Галина Раздельная - В шаге от бездны

Кристалл не прекращал попыток изрыгнуть из себя инородный разум, но осторожность и неспешность предохраняли Кали. Постепенно её путешествие внутри носителя приобрело размеренный характер. Нападки камня поддавались систематичности, прослеживался сложный цикл. Эта сторона защитного механизма носителя явно требовала доработки. Возможно, единый разум Создателей, творивший осколок, посчитал, что никто и никогда не наберёт достаточного количества энергии для подобного проникновения вовнутрь. Быть может, их отношение к своим творениям было неоправданно завышенным, чем они того заслуживали? Стали бы Создатели предполагать, что когда-то Архонты не просто объединят свои усилия с другими первыми расами, но и отдадут их совершенно постороннему существу – и всё ради взлома кристалла? Совершенно очевидно, что творцы просчитались в своей вере и милосердии не только к первородной расе, но и ко всему зачахшему мирозданию.

Упорядоченные возмущения носителя более не тревожили Кали. Она вовремя уклонялась, меняла направление, отгораживалась, камень же, пусть и обладающий собственным разумом, но лишённый его искусной гибкости, был не способен подстраиваться и быстро приспосабливаться к изменчивым решениям Кали. Единственным существенным фактором, который тормозил продвижение дальше, оставалась сложная система лабиринта. Красной Звезде предстояло пройти в невидимые её разуму тёмные участки кристалла, в места по-настоящему нехоженые.

Беря в расчет то, что из-за присутствия более сотни Архонтов вблизи с Леттой, способность Мойры искривлять пространство-время существенно снизилась, теперь один день, пролетающий в оставленной далеко позади Солнечной системе на её главной планете, равнялся для Кали от силы полугоду. Она не чувствовала времени и его бега, хоть и находилась внутри кристалла уже полтора искривлённых года. Самой же Звезде этот отрезок показался бы мгновением.

Однотипным переходам, длинным коридорам и тупикам не было конца. Блуждая в таком однообразии, подкреплённый чужой энергией разум Кали начинал мучиться и отторгать возросшие ощущения. Чересчур не по размеру пришлась для неё эта сила. Несомненно, она окрыляла, ошпаривала разум невозможными догадками, рушила коконы прежних возможностей, но и вместе с тем гадко и приторно отравляла ум, будто в уже насытившийся желудок беспрерывно вталкивали вкусную еду, для которой и без того не было места, но которую, вопреки здравому смыслу, хотелось есть. Разум распирало от прокисших властью мыслей и импульсов. Пока что Кали удавалось сохранять хрупкий баланс равновесия и предугадывать ловушки кристалла, но первые признаки того, что она не справляется, появлялись всё чаще. Поэтому, когда до её слуха начали доноситься звуки её собственных шагов, что было невозможно, ведь её ноги не касались никакой поверхности, а сам лабиринт представлял собой вакуум, в котором звук попросту не мог распространяться. Когда стены заструились странным глуховатым эхом, а небогатое освещение стало плотнее и туманнее, девушке показалось, что происходящее только результат её переутомления. Красной Звезде потребовалось около минуты, чтобы всё обдумать, по истечению которой она чуть не вышла за пределы необычного сектора лабиринта. Только остановившись и немного отдохнув, Кали поняла, что не просто приблизилась к искомому, а уже какое-то время находилась в непосредственной близости от входа в следующий виток закрытых граней носителя.

Длинный коридор, заканчивающийся предполагаемым входом, выглядел как тупик, которых ей встречалось немало. Глухая чёрно-серая стена также покрывалась символами, но прочесть их было сложнее, чем все остальные стены. Дело было в освещении. Оно ещё сильнее тускнело и уплотнялось темнотой, стоило подойти ближе к стене. И никакое внутреннее зрение, никакая энергия не помогали осветить эту темноту. А затем к уже гулявшему эху добавилось зловещее несравненно-звонкое эхо, то ли смех, то ли плачь, и оно также возрастало с приближением к тупику. В целом, всё это могло ничего и не значить, но беря в расчет до педантичности монотонное оформление лабиринта, его неконтрастность, стена просто-таки кричаще выделялась наряду с остальными закоулками.

Недолго сомневаясь, Кали медленно направилась в длинный коридор, который заканчивался этим тупиком. По мере её сближения с целью, плотная темнота всё больше заполняла пространство, а эхо шагов перерастало в грохот. Но ловушек не последовало. Похоже, иррациональные изменения были лишь очередным побочным эффектом при соприкосновении разума с закрытыми гранями. Практически сплошная инородная темнота отстранила Кали от затерявшихся где-то позади отрытых граней кристалла, отрезав тупик от остального лабиринта. Последние шаги девушка делала интуитивно. Интуитивно она и остановилась, скорее почувствовав, а не увидев стену в полуметре от себя.

Когда последние раскаты оглушающего эха умолкли, Кали, близко, едва касаясь поверхности, прильнула к холодному монолиту тупика. Стена нервно жила невидимой вибрацией, скачущих поверх натянутой мембраны импульсов. Она искажала и порождала странные звуки. Шарканье руки по стене выливалось в раскаты взрывов, мановение ресниц в завывания ветров, а шуршание мыслей в болезненное скрежетание игл по оголённым нервам. Стоило отступить, и звуки притихали, но всего в миллиметрах от поверхности они достигали критической отметки даже для невосприимчивого ко многим раздражителям разума Кали. Звезде пришлось призвать на помощь всю доступную ей силу, чтобы хоть как-то оградиться от волновой вибрации. Не будь этого уничтожающего разум дефекта, Кали тщательно обдумала бы следующий шаг. Но громогласные стены как огнём подтолкнули её вперёд, куда угодно, лишь бы ни секунды более не находиться подле источника шума. Красная Звезда просочилась сквозь монолит тупика, не подумав, что по ту сторону может быть гораздо хуже. Непострадавшая от её проникновения стена отчего-то быстро пошла пятнами яркого света. Когда Кали обернулась, некоторые её фрагменты, оторванные будто зубами огромной плотоядной твари, всасывались в пустоту удлинившегося коридора и кое-где ещё высились отдельные толстые камни, медленно дробящиеся в ничто.

Шип изменений больно ужалил мысли девушки. Кали дёрнулась в сторону, по пояс проваливаясь в туманную пропасть. Удерживаясь, она проводила взглядом проносящийся рядом сингулярный вихрь. Коллапсирующее притяжение ловушки окончательно очистило пространство от остатков тупика, погребая внутри себя не только разбитые части стены, но и густую темноту, вместе с колыхающейся тканью мембраны, утягивающей все отзвуки бедствия.