Владимир Лосев - Проверка на разумность

Небо беспросветно черное, а звезды настолько близки и ярки, как никогда не бывают внизу, и, кажется, стоит сделать еще один рывок, и ты дотянешься до них, и будешь купаться в их лучах, как в прозрачной дождевой воде.

Но, увы, до них не добраться, потому что крылья не держат: одно долгое мгновение балансируешь в пустоте, а потом срываешься и несешься вниз в неуправляемом пике, захлебываясь от ощущения невиданного неизведанного ранее чувства. И только перед самой землей, где воздух вновь становится упругим и теплым, выравниваешь полет, переходишь в плавное планирование и опускаешься на твердый камень.

Это твой мир, и ты его властелин, в котором никто и ничто не сможет скрыться от всевидящего твоего ока, не сумеет умчаться от крепких лап, которые стиснут теплое дергающееся, пытающееся вырваться, тело, пронзят его острыми когтями, и сладкий вкус крови омоет пересохшее горло.

Мгновение, и ты снова поднимаешься вверх, разжимаешь лапы, и то, что еще недавно паслось внизу, поедая сочную зеленую траву, падает на землю, превращаясь в кусок свежего парного мяса, наполненного легкой горчинкой страха.

И ты садишься на одиноко высящийся утес и, не торопясь, смакуя каждый кусочек, ешь, вонзая клюв в теплые внутренности, наполненные наполовину переваренной травой.

Божественный вкус и сладость! Нежный аромат и ощущение тихого блаженства!..

Даже во сне этот сон показался Алане странным — вероятно, потому что в жизни она никогда не испытывала ощущения полета.

Но имелось что-то общее с этим сном и тем, что находилось вокруг нее — она чувствовала резкий запах сочной травы!

Что?!!

Птаха недоуменно открыла глаза и увидела, что лежит на помятых стеблях сочащихся ярко-зеленым соком, невероятных ярких, почти изумрудных растений, а над головой раскинулось чужое серо-зеленое небо.

Дышалось легко, в плотном воздухе было разлито много кислорода, в котором, наверное, так легко летать.

Летать? Алана горько усмехнулась и приподняла голову.

Огромное незнакомое светило вылезало из-за горизонта, открывая ее взгляду плоскую бескрайную равнину, наполненной буйной зеленью трав и цветов. Она вдохнула глубоко воздух и вздрогнула: недалеко прозвучало яростное рычание, настолько громкое, что ей показалось, что какой-то чрезвычайно свирепый и опасный хищник находится рядом.

От сна сразу ничего не осталось, птаха вскочила на ноги, нервно хлеща хвостом по высокой траве и черной земле. Где она? Как здесь оказалась? Кто ее сюда поместил?!

Последнее, что помнилось, это цилиндр, наполненный желтой неприятнопахнущей жидкостью, в котором она тонула, и странные слова чужака: «Тебе придется доказать свою разумность».

Проклятый червяк, пожирающий гуано! Низкое существо, ползающее по грязи! Что и кому доказывать? Алана из рода летунов не будет ползать вместе с ними, ее удел — небо! Тут она горько усмехнулась. Увы, это не сон, а реальность, слишком яркие краски и запахи видит она вокруг, да и ветер ворошит крылья, перебирая каждое перышко и холодя кожу под ними, такого во сне не бывает…

Она растерянно посмотрела по сторонам.

Никогда до этого ней не приходилось оказываться, где имелась только ровная поверхность, трава, звери и больше ничего. Алана привыкла к городу, там нет никакой опасности кроме стригов. А кто живет здесь? Рев, заставивший ее дрожать от страха, прозвучал снова чуть в стороне

«Нужно идти на то место, которое показал это жалкий червяк, — подумала она. — Хотя бы попытаться добраться до него, иначе будет стыдно перед предками».

Птаха вспомнила изображение планеты сверху, которое ей показывали — кажется, нужно добраться до места, где в извилистую реку падал огромный водопад. Где это?

Она повернулась вокруг оси, и поняла, куда нужно двигаться. Что ж все просто, ориентироваться умеет, предки постарались, вложили в родовую память все, что требуется летуну.

Итак, нужно двигаться в том направлении, и желательно быстро, потому что время ограничено. Идти далеко, а шансов на то, что она успеет дойти к сроку, почти нет, но она должна попытаться. Идти все равно куда-то нужно, так почему бы не туда?

Алана сделала первый шаг вперед к неясной цели и вдруг поняла, что не испытывает обычной привычной слабости в сухожилиях — именно из-за нее она не могла летать. Из-за этого мышцы не могли удержать крылья в расправленном состоянии, и парение всегда заканчивалось падением.

Это было странно, но не более того. Возможно, жидкость ее излечила от слабости, или в нее добавили что-то из трав, которые веселят и снимают боль. Так или иначе, она по-прежнему ползун, хоть и не испытывает неприятных ощущений.

Птаха заковыляла дальше, раздумывая над тем, что в данную минуту происходит с ней. Испытание, так испытание, она к ним привыкла, результат ей известен заранее — она не сумеет добраться до нужного места к сроку. Но какой в этом смысл? Разве так доказывают разумность?

Неужели если ты дойдешь из одного места в другое, то ты более разумен, чем тот, кто в это место не дошел? Глупо! Разве это требует большого ума?

Вот если бы ее попросили, например, построить звездолет, способный долететь до другой звезды, это хоть как-то было понятно, потому что создать космический корабль — дело непростое, требуются знания и технологии.

Конечно, она бы и не смогла, поскольку у нее нет ни того ни другого, так как звездолеты летунов строили другие расы — те, кого они завоевали когда-то, но это было хотя бы логично.

Города и корабли строили коры, она однажды видела их: вечно грязные, дурно-пахнущие существа, ходящие на двух ногах, со спутанными волосами на голове и с мерзкой голой кожей на остальном теле — даже мелкого пуха, так спасающего при жаре, они не имели.

Было странно, что мать-природа сотворила таких уродов, абсолютно неприспособленных к жизни и полету. У них не было клюва, только странный разрез для принятия пищи с мелкими плоскими зубами внутри для перетирания зерна и травы, до которой они были так охочи. У этих существ отсутствовали крылья, и поэтому их взгляд всегда был обращен вниз к помету на земле, а не к небу, как у настоящих покорителей неба. Из плеч у них росли какие-то уродливые гибкие отростки, которыми они обычно держали инструмент для обработки камня.

Да и ходили они на двух ногах, ковыляя так, как сейчас Алана. Назвать их разумными было глупо, потому что знание этой расы ограничивалось лишь устройством всевозможных машин, которые они использовали во всех своих делах. Будучи слабыми и не очень быстрыми, они придумали для полета странные коробки с неподвижными твердыми крыльями, словно это могло им открыть небо.

Эти аппараты летали и довольно быстро, но как же они были страшны и уродливы! Ничто не сравниться с грацией летуна парящего в светлом небе! Да и бились они часто, убивая тех смельчаков, которые пытались покорить небо не имея для этого ничего. Что дала бы им природа.