Олег Костенко - Хозяин вечности. Дочь наемника

– Шар, у которого нет нутри, – медленно произнесла Герда. Пророчество продолжало сбываться.

– Что? – покосилась на неё Тина.

– М-м-м… Не важно. Слушайте, вам не кажется, что эти сведения следует немедленно передать остальным? Они, по крайней мере, будут знать что искать.

– Каким образом? – Первети посмотрела на Герду чуть вопросительно.

В ответ та кивнула.

– Их ещё можно догнать. Не такой уж у нас разрыв во времени. Да и скорлупу напряжённости они начнут штурмовать ни сразу, сначала осмотрятся.

Все трое уставились друг другу прямо в глаза. Решение могло быть только одно. Так, во всяком случае, им казалось.

– Ребята, – негромко сказала Тина, – я знаю, что детям идти на такой риск обычно не предлагают, но ведь действительно надо.

– Да всё в порядке, босс, – солидно произнёс Роман. – Во-первых, мы давно не дети. Во-вторых, с самого начала хотели. По приказу Герды компьютер начал новый расчет. Через несколько минут «Ласточка» провалилась в сплетение.

Никто из находящихся на борту звездолёта не знал, что у этого манёвра был свой весьма заинтересовавшийся наблюдатель. Получив данные локатора, Брюл Ковис в изумлении покачал головой. Без всякой конкретной цели, проследив движение «Ласточки» Герды, он вдруг обнаружил, что корабль вошёл в сплетение совершенно не под тем вектором, как если бы планировал следовать к Топусу. А Брюлу было известно, что Герда должна была направляться именно туда.

Конечно, в сплетении можно было и развернуться. Но он знал, что обычно Герда таких ошибок не допускает. Всё это очень странно, – подумал он.

Во время недавней встречи у него возникло чувство, что Герда о чём-то сильно не договаривает. Всё это показалось ему достаточно любопытным.

В настоящий момент у Брюла не было никакой миссии, но имелось немного свободного времени, которое он планировал провести на Топусе. Но почему собственно нет, – вдруг решил он. Поддавшись внезапному любопытству, Брюл начал маневр преследования. В крайнем случае, – успокаивал он себя, – всё можно будет обратить в шутку.

Высшая космическая сила продолжала действовать. И она не имела ничего общего с теми сущностями, которые разумные трёх галактик именовали этим же словом. Хотя конечно не исключено, что всё это было просто случайностью.

Изгиб коридора становился всё круче. Горд несколько раз пробовал сменить канал, уйти на более глубинный уровень – не помогало. Коридоры либо уводили прочь от объекта, либо поворачивали назад, описывая в псевдопространстве петлю. Коричневый карлик был блокирован по всем направлениям.

Горд выругался сквозь зубы, и направил «Ласточку» в очередной коридор. Сдаваться он не планировал, пока, во всяком случае. Интересно, как там дела у Невского, – мельком подумал Зимин. Никакой связи между кораблями в сплетении естественно не было. Горд действовал с предельным напряжением, пилотируя корабль на одном из наиболее глубинных, из доступных, уровней сплетения.

– Приготовьтесь, – бросил по связи он своим спутникам.

Теперь он кинул корабль в самую «глубину», где сама навигация была связана со смертельной опасностью. Здесь разворот был настолько крутым, что Горд едва не зацепил стенку канала. «Ласточку» сразу накрыла волна искажений. Казалось, борта её раздуваются и опадают. Даже Зимин ощутил головокружение и тошноту.

Нет уж, – подумал он, – так ты меня не возьмёшь, шалишь.

Его нетренированным спутникам, должно было приходиться сейчас куда тяжелее. Но заботиться о них было не время.

Планковский коридор петлял, разделялся, иногда соединялся с другими, но общая тенденция прослеживалась неумолимо: путь по-прежнему разворачивало в обратном направлении. Горд до боли закусил губу, и послал «Ласточку» ещё на один уровень глубже.

Теперь пространственные искажения буквально пронизывали звёздолёт. Форма кабины постоянно менялась. Временами её части соединялись друг с другом под немыслимыми углами: пространство переставало быть эвклидовым.

Несмотря на огромный опыт полётов в сплетение, Горд чувствовал, что его разум находится на грани перегрузки. Он принял решение подниматься. Но внезапно понял, что перепутал каналы: вместо того, что бы приближаться к реальному космосу, новое ответвление вело ещё глубже. Возможно, искажения помрачили его разум сильней, чем он полагал.

Тёмная пелена обрушилась на сознание. Мир словно отделил занавес тишины, сквозь который едва пробивались, добираясь до мозга, показания приборов и датчиков. Казалось, что в этом занавесе была лишь одна узкая щель, сквозь которую Зимин всё ещё с трудом различал планковский коридор. И эта щель стремительно сокращалась, а занавесь становился плотнее.

В довершение всего стали сужаться каналы. Каким-то чудом у Горда всё ещё получалось вести звёздолёт по оси коридора, избегая соприкосновения со сверхплотными стенками. Горду показалось, что на этом уровне на стенках иногда появлялась текстура. Какие-то неопределённые размытые пятна. Но он не был уверен, это могло быть следствием искажения восприятия.

Космогатор чувствовал, что вот-вот отключится или просто не справится с управлением. Наконец он нашёл ведущий к выходу из сплетения коридор. Сразу стало легче. «Ласточка» всплывала в реальный космос, словно со дна океана. Мрак восприятия рассеивался. Горд, наконец, смог перевести дух и прикинуть, что делать дальше.

Прежде всего, следовало выйти в трёхмерный космос и проверить самочувствие пассажиров. Зимин подумал, что оба почти наверняка отрубились. Хемса уж точно, а вот с Инори ни в чём не бывало полной уверенности.

Горд только сейчас ощутил, что испытывает сильную головную боль: следствие чрезмерной нагрузки. На уровнях, сквозь которые двигалась теперь «Ласточка», полёт не был затруднён ничем, поэтому Горд позволил себе чуть отвлечься от навигации. Сдвинув один из подлокотников кресла, он нашёл средство от головной боли. Выдавил на ладонь круглую пилюлю, и слегка поморщившись, проглотил. Он редко позволял себе пользоваться медикаментами. И тут началось.

Вселенная содрогнулась. Все силы почувствовали это сразу. Это было как мощный удар восприятия. Казалось в структуре реальности изменились внутренние жёсткие напряжения. Словно сама вселенная медленно разворачивалась вокруг оси.