Тимоти Зан - Дар Юпитера

Он устремил взгляд в сгущающуюся тьму. Вдалеке можно было разглядеть других джанска, готовящихся ко сну: Защитники и их подруги-Воспитательницы, плывущие вместе в вихрящихся воздушных течениях. В их с Белтренини сторону медленно дрейфовала группа крупных Советников. Некоторые из них тоже спали парами, другие, наподобие Белтренини, были одни.

Нужно уходить, сказал он себе. Белтренини права: здесь не место одинокому Производителю вроде него. Кроме того, задержись он тут до рассвета, и она изведет его своими разговорами о возвращении и встрече с Драсни. Обсуждать эту тему ему хотелось меньше всего.

С другой стороны, куда он пойдет? Обратно на экватор? Ни в коем случае. Просто будет плавать в этих широтах? Какой смысл?

Кроме того, официальная цель его пребывания на Юпитере — изучение джанска, и не вызывало сомнений, что здесь, в северных широтах, культура резко отличается от той, в которой он вырос. Следовало как можно больше узнать о ней, а кто лучше мог посвятить его во все таинства, чем тот, кто живет здесь?

К тому же некоторые замечания Белтренини возбудили его любопытство. У них с супругом пять раз рождались дети, сказала она, а на свет появилось шесть джанска. Простая арифметика наводила на мысль о том, что в какой-то раз она родила близнецов.

Проблема состояла в том, что ни о чем подобном у джанска он никогда не слышал. В его стаде у каждой самки рождался один Малыш, и никто даже не упоминал о таком явлении, как рождение двойняшек.

Было это еще одним отличием, характерным для здешних мест, или Белтренини просто оговорилась?

Во всех случаях имеет смысл денек-другой поболтаться тут. Да и не хотелось ему никуда уходить, по правде говоря.

Он перестал бить плавниками, позволив ветру подхватить себя. Воздух здесь казался необычно теплым, но это было приятное ощущение. Может, из-за этого Белтренини заснула так быстро?

В конце концов уснул и он.

Знакомство Лайдоф с «зоной ее ответственности» заняло около часа. Фарадей надеялся, что хоть что-то оно ей прибавило, хотя складывалось впечатление, что она знакома и с предысторией «Подкидыша», и с текущей ситуацией.

К несчастью, самому ему не удалось выведать почти ничего. Каждый раз, когда он осторожно пытался выяснить причину ее неожиданного появления, она либо пропускала вопрос мимо ушей, либо меняла тему разговора. К концу он сумел выудить из ее замечаний лишь одно, а именно, что и у нее, и у Совета Пятисот терпение на исходе. Однако к каким реальным изменениям это приведет, он не мог даже догадываться.

Удивила она его и в другом отношении. Он ожидал, что, ознакомившись с Зоной Контакта, она уйдет отсюда либо в свои апартаменты, либо чтобы осмотреть другие помещения станции. Вместо этого она подтянула запасное кресло и уселась прямо за спиной Бича, молча слушая слегка запинающийся перевод разговора Рейми с Белтренини по поводу его неудачи с Драсни.

Прошло еще два часа, прежде чем Фарадей смог извиниться и покинуть Зону Контакта. На станции был только один человек, решил он, который может дать ему ключ к этой загадке.

Он нашел Гессе с первой же попытки. Молодой человек сидел за дальним столиком в меньшем из двух станционных баров, вертя в пальцах стакан темного пива и задумчиво глядя на огонь, весело пляшущий в фальшивом камине в углу.

— Мистер Гессе. — Фарадей сел рядом. — Приветствую ваше возвращение.

— О, премного благодарен. — Гессе искоса посмотрел на Фарадея и снова уставился в камин. — Я рад, что вернулся. Ну, как вам мой подарочек?

— Вы имеете в виду арбитра Лайдоф? — Фарадей пожал плечами. — Своеобразный подарочек, я бы сказал.

Гессе фыркнул.

— Барракуда с ногами, — заявил он.

— Не слишком-то вежливо употреблять такие выражения по отношению к собственному боссу, — предостерег его Фарадей, непроизвольно оглядывая пустое помещение.

Вообще-то не следовало употреблять такие выражения по отношению к любому члену Совета Пятисот. В особенности в общественном месте.

Гессе, однако, лишь снова фыркнул.

— А мне-то что за печаль? Она недолго пробудет моим боссом. — Он сделал большой глоток пива. — Если вам повезет, она недолго пробудет и вашим боссом.

— Вы хотите сказать, что вас выкинули из проекта? — спросил Фарадей.

— В этом нет никакой необходимости. Дайте ей несколько недель, и весь проект сдохнет сам.

— О, бросьте! — Фарадей изо всех сил пытался игнорировать собственные дурные предчувствия. — Не может она быть такой скверной.

— И может, и есть. Она и те люди, которых она представляет, хуже, чем вы в состоянии себе вообразить. — Гессе покачал головой. — Я возлагал на проект «Подкидыш» такие надежды, полковник. Но она совершенно точно собирается прикончить его.

— Сколько вы уже выпили? — Фарадей наклонился, вглядываясь в его лицо.

— Всего стакан. — Гессе тускло улыбнулся. — Не волнуйтесь, полковник, я не пьян. Разве что от жалости к себе и разочарования.

Фарадей вздохнул.

— Послушайте, если все дело в том, что вас сместили…

— Дело вообще не во мне, — сердито оборвал его Гессе. — Неужели не понимаете?

— Нет, не понимаю, — ответил Фарадей. — Я, конечно, вижу, что Совет Пятисот проявляет нетерпение из-за медленного прогресса нашего проекта. Но ведь они вложили в «Подкидыш» такие огромные деньги! Никто не станет отменять его из одной досады или, скажем, назло. Даже Лайдоф или кто там за ней стоит.

— Я и не говорил об отмене проекта, — резко бросил Гессе. — Я сказал, что она прикончит его. Непреднамеренно, может быть, но это ничего не меняет. — Он плотно сжал губы. — И очень велика вероятность того, что по ходу дела они прикончат и Рейми.

Фарадей со страхом посмотрел на него.

— Думаю, будет лучше, если вы расскажете мне, что происходит. И начнете с того, что именно случилось на Земле.

Рейми вздрогнул и проснулся от тонкого, жалобного крика страха и боли. Мгновенно стряхнул с себя остатки сна и изогнулся, чтобы выяснить, где источник беспокойства.

Скорее всего, это инстинктивное движение и спасло ему жизнь. В момент поворота его левый плавник обожгло, словно огнем, и внезапно в лицо ему уставились немигающие черные глаза.

Вуука!

Он перекувырнулся и ушел в сторону от широко раскрытого рта. Снова с громким чавкающим звуком сомкнулись зубы, на этот раз зацепив кончик правого ответвления хвоста и откусив его.

Вторая волна боли захлестнула его. Рейми описал небольшой круг, стараясь оценить ситуацию. Было еще темно, только на востоке начала разгораться заря. Однако света вполне хватало, чтобы разглядеть еще трех вуука, рыщущих среди внезапно разбуженных джанска, словно волки в овечьем загоне.