Елизавета Ведемская - Звездные хранители

Выключив аппарат, Вэрол спросил:

— Каково впечатление?

— Поскольку я не думаю, что ты меня разыгрываешь, скажу лишь, что я ничего не понял, — серьезно ответил Виан. — Что это такое?

— Легенды, предания… Их много, я выбрал самые характерные. Впрочем, послушай еще несколько.

Потом Вэрол сказал:

— Мне нужен взгляд со стороны. Я влез чересчур глубоко и, боюсь, не беспристрастен.

— Вряд ли я могу помочь. Я все равно ничего не понял, — признался Виан.

— От тебя требуется ответить мне. Вопрос первый: допустимо ли предположить, что во всех этих, скажем, легендах речь идет об одном и том же явлении? Учитывая, конечно, особенности местного восприятия и то, что часть легенд принята от гуманоидов, следовательно, и должна для нас выглядеть более чем странно. Перевод это сглаживает, поскольку понятия не эквивалентны, не синонимичны, как и при переводе с одного людского языка на другой. Поясню. Вот в первой легенде фраза: «Они не берут пленных и не нуждаются в рабах». Но на Тарквине не было рабства в том смысле, как понимаем мы. Слово «рабов» следовало бы заменить словом «зависимых». Но чтобы уяснить его значение, надо рассмотреть многоступенчатую общественную структуру Тарквина, нам совершенно чуждую. Клинок у нас ассоциируется с холодным оружием — саблей, мечом, а стрела — с оружием, которое называется лук. Но ничего такого на Тарквине не бывало…

— Никакого смысла я пока все равно не вижу, — упорствовал Виан.

— Увидишь. Итак, учти сказанное и ответь: допустимо ли считать, со всеми оговорками, что во всех легендах речь идет об одном и том же?

— По-моему, нет. Планеты все разные.

— Ты не уяснил сути! Если б легенды описывали местные явления, ты был бы прав. Но если они описывают нечто, пришедшее из космоса? Третью легенду пока оставим, она особая.

— Тогда, пожалуй… — задумчиво сказал Виан. — Тогда ничто не противоречат твоему предположению.

— Отлично! Следующий вопрос: каковы общие черты явления, отмеченного во всех легендах? Опять же, кроме третьей.

— Общие черты… Если ты имеешь в виду некие гибельные силы, то их описания слишком расплывчаты. Не видно ни общих, ни индивидуальных особенностей и вообще каких-либо черт.

— Вот именно! Это и есть в них общее: ни в одной легенде они не описаны, а только названы. Притом называют их всяко: тирсалы, безликие «они», гулоймихоры, дандалы, сарситонаты, жжешхуши и так далее. Но каковы они внешне? Упоминание о «крыльях», которые возносят их выше гор, — это метафора. Как и «око» тирсала.

— И что из этого следует?

— То, что они невидимы в спектре, доступном людям и гуманоидам. И общее свойство тирсалов, гулоймихоров и прочих — одно-единственное: они несут смерть.

— Айрт, у тебя есть какая-то идея?

— Есть, но я не уверен… Что, если эти самые паутины уже посещали Галактику?

— Что значит посещали? Нанесли визит и убрались, пообещав заглядывать в гости?

— Нет, все мрачнее… Пролетели по Галактике и уничтожили разумную жизнь. Случайно уцелели немногие существа. Они не сумели сохранить свои цивилизации. Развитие началось снова. Об этом, я думаю, идет речь в третьей легенде: «Цикл приходит к концу, и все повторится или не повторится». Это голоса переживающих закат своей и, похоже, не только своей, а всегалактической цивилизации. Третью легенду сложили, я думаю, существа высочайшей культуры. Несколько ее фраз не поддаются переводу, поскольку в сегодняшних языках Эймитала нет соответствующих понятий. Подозреваю, что это какие-то физические понятия, более сложные, чем те, которыми мы оперируем. Что же до «ноора», упоминаемого там же, я склонен считать его особым пространственно-временным континуумом… Представь высокоразвитую цивилизацию, которая, столкнувшись со страшным врагом, создала оружие, способное остановить его или даже уничтожить, но было уже слишком поздно. Их осталось очень мало, меньше, чем необходимо для сохранения культуры. Обреченные на гибель или деградацию как общество, они знали, что им суждено уйти, и думали о тех, кто появится на следующем витке развития. Желая их предупредить, да и защитить, они оставили им свое грозное, но запоздалое творение. Давай послушаем еще раз… конец легенды.

Над полянкой, пронизанной солнечным светом, где запахи леса и птичьи голоса создавали атмосферу покоя и неизменности мира, огороженного листвой и цветами хрупких растений, зазвучали слова, несущие холод смерти. Казалось, все замерло, внимая страшным сказаниям Древних.

«Круг фа-мер — круг мысли, зона мерат — охранение жизни. Проникший в круг фа-мер сольется с зонами мерат и соединит с небытием тех, кто обрывает пути. Но если в круг фа-мер не войдет мысль, зоны мерат пребудут в нооре, и конец наступит опять. Цикл приходит к концу, и все повторится или не повторится».

Ветер пошевелил кусты, и вся полянка зашелестела. Отмахнувшись от стрекозы, Виан сказал:

— Допустим, ты прав. Но где оно, все это: круг фа-мер, зоны мерат? В нооре? Что такое ноор?

— Не имею представления, — сказал Вэрол. — Фа-мер, мерат и ноор на всех языках Эймитала — пустые слова. Это названия чего-то утраченного. Они и звучат по-иному, они чужеродны. Видимо, принадлежали языку ушедших цивилизаций.

— Осталось найти круг фа-мер и зоны мерат, которые, как говорится, в нооре, — заметил Виан, почесывая соба за ухом. — Иными словами: пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что.

— Да, ты почти прав. Однако ты видишь логику этих рассуждений?

— Ты меня просто-напросто убедил.

— Этого я и хотел. Мне нужно было проверить.

— Еще кому-нибудь ты рассказывал?

— Нет. Дан и Нолла улетели в бухту Эрл, не стоит портить им две медовых недели отдыха. А Джайван предельно занят, я его, по сути, не вижу. Да и не хочется пока дергать его.

Вэрол направился к оставленному на внешней площадке флиттеру. Виан пошел его проводить. Когда Вэрол, попрощавшись, уже открыл дверцу, Виан вдруг сказал:

— Айрт, если соберешься искать этот самый круг фа-мер или еще что, возьми меня с собой.

— Я не знаю, где его искать. Да и существует ли он.

…Как-то вечером на экране видеофона в коттедже Виана возникло лицо Дана. Выглядел он отдохнувшим, кожу золотил мягкий, ровный загар, голубые глаза излучали довольство.

— Добрый вечер, — произнес он, оглядывая комнату. — Я ищу Айрта.

— Его нет, — сказал Виан и, ощутив, что это прозвучало грубовато, добавил: — Он иногда бывает, однако сегодня не появлялся.

Дан, у которого не было особого желания продолжать разговор с Вианом, в свою очередь не захотел показать этого и пояснил:

— Астрид сказала, что Айрт собирался к тебе.

— Если придет, я передам, что ты искал его.

— Спасибо.

Оба демонстрировали лояльность и были корректны. Дану трудно давалась такая манера. И сейчас он спросил уже импульсивно: