Дмитрий Гаук - Из евреев в попаданцы

Для заливки баз знаний и другой информации, включая просмотр фильмов или информации на внешних носителях использовались различные девайсы в зависимости от состоятельности оператора.

Считыватель.

Идентификатор со считывателем.

Наручный коммуникатор.

Наручный персональный искин.

Персональный планшет с привязкой к оператору.

Последние два устройства выполняли роль полноценного компьютера с мощным процессором, огромными возможностями и большим объёмом памяти. Искин мог самостоятельно работать в сети с разрешения хозяина, не мешая оператору использовать нейросеть в своих целях. Он являлся личным помощником и существенно дополнял нейросеть в части хранения временной информации или необходимых в работе программ. Планшет давал большие возможности в графическом интерфейсе увеличенного размера.

Естественно, что стоимости считывателя и наручного персонального искина были несопоставимы. Если дорогие считыватели стоили от 70 до 150 кредитов, то стоимость искина последней модификации выражалась в десятках, а то и в сотнях тысяч. Тут много значил дизайн дорогого девайса и степень расширения заложенной функциональности.

Тот считыватель, что мне подарили друзья, стоил новым не более 100 кредитов, а в полученном состоянии не дороже полтинника. Тем не менее он меня сильно выручил.

На нейросеть базы знаний можно скопировать с помощью стационарного оборудования в филиалах корпораций, занимающихся установкой индивидуальных сетей, реализацией баз и их изучения под разгоном. Эти филиалы имели все необходимое медицинское оборудование гарантирующее качественный процесс установки, а при сбоях в состоянии восстановить возникшие повреждения и провести полный процесс реабилитации человека.

При покупке баз чаще всего их и копировали на месте, но не всегда была возможность выполнить копирование. Впрочем, кристаллы знаний заказывались по сети и доставлялись по адресу, только отметку об изучении получить можно, посетив филиал лично. Отметка касалась только профессиональных знаний, требующих сертификации.

Каждый раз при выходе из прыжка объявлялась боевая тревога. Первым действием выполнялось включение пассивных и активных сканеров пространства на наличие возможных враждебных сил, но работа электронных устройств имела задерку по времени после выхода из гипера в обычное пространство системы. Первые прыжки, со старта с Луны, показывали отсутствие любых искусственных образований в пределах возможностей действия аппаратуры поиска.

При выходе из гипера корабль имеет крейсерскую скорость в 30% от скорости разгона, а та зависела больше от объёма корабля, а не от массы как это принято в атмосфере планет. Почему в гипере падала скорость, научными исследованиями установить не удавалось. Влияние гиперпространства оказывалась и на работу электронной аппаратуры управления. В течении 2-3 минуты требовалось для старта работы модулей и выход генераторов в рабочий режим. Поэтому в момент выхода корабль имел наибольшую уязвимость. Время разгона для очередного прыжка составляла от 15 минут до нескольких часов, в зависимости от объёма корабля, массы и мощности маршевых двигателей. Для гражданских судов главное при встрече с пиратами было смыться, как можно быстрее в гипер, где найти его было очень сложно. Такое могли проделать только военные корабли со специальным оборудованием поиска.

Очередной выход крейсера из прыжка и сканирование в активном режиме позволили обнаружить неизвестный повреждённый корабль без наличия живых существ на борту. Кроме меня с Соломоном находке никто не удивился. Постоянные войны в пространстве за тысячи лет оставили богатое наследство детям и внукам.

Обнаруженный корабль представлял собой рейдер, как оказалось при исследовании, пиратский. Сейчас он перешёл в состояние трофея и планировался нашим экипажем под зачистку.

Для сбора годных к продаже фрагментов оборудования и личных вещей на рейдер направились три бригады по два человека. Я, как техник, был в группе с оружейником. Наша первоочередная задача была демонтировать и забрать сохранившееся стационарное вооружение и органы управления им. Пушки, лазеры и ракетные установки необходимо было забрать для сдачи по программе демилитаризация, за сдачу платило военное ведомство, но можно было продать во Фронтире почти на законных основаниях. На окраинах оружие ценилось и пользовалось стабильным спросом.

Вторая двойка во главе с инженером должна была демонтировать двигатели и энергогенераторы. Третья пара собирала электронные устройства управления и управляющие искины. Четвертая занималась зачисткой помещений от ценного оборудования и личных вещей экипажа. В их обязанность входил и сбор тел погибших. Нейросети и имплантанты являлись особо ценными трофеями, а на крейсере имелось медицинское оборудование и квалифицированный специалист, что позволяло извлекать особо ценное нейронное оборудование, тем более, что вреда мёртвым владельцам это уже не приносило. Всем этим должен был заняться судовой врач, имеющий соответствующие базы и необходимые сертификаты. Одновременно док брал образцы ДНК для идентификации личностей погибших и передачи в военному ведомству.

На нашем крейсере остался из экипажа один капитан и мой дед. Деду по причине здоровья и возраста врач не разрешил принять участие в узаконенном мародёрстве. А капитан остался для обеспечения безопасности крейсера, как один из старших офицеров. Это железные правила безопасности. О чем Соломон сильно переживал, но не показывал вида, как ему казалось. На самом деле на унылом лице можно было легко прочитать обратное. Сами посудите, что может испытывать еврей, когда его лишили доли в доходах от реализации трофеев.

В двух технических группах были по два ремонтных дрона, у остальных по одному. Гравиплощадки и контейнера для складирования и транспортировки полезных вещей и оборудования были у каждой группы. Большие транспортные гравиплощадки были закреплены на наружной обшивке рейдера. Повреждённый рейдер имел класс малого крейсера и по земным меркам имел сумасшедшее вооружение. Нам предстояло демонтировать башенные модули четырёх кинетических спаренных пушечных установок среднего калибра, 8 зенитных лазеров и 8 плазменных пушек ближнего действия. Две кинетических установки главного калибра, установленные в носовой части, были уничтожены. Протонное туннельное орудие, как и кинетические установки, было сильно повреждено, решили не связываться с оборудованием, требующим сложного ремонта. А возить металлолом экипаж не собирался, слишком слабый навар. Это оставалось другим мусорщикам, менее щепетильным на заработки. С поврежденного оружия демонтировали только электронные управляющие модули, даже повреждённые. Электронное вторсырьё имело смысл сдать, поскольку цены на него выше, чем за металл.