Тимофей Печёрин - Звезды любят сильных

— Не соответствовать можно только санитарным нормам, — отрезал тот, — или давно у вас инспекций не было?

— Проходите, — вздохнул швейцар, обращаясь ко мне. Молодец, профессионал, умеет сохранять спокойствие, — только, пожалуйста, оружие сдайте.

— Куда? — спросил я.

— В гардероб. Налево пройдете и увидите.

Я не возражал, тем более что Конфедераст вроде бы намерен был играть честно. По крайней мере, эту партию. Охрану свою — полдесятка «шкафов» с бластерами и парализаторами он оставил возле лимузина.

— Чур, вы платите, — шепнул я Ковальскому, когда мы входили в зал, — в конце концов, это выйдет за счет налогоплательщиков, а значит и меня тоже.

Мне хватило нескольких минут сидения в ресторане, чтобы понять — господа, это не рай. И не сказка. И, уж точно не тянет на предмет мечтаний. Моему организму оказалось все равно — сидеть на стуле из дерева, или из пластика, есть натуральное мясо или синтетическую котлету. Живая музыка? Ну да, это имело место, да только звучала она таким образом, чтобы не отвлекать на себя внимание. И, по крайней мере, в случае со мной, эта задача была выполнена. Я не отвлекался. Что еще осталось? Растения? Да только на детей асфальта и бетона, не видавших первозданной природы на неиспорченных цивилизацией планетах, могли произвести впечатление эти чахлые кустики.

— Слушайте, Орлов, — недовольным голосом обратился ко мне Ковальский, расправившись первым со своей порцией, — вы что, сюда жрать пришли? Давайте, кончать с этим.

— Не вопрос, — согласился я, дожевав кусок и запив его вином, тоже, наверное, натуральным, — слушаю вас.

— Это я слушаю вас, — сказал Конфедераст раздраженно, — говорите прямо, что вам от меня нужно?

— А вы не поняли? — улыбнулся я, — тогда слушайте. Прежде всего, отдайте мне деньги за операцию на Кальвине. Что ни говорите, а было четко сформулированное задание, и я его выполнил. Остальное — лирика, и, скорее, на вашей совести. Если она у вас, конечно, есть.

— Так, — произнес Ковальский без энтузиазма, сплетая лежащие на столе пальцы рук, — это все?

— Ага, щас, — хмыкнул я, — еще я хочу, чтобы вы по-хорошему ушли.

— Не понял?

— А что тут непонятного? Подайте в отставку, отправляйтесь на заслуженный отдых, пропивать неправедно нажитое добро. Главное, держитесь подальше от правительственных структур. У вас есть возможность сделать это тихо, мирно и без скандала. Все равно, человек вы уже немолодой, и до пенсии не успеете наворовать намного больше, чем уже наворовали. Так зачем вам этот геморрой?

— Ну, вы наглец, Орлов! — со смесью восхищения и ненависти воскликнул Ковальский, — насчет денег, это я еще могу понять. Но какое к чертям собачьим вам дело до моей должности?

— Да я больше о вас забочусь, — ответил я, — или вы забыли? На вас открыт сезон охоты. Ваши же коллеги, но из параллельного ведомства, и открыли. Не хотите уйти по-хорошему — уйдете по-плохому. В лучшем случае — выгонят с вашей должности с позором, в худшем — отправитесь в места не столь отдаленные.

— Милый мой, капитан Орлов, — с выражением сытого кота на лице и соответствующими интонациями протянул Конфедераст, — вы, в своем космосе, совсем оторвались от наших земных реалий. Чтобы упрятать за решетку, и даже, как вы говорите, с позором и скандалом снять с должности, нужны доказательства. Так и передайте вашим так называемым охотникам.

— Доказательства? — я показал на себя пальцем, — они перед вами. Сидят с вами за одним столом и ужинают за ваш счет.

— Неужели? — Ковальский расхохотался, чуть не подавился, отхлебнул вина, после чего обратился ко мне без тени улыбки, на полном серьезе, — и это все? Замечательно! Именно это я и хотел знать. Капитан Орлов, должен заметить, вам очень подойдут ослиные уши.

— Попрошу без оскорблений, — буркнул я, — так что вы решили, господин Ковальский?

— Что решил? Вы очень-очень хотите это знать? Так слушайте! Прежде всего, насчет денег. Деньги Конфедерации, да будет вам известно, предназначены на цели, полезные и нужные для Конфедерации. А на всяких подонков, что расстреливают мирных граждан, в казне денег нет. Не вставайте из-за стола, я еще не закончил! Доказательство вы мое ходячее, я дал вам поужинать за мой счет только с одной целью — чтобы вы были в пределах моей досягаемости. Да, с оружием в ресторан нельзя, и ребят своих я оставил снаружи. Но вы подумали о том, что будет, когда вы выйдем отсюда? Ребята у меня имеют право стрелять на поражение при наличии угрозы для меня. Да, о ваших «подвигах» на Кальвине я тоже наслышан. И не только на Кальвине. Не сомневаюсь, вы крут как яйца, но на моей стороне численный перевес. И ребята мои — тоже не мальчики для битья. Вы, конечно, можете попробовать скрыться, на дно залечь, но я тогда буду действовать другими способами. Я знаю, друзей у вас не было, но уж родители-то есть у каждого… Вы понимаете меня, капитан Орлов?

Я кивнул. Куда уж понятнее. А Конфедераст продолжал.

— У вас, правда, есть шанс, маленький, но есть. Если вы назовете имя и фамилию хотя бы одного из тех людей, что вербовали вас…

— Они мне не представлялись, — сказал я глухо, — а вы не оставили мне других вариантов. Мне придется вас убить.

— Что-о-о?! — круглое лицо Ковальского вытянулось, став скорее овальным, — вы в своем уме? Я же вам только что сказал… про охрану.

— Охрана там, — произнес я спокойным голосом, поднимаясь из-за стола, — а мы с вами здесь.

— Да как вы меня убьете, Орлов? — лепетал явно испуганный Конфедераст, — с оружием сюда нельзя! Я же видел, как вы свою пушку… в гардероб…

— Хрен с ней, с пушкой, — сказал я, доставая лазерный резак, — зря вы меня недооценива…ли.

Тонкий лазерный луч протянулся до шеи Ковальского. Одно простое, не требующее много времени, движение… Всего одно.

— Ох-хр-ра-а-а! — успел завизжать Конфедераст. Выскочивший на зов вышибала был нейтрализован летящим навстречу стулом. Немногочисленные посетители закричали на разные голоса, так, что чуть уши не заложило, и повыскакивали из-за столов.

— Тихо! — рявкнул я на дойче, перекрывая это трусливое разноголосье, — все на пол! Не сопротивляйтесь и вам не причинят вреда!

Этому здравому предложению они вняли. А я бросился к гардеробу. Ворвавшись туда и схватив свой бластер, я, не выходя на улицу, нацелил его на бывший лимузин Ковальского, и, накрутив до предела регулятор мощности, выстрелил. И рефлекторно упал на пол, закрывая голову руками.

В этот раз обошлось без лишних жертв. Не было града осколков, вход не обвалился. Разве что рядом стоящие машины зацепило взрывом, но оного мне не жаль. Другое дело, что грохот взрыва окончательно «добил» посетителей «Шварцмонда». Забыв о требовании оставаться на полу, они ринулись спасаться через непредназначенные для этих целей пути. Я слышал, как звенят разбиваемые окна и как вопит почтенная публика.