Марк Романов - Астарта: Корабль Чокнутых Трупов

Маттершанц улыбался, поглядывая на полковника, и в его глазах колыхалось золотое свечение. Теперь Романов мог подробно рассмотреть лицо этого… существа, когда-то бывшего человеком. Худое, угловатое, с невозможно большими темными глазами, некрасивое по меркам землянина, оно, тем не менее, было исполнено внутреннего света. Такие лица писали древние иконописцы на деревянных досках… Марк бывал в уцелевших церквях, где потемневшие лики святых все так же, как и тысячелетия назад, строго, но справедливо взирали на пришедших во храм.

Снова нахлынуло спокойствие, и потревоженная память разжала свои когти.

Ричард положил полковнику руку на плечо, и буднично спросил:

— Ну что, пойдем?

— Ты тоже? — удивился Романов, вглядываясь в бывшего капитана «Астарты». — Но… как же твой экипаж?

— Уйдет только часть меня, а человек — останется. Ему еще многое надо сделать… — Рик улыбнулся, и улыбка его была горькой. — Изгнанники, на чьем корабле мы сейчас находимся, почти всемогущи, но, к сожалению, именно «почти». Они не могут исправить всего, что… здесь произошло. А я все равно не могу оставить эту часть себя в мирах человечества, так почему бы и не уйти с тобой?

Маттершанц кивнул, соглашаясь:

— Наш древний враг повержен, полковник. Вашими руками, за что я вечно вам благодарен… Рикки лишь завершил процесс, и доставил вас сюда. Как и было обещано, мы исправим все, что сможем, хоть на это и уйдет большая часть нашего энергоресурса… Но с остальным людям, раута и прочим расам придется справляться самостоятельно, как это не прискорбно.

— Многие судьбы и жизни ушли безвозвратно, миллионы людей уже покинули этот мир… Придется восстанавливать экономику и пытаться наладить нормальное существование. Десятилетия, если не столетия долгого упорного труда, — Морган прикрыл увлажнившиеся глаза, и две серебряные слезинки скатились по его лицу. — Люди справятся, Марк. Я буду помогать себе, даже из-за той Грани, что мы с тобой перешагнем.

Маттершанц встал, и поправил одеяние.

— Время. Полковник, Рик… Я горжусь встречей с вами. Может быть, еще увидимся…

Море. Песок. Облака. Все свернулось в комок, и исчезло. Вокруг расстилалась только темнота, пронизанная иголочками тонкого света, словно стены огромной комнаты, освещенной снаружи разноцветными лампами, продырявили очередями из игломета…

Романов снова не чувствовал своего тела, но это не пугало — он осознавал, что находится в энергетической форме существования, и может полностью управлять собой и миром вокруг одной лишь силой разума. Рядом появился светлый сгусток, пронизанный яркими вспышками, внутри которого просвечивало темным нечто, напоминавшее человеческое тело. Марк узнал Ричарда Моргана, и расслабился, ожидая продолжения.

Голос звучал ниоткуда, обволакивая их.

— Вы доказали, что достойны перехода. Один из вас осознал, что даже благие мечты могут обернуться болью, страданиями и разрушенными душами тех, кому еще рано становиться чем-то большим… Другой смог пожертвовать собой ради справедливости, спасения мира и жизни близких ему… существ.

Перед вами — вся Вечность, и все миры. Ваши пути не расходятся здесь… Путь искупления, и путь воздаяния. Две стороны одной монеты.

Идите же. Выберите цель, и сделайте шаг.

Тьма вокруг распахнулась цветами, потоками информации, сплетениями временных линий и сферами миров, каждый из которых жил своей собственной неповторимой жизнью. Романов замер на короткий миг, пытаясь понять, осознать и пропустить через себя все великолепие этой нескончаемой симфонии бытия… Один из миров, подернутый стылой сизой дымкой, выпадал из общего ряда, внося диссонанс и вызывая странный отклик внутри Марка. «Мне надо туда» — подумал он, и упал навстречу серому ветру, холодным каплям дождя на потрескавшихся губах, и остывающему солнцу.

Ричард видел, как уходит его враг, не успевший стать другом, и подумал, что в других обстоятельствах не отказался бы узнать бывшего полковника немного лучше… Он знал, что, если понадобится, сможет найти Романова в любой из бесконечного множества Вселенных. Слишком уж тесно их судьбы были связаны теперь, после всех превращений и изменений, и, что бы не случилось… «Помогу. Успею. Справлюсь» — подумал Морган, и тоже выбрал цель. Если Марк ушел исправлять содеянное не им, и устранять последствия чужих катастрофических ошибок, то Рику выпало находить и, увы, приводить к справедливости тех, кто причиняет боль мирам… Но сначала он вернул в мир свою человеческую составляющую, и оставил тонкую ниточку связи, серебрившуюся где-то на границе восприятия. Тело капитана, погруженного в сон, переместилось в медотсек «Астарты», заняв место в дальнем от входа саркофаге автохирурга. Попутно Судья незримо попрощался с каждым из экипажа и легким усилием воли убрал из организма умирающего Травкина все последствия пребывания в реакторном отсеке…

Улыбнувшись чему-то, он разбудил капитана, и отправился в тот мир, который избрал ранее.

Маттершанц тихо вздохнул, наблюдая за маленьким чудом, которое только что совершил новорожденный Судья, и посетовал:

— Господин Директор, я надеюсь, это нарушение мы исправлять не будем?

— Нет, Матти. Просто в следующий раз вкладывай меньше себя в приглянувшихся тебе людей… — Директор с видимым усилием сложил губы в улыбку. — У них, как ты убедился, очень большой потенциал… Рождение двух Сил из одного мира — это очень много.

— Надеюсь, в следующий раз это будут не люди…

«Думаю, этот вид давно не является человеческим», — отрешенно подумал Матти.

Иди ты к черту, дорогой дневник…

Как же так вышло, что я помню все случившееся тогда? Когда мир умирал, отдавая свою кровь, свою жизнь новому Богу, родившемуся в пламени сражения с чем-то страшным и разрушительным… Когда время замкнулось в кольцо, и победа стала поражением, а поражение — победой. Когда я захотел спасти своих друзей, пусть даже ценой собственной жизни. И спас…

Но в каждом даре мудрых и светлых, пришедших из-за граней миров, содержится еще и проклятье. Мир вернулся. Он был знакомым, родным, чистым… Но никто — слышите, никто! — в нем не помнил ничего о том, что было. То есть, не было. Или, может быть, будет?

Друзья мои… Я спасу вас. Еще раз.

Джек с трудом разлепил глаза и осмотрелся. Вокруг тускло подсвечивались металлические стены какого-то помещения. Больше всего оно напоминало склад или трюм, в котором перевозят особо пакостные грузы. Светло-зеленая краска на трубах и решетчатых перекрытиях облетела, обнажая остовы тронутых коррозией перекрытий. По потолку змеились мелкие светодиодные лампочки, больше половины которых темнели выбитыми провалами, от чего общая картинка напомнила боцману рот старика с гнилыми зубами.