Абрам Кнопов - Проданная Луна

— Вполне возможно, — ответил Линье. — Признаться, я очень мало потрясен вашим открытием. Изучение альбедо различных участков Луны и характера поляризации лунного света давно подтвердило, что лунные породы сходны с земными вулканическими породами.

— Но ученые спорят, образовался ли лунный рельеф в результате внутренних, то есть вулканических сил, или же причина образования лунных гор — падение крупных метеоритов. Теперь мы можем разрешить их спор, ибо вулканическая пыль, покрывающая планету, свидетельствует о вулканическом прошлом Луны.

— Браво! — воскликнул Линье. — Я обвинял вас напрасно, уважаемый Диас, и рад своей ошибке. И не менее рад, что вулканическая деятельность Луны — дело прошлого.

— Боюсь, что вы преждевременно радуетесь. Именно этот вопрос и вызывает у меня сомнение.

— Уж не хотите ли вы сказать, что и сейчас на Луне существует вулканическая деятельность?! — воскликнул Альварес, проявив неожиданный интерес к беседе.

— А почему бы и нет?

— Да хотя бы потому, что астрономы никогда не замечали изменений на поверхности Луны.

— Это не совсем точно, Альварес, — ответил Диас. — За последнюю сотню лет непрерывного наблюдения лунной поверхности астрономы заметили четыре сравнительно небольших изменения на Луне. Во-первых, в районе кратера Линнея, который до 1866 года имел поперечник десять километров, а после 1866 года — не более четырех километров; во-вторых, появление у центра лунного диска около трещины Гигинуса нового кратера диаметром примерно в четыре километра; затем изменения отражательной способности участков дна на цирковой равнине кратера Платона и, наконец, исчезновение совсем недавно крупного кратера Альгацен диаметром в сорок километров. Но если говорить о незначительных катаклизмах и вулканических извержениях, то их, вероятно, и невозможно обнаружить в телескоп, хотя русский астроном Козырев и утверждает, что ему удалось заметить на Луне вулканическую деятельность.

— А все-таки достаточно убедительных доказательств нет, — сказал Линье задумчиво.

— А если я вам скажу, что в районе кратера Архимеда мною обнаружен вулканический пепел свежего происхождения, убедит ли вас это?

— Пожалуй, убедит, если вы докажете, что он действительно недавнего происхождения, — ответил Линье.

— В таком случае отправимся хоть сейчас!

Альварес остался в ракете под предлогом проверки радиостанции. Некоторое время он наблюдал за удалявшимися Линье и Диасом. Лицо его было озабочено. Наконец, что-то решив, он открыл люк в задней стенке кабины.

С трудом протиснув свое грузное тело через узкое отверстие, Альварес проник в среднюю часть ракеты, заполненную баками. Узкий аварийный проход, похожий на нору, не был рассчитан на массивную комплекцию радиста. Тем не менее он решительно двинулся вперед и осветил электрическим фонарем пространство между двумя баками. Здесь, в кружевном переплете ферм и трубопроводов, лежал небольшого размера чемоданчик из желтой кожи. Ему пришлось потратить немало усилий, прежде чем дотянуться до чемодана и извлечь его. Когда он вернулся со своей добычей в кабину, лицо его было бледно, а лоб покрылся испариной. Альварес открыл дрожащими руками чемоданчик. В нем было два десятка аккуратно уложенных атомных мин новейшего образца. Каждая из них, размером не больше лимона, превышала по силе взрыва 500-килограммовую бомбу, начиненную тротилом.

То был «подарок» Рамиреса. Предусмотрительный генерал уверял, что и на других мирах подобные «фрукты» так же необходимы, как и на Земле.

Закончив разговор со своим «лунным агентом», генерал пришел в сильное волнение. Да, теперь настала пора действовать решительно. До сих пор Рамирес делал все, что было можно. Он деятельно поддерживал версию о том, что альберийские астронавты уничтожены русскими.

Альберийская печать и радио призывали общественность к «единению перед беспримерным фактом красного межпланетного империализма». Непрерывно сообщались все новые подробности «зверского нападения русских» и «первого побоища на Луне».

Советский Союз обвинялся в стремлении захватить всё околосолнечное пространство, включая и все планеты. Даже гибель альберийской межпланетной станции приписывалась проискам русских. Утверждали, что болид, столкнувшийся со спутником, был ни чем иным, как советской ракетой, запущенной еще в начале 1959 года и ставшей первой искусственной планетой.

На политической арене снова появился сенатор Баррос. Пользуясь поддержкой некоторых влиятельных кругов, он решил попытаться спасти свою репутацию.

Баррос выступил с планом создания «Объединения стран против коммунистической агрессии в космосе». Его идея была одобрена. Спустя несколько дней предложение сенатора фигурировало в правительственной газете под официальным названием «Плана Барроса».

Сенатор Баррос старался не покладая рук, не без основания надеясь получить теплое местечко в «Объединении».

На пост Главнокомандующего Объединенных вооруженных сил намечали генерала Рамиреса, сам Кортес предложил его кандидатуру.

Рамирес потребовал навести вначале новый порядок на Земле, а лишь потом приступить к освоению космоса. Добиться нового порядка он предлагал способом, набившим всем оскомину: путем массированного обстрела со всех трехсот шестидесяти градусов территории противника баллистическими ракетами с водородным зарядом.

Военная истерия охватила всю страну. Альберия ощетинилась межконтинентальными ракетами, словно хищный зверь перед прыжком. Многочисленные эскадрильи самолетов бороздили небо далеко за пределами страны, якобы с целью предупредить нападение. Необычайно сложная и разветвленная система противовоздушной обороны была приведена в действие. Каждые пять часов устраивались учебные тревоги.

Бесконечные тревоги, сопровождаемые жутким воем сирен и условными разрывами водородных ракет, держали жителей в состоянии крайнего нервного напряжения. В воздухе висели тучи вертолетов; с диким ревом проносились куда-то летающие танки, бесшумно парили громадные платформы.

И в разгар этой вспышки военной истерии появились слухи о том, что альберийские астронавты живы и здоровы. Вскоре слухи подтвердились, и часть законодателей, сохранивших еще способность трезво оценивать обстановку, предложила замять вопрос, что и было сделано.

Неудивительно, что и Рамирес, оказавшийся в затруднительном положении, не мог поступить иначе. Он решил срочно перестроиться, теперь надо было выработать другой, более конкретный план действий.

Спустя полчаса Альварес уже покинул корабль и шагал по направлению к лагерю советских астронавтов. Холодея при мысли, что его могут разоблачить, он передвигался гигантскими скачками.