Елена Силкина - Хан Файр

И не мог не думать.

Не смей, тем более — так!

И все чаще именно так.

И не помогали ни мысленный крик на себя, ни самоистязания напоминаниями о бессмысленности этих мечтаний, об отсутствии взаимности, о непреодолимой разнице между ними…

Он мечтал, забывая обо всем. К состоянию почти постоянного возбуждения быстро привык и не думал об опасности.

Хэгши не слушала мыслей, но ощущала это направленное внимание.

Какая-то взаимность все же возникла. Когда впервые увидел, впечатление было особое; и потом, едва пришел в себя, устремил внимание в прежнем направлении. Знать бы, насколько это серьезно. Быть может, лишь временное увлечение. Даже если так, я не смогу отвергнуть. Почему он молчит? Объяснилась бы первой, но земные представления отличаются от тайрианских. Такой поступок может оттолкнуть его. Почему же он молчит?

Хан по-прежнему избегал всех, теперь уже из-за нелепого «костюма», но как-то зазевался, глядя на Хэгши, и внезапно пришедший Югей увидел его лицо в тот момент. Тайрианин мгновенно все понял о Хане, так же, как недавно Хан — о нем. Но, в отличие от Хана, молчать не стал, сказал резко и прямо, когда они остались одни:

— Ты мечтаешь о Хэйги.

— Да, — вызывающе ответил Хан. Что скрывать, если все равно уже прочли. — Но это так и останется. Я знаю свое место.

— Ах, вот как, — еле сдерживаясь, бросил Югей. — Лучше бы ты его не знал!

И именно этого она предпочла всем! Что с нею будет?!

Югей смотрел в упор, и Хан не отвел глаз. Он делает как раз то, что от него ждут, разве не так?

Лицо Югея вдруг расплылось у него перед глазами, мир потемнел, исчезли звуки, стало душно. Хан пошарил вокруг себя рукой, ища, за что ухватиться, он уже почти ничего не видел.

По очертаниям узнал кресло, качнулся в этом направлении, чуть не промахнулся, но упал все же на мягкое сиденье, а не на пол. Ноги тряслись так, что совершенно не держали, а к горлу подкатывала тошнота.

В кабинет ворвалась Хэгши — Хан еще ни разу не видел ее бегущей — и бросилась к нему. Она прижала одну ладонь к его лбу, другую — к груди в районе солнечного сплетения, и сразу стало легче, тьма рассеялась, дурнота отступила.

Хан закрыл глаза и сидел так некоторое время. А когда открыл их, то увидел, что в кабинете появились Динор и еще несколько тайриан. Югей сидел поодаль от всех, отвернувшись к окну.

— Потерял контроль над собой, забылся настолько, что направил удар своих эмоций на человека, не имеющего защиты! — голос Хэгши сейчас был далек от спокойствия.

— Он должен оставить это место работы, — бесстрастно произнес Динор, и Хан отчетливо ощутил общее безмолвное согласие с этими словами.

Югей молча сидел у окна, не шевелясь и, казалось, даже не слыша того, что о нем говорят, внешне спокойный.

Нет, захотелось крикнуть Хану, нельзя его отсюда, он же должен видеть ее!

Динор взглянул на Хана.

— Говори, мы слушаем.

Хан поднялся, невольно опустив глаза от всеобщего внимания, обращенного на него. И увидел себя, маленького, неловкого, в смешном виде — вместо одежды фиксаж, аппараты на руках. С такими же смешными претензиями на весомость своего мнения.

— Не надо его отсюда, нельзя. Это… это не моя тайна. Он должен быть здесь. Он же не специально… ударил. Он больше не будет.

Никто не улыбнулся.

Хан сел, не поднимая глаз, мучительно покраснев, и не спрятал лицо в ладони только потому, что это было бы совсем уж нелепо, просто ужасающе нелепо.

Неожиданно после короткого молчания все с ним согласились. Югей может остаться, но должен лучше контролировать себя.

«Почему ты это сделал?»

Хан вздрогнул от беззвучного вопроса.

Югей в упор смотрел на него.

Хан отвел глаза.

Потому что понимаю, что ты не можешь ее не видеть. Потому что я в таком же положении, только у меня не будет предлога приходить сюда потом.

«Нет, не в таком же».

Этих слов Югея никто, кроме Хана, не слышал, а Хан им не поверил, даже не придал никакого значения.

Хэгши ждала, пока все покинут кабинет, ждала, не отходя от Хана.

Он поднялся, собираясь уйти в свою комнату. От плохого самочувствия не осталось никаких следов, тем не менее Хэгши поддержала Хана под руку. Лучше бы она этого не делала. Хан схватил «тогу». Вот странная реакция на опасности, подумал он.

Он попытался осторожно высвободить свой локоть из рук тайрианки. Уже невозможно переносить даже малейшие ее прикосновения. Я — грузин, хотелось сказать ему. Как в том анекдоте-были: — медсестра на поле боя подползла к раненому и велела ему обнять ее за шею, чтобы удобнее было тащить его. «Я — грузин», — категорически возразил тот.

Хэгши сразу отпустила его, но проводила до двери комнаты.

Прошло несколько дней.

Хэгши потребовалось отлучиться, и с Ханом остался Динор.

— Не беспокойся, Хэйги, — сказал он.

Хан, который уже слышал раньше это уменьшительное, стиснул зубы от острого желания и невозможности самому называть ее так. Или нет. Он придумал бы другое нежное именование. Чтобы так называл ее только он и никто другой.

Динор, чтобы занять чем-то Хана, стал учить его водить гравимобиль и тут же позволил летать самостоятельно, убедившись, что Хан вполне освоил пульт и достаточно, возможно, даже излишне осторожен.

Хан решил осмотреть лесопарк. Он неторопливо вел машину над самыми верхушками деревьев, любуясь неожиданно открывающимися живописными полянами, каньонами речек.

Безлюдно.

Э, нет. На той поляне что-то происходит. И даже — что-то довольно странное для Хинн-Тайра. Корабль на плитах небольшой площадки, к нему бегут люди, отстреливаясь из бластеров, и кого-то тащат.

Хан задействовал оптику и застыл, похолодев. От ужаса пропали мысли и эмоции. К кораблю тащили Хэгши. Еще несколько секунд — и они будут на борту. А гравимобилю нападать на звездолет — все равно, что… Контрольную автоматику — вон. Ну, я вас сейчас приутюжу.

Хан бросил машину вниз, пронесся над самыми головами, но не тех, кто тащил тайрианку, а тех, кто их прикрывал огнем. Цель была достигнута — все мгновенно бросились плашмя на землю.

Хан грохнул мобиль о плиты, твердо зная, что машина не будет всмятку, прыгнул наружу, подхватил с земли чей-то лучемет и заорал, срывая голос:

— Лежать или стреляю! Хэгши, в мобиль!

Хэгши вскинула голову.

Хан ощутил, как пальцы его разжались, оружие упало. Психотронный удар. И сейчас будет второй, уже верняк. Но она может успеть, она-то умеет защищаться.

Он отступил от мобиля и опустился на землю, обессилев от ужаса и стиснув веки в ожидании неминуемой смерти.

Кто-то подбежал к нему и вместо какого угодно удара бережно приподнял.

— Все нормально, Хэйги, он просто сильно испугался.