Борис Георгиев - Третий берег Стикса (трилогия)

— Окно приоткрой, душно, — попросил вдруг Матвей и завертел ручку на своей двери. «Ага, понятно!» — обрадовался Волков, установив несомненную связь между ручкой и дверным стеклом, отыскал такую же ручку в своей двери и с наслаждением подставил лицо потокам прохладного воздуха. В путешествии на медведе можно было найти приятные стороны. Пусть скорость черепашья, зато виды каковы! Даже не верилось, что над всей этой первобытной варварской красотой висит на десятикилометровой высоте исследовательское судно «Улисс» (приписка — порт Аркадия, Марс) и не просто висит, а перемещается с такой же смешной скоростью, будто на цыпочках, да ещё и повторяет без всякой видимой необходимости изгибы земной дороги.

Снова бухта. Маленькая, зажатая меж двух мысков. Один из них будто ножом срезан наискось. Остатки строения на его верхушке: стрельчатая арка из тёсаного камня — вход, не ведущий никуда. В арке — небо. Саша высунул голову подальше, пытаясь понять, что за прихоть вынудила архитектора выстроить такое над пропастью и увидел на сползших в море утёсах остатки башенных шпилей, похожие на зубцы короны.

— Спрячь башку, в ухо надует, — посоветовал сатир. — Чего там такое?

— Какие-то развалины.

— Да тут везде развалины. Вон глянь хотя бы туда.

Проследив за взглядом собеседника, Саша вынужден был согласиться. Действительно, сплошные руины, обильно поросшие ползучими растениями.

— Что здесь случилось? — изумился он. Никогда в жизни такого не видел — горы битого камня высотою этажа в три.

— Шут его знает, — равнодушно бросил Матвей. — Я спросил как-то Арона, да этот старый хрыч нет чтобы нормально ответить — понёс пургу о Посейдоне, земли колебателе, я даже слушать эту ересь не стал. А кроме него спросить больше некого. Но зуб даю, было что-то тут, есть даже указ княжий — к морю близко не подходить, чтоб не гневить богов.

— А как же сам Арон? Он-то в море ходит!

— Да что ему сделается? Всем известно, он душу продал Неназываемому. Его теперь подлые стороной обходят — опасаются, да и остальные тоже, в общем-то.

— А ты как же? — поинтересовался Саша, припомнив, что необычайно крепкий сон, застигший сатира на берегу моря, вызван был вечерними возлияниями в жилище Арона.

— Да я бы тоже держался от этого психа подальше, не будь у него бабок. Жратву я ему вожу и пойло и уж деру, слава Гермесу, как надо. Бывает… Ах ты падлю…

Болтая, водитель медведя отвлёкся. Дорога повернула, пошла вниз вдоль отвесной подпорной стены. Справа — обрыв. Серая тень метнулась из-за угла наперерез, Саша разглядел круглую голову и руку. Машину занесло — Матвей от неожиданности крутанул руль, — поволокло боком на тщедушную фигурку, потом медведь прыгнул вперёд — к пропасти. Волков вдохнуть не успел, как перед глазами зажглось: «Афина — самозапуск. Внимание! Опасность!» Белый овал лица, распяленный в крике рот и два огромных глаза по левую руку от медвежьего носа. Прямо по курсу — обрыв без ограды, море. «Обратить невозможно, — деловито сообщила электронная богиня. — Устранить? (Да/Нет)» Вглядевшись в застывшее лицо, капитан «Улисса» понял — совсем мальчишка, лет десять, и подумал, холодея: «Что значит устранить? Быстрее же думай, сейчас она сама выберет, когда решит, что времени уже… Она поняла, что это человек? Красный прямоугольник вокруг него. Поняла».

— Да! — выкрикнул, зажмурившись, Волков. В уши ввинтился оглушительный визг.

— Падлюк-а-а! — вопил, рядом Матвей. Волков приоткрыл глаза. Ничего страшного — машина не летит в море с обрыва, а катится по дороге, но как-то странно. Боком. Если б не визг под полом, можно было бы подумать, что она боком скользит по льду.

— Мать моя женщина, — сообщил вдруг ни к селу ни к городу водитель, вывернул руль, потом поставил на место. Визг прекратился тут же, дорога выровнялась. Саша мигом забрался на сиденье коленями — глянуть, что с мальчишкой. Сидит. Просто сидит на краю дороги и головой вертит. Какие-то люди к нему бегут. Оказывается, за поворотом в подпорной стене узкая лестница. В руках у людей…

— Ходу, ходу! — надсаживался Матвей, вторя оглушительному медвежьему рёву. — Они сейчас по колёсам! Падла сопливая, чтоб ты сдох, чтоб тебя на розочку порвало, я тебя…

Он извергал поток незнакомых слов, вцепившись обеими вытянутыми руками в руль. Ногу при этом выставил так, будто хотел продавить педалью пол. Медведь отвечал на это басовым рыком и вниз по склону летел всё быстрее. Сзади затарахтело так, будто кто-то провёл железкой по ребристому кожуху гравитационного реактора, Саша вспомнил, где слышал такой треск. Во время нападения фрилэндеров на «Грави-айленд». Значит, в руках у тех, что прятались на лестнице, действительно автоматы. Саша снова глянул назад. Фигурки людей у поворота дороги на фоне безмятежной синевы. Некоторые — в странных позах, припав на одно колено, иные стоят, но все, кроме спасённого «Афиной» мальчугана, целят в бегущего медведя, и, судя по звукам, не только целят. «Почему «Афина» не включила защиту?» — изумился Волков.

— Хрен вам на всю блатную рожу! — злорадствовал Матвей, не отпуская педаль. — Селяне драные, косые задницы, черви слепые сортирные! Стрелять сначала научитесь, лохи подлородые!

«Ага, вот почему нет защиты. Стреляли они мимо. Пугали просто?»

— Матвей, они что, пугнуть хотели? Зачем?

— Конечно, — саркастически фыркнул сатир. — Пугнуть! Не выверни я руль, они бы тебя пугнули. Видал, сколько их? Обнаглели селяне, уже сюда добрались. Как их через пролив пустили?! Делали мне раньше подставу, но чтоб так — в первый раз, Паном клянусь. Как это получилось, не понимаю. Метров двадцать юзом, — ты видел? — протянуло, пока баранку не вывернул. И, главное, нога ж на газу, аж резина визжит! Как с дороги не слетели, не пойму.

Капитан Волков, прекрасно понимавший, почему машину не сбросило в пропасть, смолчал. Тема показалась скользкой, нужно было направить разговор в другое русло, поэтому он проговорил, снова устраиваясь в пассажирском кресле:

— И парня чуть не сбили.

— Живца? Точно! — охотно подхватил сатир. — А я только-только губу медведю поменял. Ты понял, месяц назад на столбовой поймал блохастого на губу — вдребезги разнесло, клеить нечего. Благо, у кузнеца нашлась новая, муховская, но содрал он с меня за неё, сука, не поверишь, четвертак. Оно может и недорого, но обидно ж: четвертак на ровном месте, из-за блохастого вонючего кабысдоха. А живца этого ещё чуть-чуть — и на морду кинуло бы, если б не отпрыгнул. Во у мальца прыти! Ты видел, как он? А, ты ж не мог видеть. Что бы делали, если б морду медведю помяло? С мятой мордой ездить — обязательно первый же встречный волкодав прикопается, почему, мол, морда мятая. И фонарь бы он мне побил.