Анатолий Шинкин - Космические перевозчики

– К черту.

Ближайший путь в корабль – через рубку стрелка, и я без колебаний очертил лазерным резаком солидный эллипс на обшивке, посторонился, пропуская вытолкнутый внутренним давлением кусок брони. Если экипаж без скафандров, вакуум их уже высушил, но я все-таки швырнул внутрь две гранаты: береженого бог бережет. Скользнул вперед к панели управления, мельком заглянул в лица командира и второго пилота – знакомые ребята – не друзья, но и не враги. Могли бы летать вместе.

– Алексей, Боцман, ставлю самоликвидацию на двадцать минут, – я повернул ручку таймера, и нажал красную кнопку.

Теперь медлить некогда. Рванул к выходу, по фалу добрался до шлюза и захлопнул за собой люк. Почувствовал, как задрожали переборки, Федя Боцман включил двигатели. Все.

– Капитан, мы не можем оторваться, – голос Боцмана ударил по ушам громом.

Я торопливо спустился в рубку. Разорванные броневые листы намертво схватили наш корпус, и "Витязь", разгоняясь, тащил на жесткой сцепке "бочку с порохом".

– Сколько у нас времени?

– Тринадцать минут.

– Все на выход! Надя, – я ткнул кнопку связи с "Надеждой" и радостно уставился на засветившийся экран. – Надя, вы далеко?

– Прекрасно вас видим.

– Тогда готовьтесь подобрать. Конец связи.

"Ну, вот и все. Прощай, "Витязь", привык к тебе. "Космонавт на работе, как дома" – неточный слоган. Корабль- это кусочек сердца." На глаза попался Слоник. Чаеварка, подняв хобот, стояла посреди рубки и косилась на меня своим неповторимым лукавым взглядом. " Уж тебя-то я не оставлю". Схватил Слоника под мышку и побежал вверх по трапу.

Я еще карабкался из люка, а экипаж "Надежды" уже принимал Женьку в свой шлюз. Скрепленные одним фалом быстро загрузились внутрь, и Надя включила форсаж. Преодолевая перегрузку, я освободился от скафандра и устремился к обзорному экрану задней полусферы. Взрыв осветил, кажется, весь космос. Мы успели уйти достаточно далеко, но и нас тряхнуло протяжной волной.

Никогда не считал себя особо чувствительным, а сейчас смотрел и не мог оторвать взгляд от экрана, на котором уже не было ничего, только черная пустота бесконечного космоса. В определенном возрасте мужики становятся сентиментальными. Старею.

– Слоник тебя хочет поблагодарить за спасение, – тронула за плечо Надя.

В рубке собрались обе команды. В едва освободившегося от скафандра Боцмана, вцепилась руками и прильнула накрепко Светка, начисто растеряв связь с внешним миром.

– Обрати внимание, как девушка проснулась, – шепнула Надя, – а то спала… мертвой царевной.

– Не то чтобы совсем спала раньше, и не до конца проснулась… теперь.

Женька заботливо поправляла повязку на Лехиной руке, по-моему, давно не нужную. Сашка и Катрин бегали с чайной посудой и бутербродами, накрывая праздничный стол.

Глянул на свой белый костюмчик: грязный, мятый, местами порванный, – чисто, Гаврош. Опять некогда переодеться… Слоник кивнул, улыбнулся и взмахнул лопухами ушей:

– Сяю с водоськой не желаете?

– Попробовал бы я не спасти такое чудо, – как в глаза сестренке взглянуть?

Возвращение не отняло много времени. Мы с Надей едва успели за час отмыть друг друга в тесной душевой кабинке. Стиральный агрегат неплохо справился с задачей: отгладил и заштопал мой фирменный белый прикид. Пока одевались, Федор самостоятельно посадил корабль на Приют Путника.

Вторичная посадка, несмотря на недостаток топлива, диктовалась необходимостью вооружить транспорт и обдумать план захвата Земли-2, где стараниями Вики нас ждут не цветами и шампанским. Сбивать, точно, не будут: им нужен наш груз, и они знают об отсутствии на корабле вооружения.

Ветер снес в сторону дым и пыль, и площадку заполнили аборигены. Повторяя движения вождя Неэля запели гимн, посвященный, как я понял, нам.

– Дрю! – Нэлька повисла на шее и радостно дрыгала ногами. Надя покосилась ревниво, но сразу улыбнулась и прислонилась к плечу.

– Куда мальчика денем?

Мой, теперь уже бывший второй пилот, стоял в стороне, безучастно оглядываясь и, кажется, безразличен к своей дальнейшей судьбе.

– Дрю, оставь его мне, – Нэлька потянулась вверх и заглянула в глаза. – Он искренний и глупый, как мы. Серега нам поможет.

– Кое-кто собирался лететь с нами.

– Кое-кто остается, – девочка по-взрослому тяжело вздохнула. – Нужно лечить планету. Ты обещал помочь.

– Сейчас распакуем багаж. Икру и малька нужно быстро доставить к водоемам. В каждый по пакету.

Неэль лично вручал каждому всаднику кеги с замороженными до анабиоза мальками рыб и пакеты с икрой, объяснял, куда везти и как выпускать. Коны срывались с места и, взмахивая крыльями, уносились вдаль.

– Нэля, мы можем с воздуха обработать леса ядом, и уничтожить ваших короедов.

– Не вздумайте, – Нэлька захватила из ведерка горсть чего-то, напоминающего семечки, всыпала в ладони мне и Надежде. – Погрызите.

– Вкусно. Надя, рекомендую. По вкусу похоже на орехи. Что это?

– Понравилось? – Нэлька радостно захлопала в ладоши, дождалась, пока Надежда распробовала и закинула в рот сразу горсть, и просветила. – Это жаренные короеды. Мы их едим, и поэтому такие сильные и красивые.

– Что же я так медленно учусь? – Надя смеялась, вытирая платочком рот. – Год назад меня вот так же накормили лягушками.

– Вкусно было?

– Пока не рассказали, отчего такой чудный пикантный привкус.

– Теперь в лес ходить можно: короедов скоро соберут, и деревья снова станут зелеными, – объяснила Нэлька.

– Поберегись, – Сашка, пощелкивая пультом, опускал лебедкой контейнеры-инкубаторы. Время появления птенцов рассчитывалось на один день после приземления на Землю-2. Через два-три дня Путники получат несколько тысяч цыплят самой различной птицы: от гуся и домашней курочки до страуса.

– Работы тебе, сестренка, – непочатый край.

– А чем их кормят? – Нэлька задала вопрос Наде, девушке сугубо городской и в птицеводстве не ориентирующейся.

– М-м-м. Сами яйца кормить не надо, – нашлась Надежда. Она подтолкнула меня кулачком в бок, но я смотрел в сторону и не спешил поворачиваться. – Сегодня не надо,… а завтра… – Она снова дотянулась до меня кулачком, но я разговаривал с Сашкой и не обратил внимания. – Завтра яйца тоже кормить не надо…

– А послезавтра? – Нэлька уже теребила Надю за рукав.

– Дай им хлеба, только очень маленькими кусочками.

– Какими маленькими? – я порадовался дотошности моей сестренки. За судьбу яиц и цыплят уже можно не беспокоиться.

– Разломи горбушку на четыре части. Вот.

Я закончил разговор с Сашкой, повернулся и протянул Нэльке брошюру: