Елена Силкина - Песня о неземной любви

Она прислонилась плечом к стене и стояла, глядя в открытый овальный проём.

Через несколько мгновений изображение космоса исчезло; пол, потолок и стены над пультом стали матовыми. Потолок мягко засветился, в рубке словно ночь сменилась днём. Ира поняла, что ей пора туда войти, и вошла.

Только теперь она разглядела, во что он одет. Костюм с металлическим блеском и пятнистым чёрно-жёлтым рисунком плотно облегал тело, как цирковое трико. Открытыми оставались только голова, шея и кисти рук. В этом одеянии её похититель был похож на ягуара или леопарда. На ком-то другом такой наряд выглядел бы непристойно. Но не на нём. Благодаря не столько эстетичной внешности, сколько эстетичной манере держаться — со спокойным естественным достоинством. Как ягуар или леопард, а точнее, пожалуй, как артист балета, для которого такая «одетая нагота» в порядке вещей и не вызывает отрицательных эмоций ни у него самого, ни у окружающих. Потрясающе красив, смотреть — одно удовольствие. Вот такие нравятся всем женщинам от двух до девяноста.

Теперь ей стали понятны двухцветность волос и рисунок костюма, имитирующий расцветку шкур предков-животных. Она снова посмотрела на него. Кожа на лице и кистях рук — гладкая, без шерсти. Интересно, вся ли такая? А фигура, как и лицо, эталонная, классически античная, с безупречными пропорциями. Высокий рост, широкие плечи и грудь, гибкая талия, узкие бёдра, длинные стройные ноги. И выражение глаз хорошее… Блин, как было бы великолепно, если бы всё, что он сказал, оказалось правдой!

Он стоял рядом с одним из кресел, располагающихся перед пультом, и держал в руках два шлема, похожих на мотоциклетные.

— Гипнотизироваться отказываюсь! — категорически заявила Ира.

«Спит тот, кому впечатывают язык. Если не хочешь узнавать мой язык, то засыпать тебе не потребуется».

— Вот и хорошо.

Она позволила усадить себя в кресло и приладить на свою голову один из шлемов. Она угрюмо посмотрела на маура, который надел второй шлем, опустил спинку другого кресла и вытянулся в нём во весь рост.

— А что делать мне?

«Ничего. Просто сиди. Транслятор сам извлечет всё, что надо, из твоей памяти и передаст в мою напрямую и неощутимо для тебя», — ответил он и закрыл глаза.

Подозревая, что совершает колоссальную глупость, Ира сидела в диком напряжении, вцепившись обеими руками в свой шлем, готовая сорвать его при малейших признаках того, что начинает засыпать.

Полчаса тянулись нестерпимо долго. Молодой инопланетянин, похожий и на человека, и на ягуара, привлекательный и подозрительный одновременно, спокойно спал в кресле на расстоянии вытянутой руки от неё.

Ира пугалась всё сильнее. Что она, дура, позволила с собой проделать? Считают у неё память и воспользуются этим, кто их знает, как. А вдруг можно превратить её в биоробота, не усыпляя — с помощью как раз вот этого колпака?

Маур глубоко вздохнул, просыпаясь, открыл глаза, сел и снял шлем.

— Теперь мы можем разговаривать свободно, — произнес он вслух, медленно и не очень уверенно, но правильно.

Она впервые услышала его голос, низкий, чистый, сильный, ясного прозрачного тембра. Он произносил слова гортанно и мягко, это походило на басовитое мурлыканье или даже воркование. И голос, и манера речи Ире очень понравились.

— Как тебя зовут? — выпалила она.

Как ни странно, наряду с уймой подозрений этот вопрос всё время вертелся у неё в голове, пока маур спал.

— Ирруор. А тебя?

— Ира.

Давать объяснения по поводу полных и уменьшительных имён она не собиралась. К чему, если общение не будет долгим? Но лучше, чтобы тебя называли привычной формой имени, тогда не теряется скорость реакции, которая может иметь решающее значение.

Дрогнули брови с вибриссами, слегка расширились от удивления золотистые глаза.

— Совпадение имён, как в древних легендах.

Ира насмешливо поморщилась. Она не хотела никаких романтических намёков и ассоциаций, чтобы ненароком не смягчиться. Этот тип увёз её, не спросив согласия, набросив ей на голову мешок!

— А сейчас я покажу тебе твою каюту, — проговорил он, поднявшись с кресла. Он говорил всё более бегло, быстро осваиваясь с произношением.

Выходя вслед за ним из рубки, Ира невольно залюбовалась тем, как он движется. Походка прямо-таки тигриная или пантерья, в общем, истинно кошачья. Пластика, грация, сила, беззвучность и намёк на молниеносность в случае необходимости…

Коридоры были облицованы гладким пластиком цвета крем-брюле, тем же, что и рубка. На стенах виднелись цветовые обозначения больших и маленьких люков, именно только цветовые обозначения, поскольку зазоры невозможно было заметить вовсе. За люками скрывались двери, а также ниши с дублирующими пультами и разными необходимыми на борту предметами, объяснил Ирруор.

Пришли неожиданно быстро, каюта оказалась рядом с рубкой. Неплохо для подготовки к бегству, подумала Ира. Здесь вообще всё находилось буквально под боком, в том числе — дверь в ангар со шлюпкой-«автомобилем». Ещё бы научиться ею управлять…

Дверь открылась, уехав в стену. Ирруор посторонился, чтобы Ира вошла первой. Она сделала шаг и замерла на пороге.

Это была комната из мечты. Из индийского фильма. Площадью не меньше тридцати квадратных метров, почти половину которых занимала круглая мягкая кровать без спинок и ножек, под розовым шифоновым балдахином, крепящимся к потолку и присобранным, чтобы не заслонял роскошное ложе. На кровати лежало шифоновое покрывало с широким воланом и обильной вышивкой золотистым люрексом. Стёганое одеяло, пухлое и лёгкое даже на вид, шелковистая подушка и простыня — всё было розовым, нежно поблёскивающим в мягком рассеянном свете, исходящем от потолка.

Здесь были также трюмо с большим зеркалом и прозрачными тумбочками, заполненными какими-то мелочами, похожими на косметику и бижутерию, большое кресло, обитое блестящей, золотой, нежной тканью, столик со столешницей из искрящегося пластика цвета земного солнца, несколько лёгких ажурных стульев из золотистого металла, маленький пульт с экраном на стене, шкаф-ниша, за прозрачными дверцами которого виднелось аккуратно положенное на полки что-то пушисто-мохеровое, с люрексом и бисером, что-то блестяще-шелковистое, что-то кружевное, нейлоново-полупрозрачное, а также меховое, кожаное и металлическое, и притом Ириных любимых расцветок.

Столик был сервирован. Литое и тонко-ажурное золото с инкрустациями из драгоценных камней, разноцветный фигурный хрусталь, сложно расписанный нежный фарфор… Посуда необычных и изящных форм искрилась, сверкала, мягко сияла и бросала по сторонам блики всех цветов радуги.

Ира поймала взгляд Ирруора, молча и серьёзно ожидающего её приговор интерьеру, и подавила восхищенный вздох. Даже если всё это подделка, и металл, камни и росписи не настоящие… Ей хотелось завизжать и запрыгать от восторга, но она только надменно приподняла одну бровь и невозмутимо уронила: