Майкл Макколлум - Прыжок в Антарес

Дрейк бросил взгляд на хронометр на дальней переборке.

– Через десять минут. Как только запустят шаттл, восстановится и нормальная гравитация. Ты будешь составлять отчет о твоих беседах с чиновником рьяллов?

– Да, конечно. Как только у меня появится время привести себя в порядок перед началом совещания. Я принимала душ вчера вечером и снова сегодня утром. От моих волос все еще несет этим ужасным дезинфектантом.

– На твоей коже, дорогая моя, даже эта гадость пахнет вполне сносно.

Бетани рассмеялась:

– Любовь не только слепа, но и лишена чувства обоняния!

Дрейк подался немного вперед и включил магнитофон. Он говорил около минуты, наговаривая на записывающее устройство отчет об обстоятельствах, при которых Бетани побывала на Корлисе, и об инструкциях, которые он ей давал. Посмотрев в последний раз на уровень звукозаписи, Ричард кивнул Бетани:

– Продолжай со своей части отчета.

Свой рассказ Бетани начала с первой их встречи с полковником Валдисом.

– Как полковник Валдис отреагировал на твою просьбу о допросе пленного?

Бетани покачала головой.

– Он был крайне любезен, хотя, по моему мнению, сильно раздражен. Валдис тщательно скрывал это, однако у меня возникло впечатление, что он предпочел бы видеть на моем месте менее настырного человека.

– У тебя возникли какие-нибудь проблемы с графиком допросов?

– На это ушло несколько дней, но потом мы были ужасно заняты нашим компьютером. Однажды утром мне стало известно, что с Варлан можно будет встретиться днем, вернее, ближе к вечеру. Когда я пришла в казарму, где содержались пленные, там уже все для меня подготовили.

– Когда ты задала вопрос о переговорах об окончании войны?

– Точно не помню, мне кажется, что мы добрались до этого вопроса естественным путем.

– Какова была реакция Варлан?

Бетани вздохнула.

– Такая же, как и у всех пленных рьяллов, о которых мне доводилось слышать. Что касается Варлан, то, по ее словам, во всей Вселенной не слишком много места для мирного сосуществования наших рас.

– В каком она была настроении, когда сказала тебе об этом? Сердитом, взвинченном, расстроенном?

– Ни то, ни другое, ни третье. Вот поэтому-то сказанное ею обескураживает меня. С такой же легкостью она могла бы обсуждать со мной первый закон термодинамики. Что касается рьяллов, то для них уничтожение особи одного разумного вида особью другого разумного вида – всего лишь неудачный поворот судьбы.

Дрейк откинулся на спинку кресла и посмотрел на Бетани.

– Практически то же самое нам сообщили и Оссфил, и члены его команды. Если высокопоставленные чиновники и капитаны межзвездных космических кораблей не способны понять всю тщетность нашего с ними противостояния, потому что их головы заняты войной, и только войной, то чего ждать от рядовых рьяллов? Черт побери этих быстрых пожирателей!

– Кстати, коль о них зашла речь, – сказала Бетани, – мы с Варлан во время второго допроса вспомнили и легенду о пожирателях.

– И?..

– Боюсь, что это отнюдь не легенда. Рьяллы хранят скелеты пожирателей в своих музеях, чтобы рассказывать о них своим детям.

– Выходит, сандарцы все-таки правы? Может быть, единственный способ положить конец этой войне – вернуть рьяллов обратно в их родные миры?

– Я не уверена в этом, – ответила Бетани, слегка нахмурившись. – Мне кажется, что и мы, и сандарцы с излишней легкостью сдаем свои позиции. В конце концов мне удалось пообщаться с Варлан всего восемь часов и поговорить с ней о том, что, видимо, чуждо ее разуму.

– Что же ты предлагаешь?

– Доставить ее сюда, на «Дискавери», где я смогла бы продолжить работу с ней. Кто знает, а вдруг мне удастся приблизить ее к нашему образу мышления. Если мне выпадет и дальше поработать с ней, то, возможно, я смогла бы по крайней мере доказать, что их, рьяллов, убеждения можно поколебать земной, человеческой, логикой.

– А если у тебя не получится?

Бетани пожала плечами.

– Тогда, наверное, нам придется применить их логику по отношению к ним самим, прежде чем у них появится возможность применить ее по отношению к нам!

На совещание Бетани отправилась вместе с Дрейком. Но до этого он успел заглянуть к ней в каюту.

– Похоже, ты нашла время заняться собой, – сказал он прямо с порога, когда Бетани открыла ему дверь.

– Что ты теперь на это скажешь? Нравлюсь? – спросила она, грациозно поворачиваясь, чтобы Ричард смог по достоинству оценить ее со всех сторон.

Комбинезона и простенькой, незамысловатой утренней прически как не бывало. Вместо этого Бетани облачилась в менее формальный наряд – брючный костюм с умеренным декольте и сделала оригинальную асимметричную прическу.

– Я подумала, что мне следует немного приодеться. К счастью, для этого нашелся какой-никакой повод.

Когда они прибыли в офицерскую кают-компанию, там уже практически не было свободных мест. Бетани с Дрейком не без труда протиснулись сквозь толпу, собравшуюся перед отсеком, где установили кафедру и голографический экран. Их конечной целью была группа ученых и сандарских военных, столпившихся вокруг Бориса Альвареса.

Приблизившись наконец к сандарскому ученому мужу, Дрейк протянул ему руку.

– С удачным возвращением, Борис!

– Спасибо, капитан, – ответил Альварес. Выглядел он неважно: мешки под глазами и впалые щеки, конечно же, никого не красят. Дрейк не помнил, чтобы хотя бы раз видел его в таком виде. Однако глаза ученого сияли редким воодушевлением, а рукопожатие было решительным и твердым.

Затем последовали пять минут, во время которых присутствующие искали и занимали места, а Альварес шепотом совещался о чем-то с Бетани.

В конечном итоге Бетани села рядом с Дрейком. Когда в зале погас свет, она взяла его за руку. Голубоватое свечение, заменившее свет ламп, создало в комнате подобие ночной тьмы.

– Приветствую вас, капитан Дрейк, капитан Дрейер. Приветствую вас, офицеры «Дискавери» и все коллеги! – начал Альварес громким, неожиданно зычным голосом. – Как вам всем известно, десять дней назад мы с мисс Линдквист побывали на Корлисе. Задача нашей миссии заключалась в поисках среди информации, перехваченной нами вместе с рудовозом рьяллов, данных астронавигационного характера. С радостью сообщаю вам, что наша попытка увенчалась успехом!

Альварес поколдовал над настройкой, и голографический экран включился и ожил. В нижней части его появилось два символических изображения звезд. Рядом с более крупной из них виднелась подпись «Антаресская Туманность», рядом с меньшей – «Эулиста-Корлис». Между ними протянулась линия точек, обозначавшая коридор искривленного пространства.

– Перед вами своеобразная тропа, по которой мы проникли в эту систему. Космический коридор, возникший между Антаресом и Эулистой, – совсем недавний. Он возник после взрыва Антареса. Вследствие того, что фокус искривления Эулиста-Антарес ведет в самое сердце туманности, рьяллы скорее всего считают его абсолютно непригодным для космических прыжков.