Евгения Федорова - Вселенская пьеса. Дилогия (СИ)

Почему нам не дают вырасти?! Почему нас не пускают в Союз? Может быть, они боятся нас? Может быть, им не нужны конкуренты, которыми мы могли стать?

На Земле много гениальных умов. Пусти Ворон к себе на борт наших ученых и, возможно, у нас был бы уже свой собственный полуразумный флот. Или неразумный, но обязательно был бы. Я верю в это. Земные мастера нашли бы способ создать нечто похожее на Ворона из имеющихся у нас материалов. Я уверен, устройство полета сквозь космос — прыжка, как мы его называли — не могло быть слишком сложным. Всего лишь искажение пространство-времени. Как обидно, что мы так и не поняли, как вскрывать космическую материю. Если бы Ворон пустил…

Каждые десять минут из космопорта взлетал очередной корабль, все абсолютно разные, непохожие друг на друга: то вытянутые, то приплюснутые, то походящие на средневековые крепости с множеством антенн и башен. Боевые крейсера и легкие прогулочные яхты, тяжелые грузовые корабли и даже огромный, около полукилометра в длину флагман, который непонятно по каким причинам спустился на планету, хотя по всем правилам космопортов должен был остаться на орбите, отправив свой экипаж на маленьких челноках. Скорее всего, с флагманам случилась какая-то серьезная поломка, которую устранить в условиях невесомости было невозможно.

Поразмыслив, я отправился в большой ресторан, который располагался на территории космического порта; мой экипаж разбрелся кто куда, вооружившись мощными парализаторами — единственным, кроме холодного, видом оружия, которое было разрешено на планетах Союза. Естественно, официально.

Честно говоря, постоянные головные боли, которые я много лет старательно глушил обезболивающими (а потом наркотиками, потому что обезболивающие перестали помогать) лишали меня всякого желания познавать новое. Мое дело было довести корабль до намеченной точки и вернуть его благополучно на планету Земля, а потом отдыхать от нескольких месяцев до полугода. Познанием занимались другие. Те, кому это было нужно и интересно.

Я зашел в ресторан и остановился, оглядываясь по сторонам. Мне уже доводилось посещать подобные заведения, только они были поменьше. Все космические порты, в конечном итоге одинаковые. Есть таможенные терминалы, есть погрузочные, ремонтные доки и магазины запчастей при них, есть секторы отдыха, питания и развлечения.

Ресторан, в котором я оказался, представлял собой огромный зал, заполненный узкими бежевыми столиками; в самом центре зала возвышался водопад белых кристаллов, летящих вертикально вверх, подсвеченный удивительной цветовой гаммой розового и фиолетового. Этот странный водопад наполнял залу шелестом и в нем я слышал далекие отголоски музыки. Потолок залы терялся в вышине и представлял собой вечернее небо Ротоса-4, желтовато-розовое с огромной красной луной. Удивительная планета. Создается такое впечатление, что луна занимает на небе как минимум одну четверть. Еще на Ротосе-4 очень холодные зимы. На этой планете ничего не растет. В период зимы, когда Ротос-4 отделяет от солнца луна, на планете температура уходит за минус сто. Зима на Ротосе-4 длится восемь земных месяцев, и температура скачет при каждом прохождении солнца из отрицательной в положительную область. На эти восемь месяцев Ротос-4 становится мертвой планетой, ее покидают, консервируя космопорт, и перебрасывают ярмарку на Ротос-3, такую же, по сути, мертвую планету. А когда и на нее приходит зима, рынок разворачивается на Ротосе-2 или Ротосе-1. Не очень удобно, но им некуда деваться.

Стен у этого ресторана вообще не было. Во всяком случае, так казалось на первый взгляд. Столики, хаотично разбросанные по площади заведения, были укрыты голубоватыми вуалями ограничивающих полей, которые скрывали тех, кто сидел под их прикрытием. Лишь над некоторыми столиками поля были не включены, чаще у пустых столов или у тех посетителей, которые по личным причинам не хотел или не считал нужным уединяться.

Я пошел вперед, нацелившись сесть поближе к удивительному водопаду, чья музыка странным образом притягивала внимание, но путь мне преградил то ли управляющий, то ли официант.

— Я бы не советовал вам садиться близко к дождю, — сказал он на неплохом общепринятом языке, которому обучил меня за считанные секунды Ворон еще при первом нашем знакомстве.

— Почему? — я удивленно посмотрел на управляющего.

— Потому что ваша психика не защищена от воздействия кристаллических волн.

Я не стал расспрашивать, что управляющий имел в виду, просто сел за предложенный столик, заказал крепленое торианское вино, которое уже успел попробовать, и что-нибудь на усмотрение официанта, что соответствовало бы моим этическим взглядам и потребностям организма. Я был в космосе чужим, слегка недоразвитым землянином, который не знает прописных истин. Зато о землянах все знали с избытком. И еще ни разу мне не принесли при такой просьбе червей или иную гадость. Определенно, о нас знали подробно, а мы не знали никого и ничего…

Но это уже не важно. Кажется, все налаживается. В этот раз мы везли с собой не технологии или животных, нам удалось получить огромный объем информации. Хронология войн большей части космоса, истории и развития планет, попала в мои руки совершенно случайно. Мне продали ее контрабандисты, которым было плевать на запрет, полученный от союзного управления.

Понимая, что все еще может измениться, я потребовал, чтобы Ворон отослал как можно больший объем информации на Землю. Крейсер подчинился, хотя был весьма недоволен. Думаю, он до сих пор дуется на меня за тот приказ. Корабль предупредил, что начнет передавать информацию по постоянному кодированному каналу, но что информация может дойти до Земли не раньше, чем через несколько месяцев. Меня это устраивало. Главное, чтобы дошла.

Я сидел за столиком, ни о чем особенно не думая, вслушиваясь в гипнотическую музыку дождя. Мне принесли заказ — большой запотевший кувшин с розовым вином и мясной суп с неизвестными бурыми овощными кусочками. Впрочем, и в мясе я был не уверен, но знал наверняка, что принесенное официантом мне не навредит, а незнание — самое большое достижение… ну, в некоторых ситуациях.

Я не стал закрываться полем, мне не с кем было говорить, и нечего было скрывать. Я предвкушал на этот раз поистине триумфальное возвращение и с нетерпением ждал, когда же, наконец, нам будет дано разрешение на взлет. Но уже третий час готовился к подъему флагман, разворачивая свои огромные башни и лениво разгоняя стартовые двигатели. Ему одному без помощи космопорта было и не взлететь. Лишь системы магнитных полей и направляющих гравитационных лучей могли удержать этот по истине гигантский, размером с настоящий городок, корабль на траектории, по которой ему следовало взлетать. Только они могли помочь стартовым двигателям оторвать его от поверхности. Когда флагман сел, он занял все взлетные и стояночные площадки, накрыл своим телом все корабли, стоящие на полях и теперь никто не мог взлететь. В том числе и мы. Флагман нависал над нами и, наверное, был чем-то похож на кусок планеты, который по непонятной причине вздыбился на поверхности Ротоса-4, словно необъятный прыщ.