деле она только сбивала с толку и отнимала все силы. От нее у всех было расстройство желудка, опухшие лица и руки, у всех болела голова. От каждого движения тело Кирана начинало неконтролируемо крутиться, и ему постоянно приходилось за что-нибудь цепляться.

— Есть какие-нибудь новости с шаттлов? — спросил он, заранее зная ответ.

— Думаешь, я бы тебе не сказал, если бы что-то услышал?

— А ты проверил все полосы?

Сарек закатил глаза:

— Ты что, глухой? Ни от кого нет ни слова.

Кирана охватила дрожь, от истощения, но главным образом от злости. Все мальчики начали говорить с Кираном подобным тоном, а теперь к ним присоединился и Сарек.

— Сарек, — сказал Киран голосом, искаженным от злости, — я задал тебе вопрос. Ты проверил все частоты за последний час?

Сарек посмотрел на Кирана, как на идиота.

— Если шаттл Б42 попытается с нами связаться, тебе не кажется, что нам лучше слушать? Они могут быть ранены, мертвы, они могли потерять курс — да что угодно! — Киран был так измучен, что язык его с трудом ворочался во рту, но он заставлял себя четко произносить каждое слово. — Каждый час ты должен проверять все частоты на предмет любой возможной связи. Текст. Голос. Видео. И когда я спрашиваю, сделал ли ты это, ты должен ответить…

Киран подождал, чтобы Сарек закончил за него фразу.

Но мальчик только смотрел на него, упрямо не раскрывая рта.

— Ты должен ответить «да». Потому что это твоя обязанность. Ты понимаешь, о чем я говорю? Потому что если ты не понимаешь, мне придется назначить кого-то другого на пункт связи. Того, кто будет меня понимать.

Не обращая внимания на Кирана, Сарек протянул руку и стал нажимать на кнопку пульта управления, ритмично, демонстративно, прокручивая все частоты. Его поза, выражение лица, то, как он неподвижно смотрел на экран, — все это выражало презрение и крайнюю скуку. Когда он закончил, Киран сказал:

— Вот так. Каждый час, Сарек. Мы не знаем, кто на том шаттле и с кем они попытаются связаться. — Ярость отпустила Кирана, и теперь он ощущал себя опустошенным. — Возможно, твои родители…

— Нет! Их нет. Никого уже нет.

— Мы не знаем…

— Да ты вообще ничего не знаешь! — злобно бросил мальчик и повернулся к Кирану спиной.

Киран понимал, что Сарек всего лишь чувствовал то же самое, что и все остальные, то же самое, что чувствовал и сам Киран. И единственным спасением от этого было бы возвращение потерянных шаттлов: если бы они состыковались с «Эмпиреей» и все родители и сестры вернулись на корабль, все встало бы на свои места.

Но это было невозможно. Их мирная жизнь была навсегда разрушена людьми, которых они считали друзьями. Думать об Уэверли и их власти над ней? Это было невыносимо. Если они поднимут на нее руку…

Эта мысль причиняла ему жгучую боль, и Киран отогнал ее от себя.

Он решил прилечь в надежде хоть немного успокоить свой разгоряченный мозг.

Киран отстегнул ремень, взлетел к потолку и, хватаясь за изоляционные трубки с проводами, начал продвигаться вперед. Это был лучший способ движения в невесомости, и он подумал, не специально ли для этой цели корабль был сконструирован именно так. Он добрался до спальни, накрепко пристегнул ремни к койке, забрался в спальный мешок и закрыл глаза. Перед ним мелькали обрывки снов, и ему так хотелось погрузиться в них, но он не мог не прислушиваться к разговору на другом конце тихой комнаты.

— Кто-то должен перевести двери нижних отсеков на ручное управление. Нужно пойти в Центральный Совет, — сказал один голос.

— Мы можем сделать это перед выходом.

— Нет. Кто-то должен остаться.

— Я хочу пойти с вами.

— Ты единственный, чьих родных там нет.

— Я понятия не имею, где мой папа!

Киран безумно хотел спать. Но он понимал, что планируют мальчики. И его расстраивало, что он не предугадал это раньше. Он устало отстегнулся от койки, оттолкнулся к потолку и по трубам на нем подобрался к четырем перешептывающимся мальчикам, зависнув возле них.