Алексей Корепанов - Зона бабочки

Что тут правда, а что — нет? Могли выдумать такое тренер и продавщица?…

Они шли уже мимо ограды, окружавшей школьную территорию, и девушка за спиной сказала:

— Я здесь раньше училась. До пятого класса.

— А потом? — не оборачиваясь, спросил Гридин.

— А потом переехала в Москву. С мамой.

«Вот там-то я тебя, дорогуша, и видел, — подумал Герман. — В метро, небось, на эскалаторе. Глаз зацепился — потому и приснилась. А с чего глаз зацепился — кто его знает…»

Возможно, тут проявлялось его неосознанное желание иметь дочку. Нет, ни о какой дочке он никогда не думал, если заводить ребенка, то сына. Но мало ли какие желания могут таиться в глубине, в подсознании, ничем себя не проявляя… Темна, ох темна область неосознанных желаний человеческих…

— А что, раньше школа нормально работала? — осведомился Герман, покосившись на слепые окна классов, заставленные горшками с разнообразной растительностью. — Что-то никого там не видать.

— Она и сейчас нормально работает, только не здесь, — ответила девчушка.

Гридин решил воздержаться от уточняющих вопросов.

Вокруг по-прежнему никого не было, только вдали, за школьным футбольным полем, неторопливо шел все тот же лысоватый мужчина в джинсовой куртке.

— Третий раз этот тип попадается, — сказал Герман, провожая его взглядом. — И ходит, и ходит… Как будто ваш аппендицит от хожденья будет сыт.

— Это дядя Юра, папин знакомый, — неожиданно пояснила Ира. — Папа с ним на рыбалку ездил. А меня никогда не брал.

— Рыбалка — серьезное дело, — заметил Гридин. — Детям там делать нечего, дети будут рыбу пугать. И водку дети не пьют.

— Вот-вот, и папа в том же духе говорил.

«Нормально, — подумал Гридин. — Идем себе, болтаем о том о сем — будто так и надо…»

— Когда я с этим дядей Юрой сегодня в первый раз столкнулся… Вернее, столкнуться-то и не удалось. У него конституция, как у привидения. Я так понимаю, здесь это в порядке вещей. Да?

Не услышав ответа, он оглянулся. Девчушка шла за ним, опустив голову, и, кажется, о чем-то задумавшись.

Вспоминала отца? Из ее слов можно было сделать вывод, что родители развелись. Отец остался здесь, а она с матерью переехала в столицу.

То есть он, Гридин, сейчас идет по реальному российскому городу. Ставшему зоной. Или нет? Такое шило в мешке не утаишь, информации было бы хоть залейся — и по ящику, и в газетах, и в Сети.

Нет, тут что-то не так…

«Школа работает, только не здесь».

А что здесь? Отражение? Дубликат? Тень реального мира? Одна из ветвей Мультиверса?

«Гера, брось! — в который раз осадил он себя. — Вот вернешься — и не слезай со Скорпиона, пока не расколется».

…Ров был на месте. Зловещее дерево на газоне старательно делало вид, что оно самое обычное; какой, мол, вокзал, какие чемоданы? Не виноватая я, он сам пришел.

Собственно, так оно и было.

— А что с этим… с этой… в черном балахоне? — спросил Герман. — Смерть нарвалась на собственную смерть?

— Со смертью можно бороться. И побеждать!

Это прозвучало с такой неожиданной резкостью, что Гридин вновь обернулся и с некоторым удивлением посмотрел на девушку. Посмотреть было на что — темные глаза сверкали, лицо стало решительным и суровым. Наверное, подобные лица были у идущих в бой амазонок; от таких хрупких на вид созданий можно было ожидать чего угодно. Не только коня на скаку остановит, но и горло врагу перегрызет.

«Есть женщины в русских селеньях — в нерусских они тоже есть».

Да, есть. Но не такие.

— Идите, не бойтесь, — сказала Ира. — Не пров а литесь.

«Проверено — мин нет»…

Ров по-прежнему выглядел впечатляюще. Да, он мог быть иллюзией. Но мог быть и ловушкой. И взвоет сирена, и под этот вой полетит он, Герман Гридин, на дно, и поломает свои драгоценные косточки. Уже ломаные, между прочим, четыре… нет, пять лет назад. В одной из долин одного из Дагестанов.

— Давай-ка, ты первая, — предложил он и посторонился.

Девушка, пожав плечами, направилась к местному Гранд Каньону. Ступила с тротуара в пустоту и зашагала дальше. Зрелище было непривычным — она, казалось, шла по воздуху, и Гридин с опаской ожидал, что его спутница вот-вот рухнет вниз.

Но этого «вот-вот» так и не случилось. Девушка ступила на зримый асфальт, повернулась к Гридину и махнула рукой.

Но Герман все равно ей не доверял. Мало ли какие фокусы могло устроить обитающее в зоне неизвестное создание…

У него уже созрел план. Этот план нельзя было осуществить в одиночку, а вдвоем — запросто. И пусть девчушка думает о взрослом дядьке с пистолетом что угодно. Как там в том детском анекдоте эпохи поголовного атеизма? «Учитель, почему ты смог пройти по морю, яко посуху, а у меня не получилось?» — «А не выпендривайся, Петр, не выпендривайся. По камешкам надо было идти, по камешкам».

Вот и он пройдет «по камешкам».

На претворение плана в жизнь времени ушло немного. Девушка не стала принимать в штыки недоверчивость Гридина и сделала все, что он от нее потребовал. Забравшись в незастекленные лоджии на первом этаже, она позаимствовала несколько бельевых веревок. Привязала одну к другой и обмотала вокруг ближайшего ко рву дереву на своей стороне. Вернулась к Гридину и молча вручила ему концы этой связки. Герман несколькими сильными рывками проверил на прочность узлы и сделал осторожный шажок с бордюра в то, что казалось пустым пространством.

Да, действительно только казалось. Подошва опустилась на невидимый асфальт, Гридин сделал второй осторожный шаг — и так, на ощупь, держась за веревки и продвигаясь вперед, как начинающий лыжник, в сопровождении девушки преодолел иллюзорный ров. Словно прошел по мосту Сират, перекинутому через Ад, если вспомнить воззрения мусульман. Правда, тот мост тоньше волоса и острее кинжала.

Образ Загробья все-таки прочно засел у него в голове.

Серое дорожное полотно рассекало следующий безликий квартал и упиралось вдали в зеленую массу деревьев.

— Там парк, — сообщила девушка. — Придется идти через него. Там возможно нападение.

— А обойти никак?

— Большой крюк. И тоже опасно.

— А кто все это подстраивает? — на всякий случай поинтересовался Герман. — Почему мешают?

— Сейчас лучше помолчать. Нас видят, а мы — нет. Вы бы достали пистолет.

Гридин незамедлительно последовал этому совету. Даже если девушка и преследовала какие-то свои цели, пока они были союзниками. Надолго ли? Волк и овца, спасающиеся от наводнения на одном плоту. Гридину не хотелось считать себя овцой. Но и девушка могла оказаться не овцой, а волком в овечьей шкуре…

Теперь они шли рядом мимо кустов, растущих возле многоэтажек, и Гридин был предельно собран. Хватит с него и одного-единственного конфуза. Он вспомнил укоризненное лицо шамана, возникшее на месте светила, представил, как матерился Скорпион, когда он, Гридин, вляпался — и ему стало неловко. «Омега — это мы, и мы — круче!» Но разве можно было предвидеть, что проклятое дерево устроит ему такую подляну?!