Николай Романов - Битва местного значения

И письмо надо посылать вовсе не Доктору Айболиту, с ним мы разберемся как-нибудь в другой раз. Нет, письмо надо посылать совсем по другому адресу и совсем с другой просьбой! И я буду безмозглым недоумком, если не добьюсь этого сегодня же.

Он побежал в штаб к майору Шалому и попросил у того разрешения связаться со штабом планетной обороны, с майором Егоршиным. Естественно, у Шалого не было никаких оснований отказать особостатусному капралу. Да он отказывать и не собирался…

Дежурный на базовом узле связи недолго пробивался сквозь информационные линии.

– Прошу вас, господин капрал. Связь со штабом планетной обороны установлена!

Майор Егоршин сразу узнал вызывающего.

– Это вы, Кентаринов? Как у вас дела?

Облака табачного дыма, плавающие в его кабинете, были видны даже на дисплее.

Кирилл пожаловался на погодные сложности в горном районе и спросил, не может ли господин майор связаться по своим каналам с базой «Незабудка А-три», лучше всего с начальником штаба базы майором Клавдием Шишмаренком, и попросить того прислать запись, произведенную ИскИном персонального тактического прибора старшины Кентаринова при ночной разведке пещеры Змеиное Гнездо. А если запись не сохранилась, не мог бы майор Егоршин попросить ее у сотрудников службы безопасности в городе Семецкий. Там она наверняка должна быть.

– Зачем вам это? – спросил Егоршин.

Кирилл объяснил.

Майор подумал пару секунд, оценивая идею, и кивнул:

– Неплохо придумано. Я непременно направлю просьбу на Незабудку. И как только придет запрошенная запись, тут же переправлю ее вам, капрал. Думаю, это займет не очень много времени. У вас все?

– Все, господин майор.

Егоршин неторопливо закурил свою очередную сигарету и строго глянул на Кирилла:

– Тем не менее попрошу вас принять и другие меры для ускорения разведки. Запись записью, а время терять не стоит. Вам ясно?

– Так точно, господин майор! Есть принять и другие меры для ускорения разведки!

– Прапорщик Ломанко достаточную помощь оказывает?

– Да, все в порядке. Вот только…

– Что?

– Зачем вы телохранителей прислали? Я до сих пор без них воевал и как-то обходился.

Егоршин затянулся, задумчиво глядя на Кирилла.

– Ничего, капрал. Уж потерпите немного! Проверьте их, так сказать, на вшивость. Близнецы нам очень нужны. У них свои задачи!

Приказ есть приказ. Что оставалось Кириллу?

– Слушаюсь, господин майор.

– Но разведку вы все-таки ускорьте.

– Есть ускорить разведку!

На сем господа офицеры и распрощались.

– Кол тебе в дюзу, господин майор! – пожелал Кирилл, едва только связь прервалась.

У штабных во все века одни и те же запросы! Разбейся подчиненный в лепешку, вывернись наизнанку, надорви корму, но ты обязан обеспечить выполнение задачи! Ведь у тебя две сраных звездочки на погонах, а у него – полновесная «блямба»! Так что никуда ты, друг дорогой, не денешься! Встал по стойке «смирно» и отправился выполнять!

Давным-давно забытая злоба коснулась души бывшего приютского крысеныша Будто он вернулся в «Ледовый рай». Или хуже того, оказался в питерском пригороде Осиновая Роща, в стенах родного приюта. А Стерву Зину заменил собой майор Егоршин, чтоб у вас обоих, сучье племя, прямая кишка вывалилась!

Однако тут же еще один обладатель полновесной «блямбы» на погонах взялся развеивать обуявшее подчиненного нехорошее чувство.

– Дежурный, – послышался в интеркоме голос Шалого. – Капрал Кентаринов еще на узле.

– Так точно, господин майор!

– Пусть зайдет ко мне, как только освободится.

Кирилл кивнул дежурному и проследовал в кабинет майора.

Шалый угостил Кирилла куревом и тоже принялся расспрашивать, как идет разведка.

Хвастаться было нечем и скрывать было нечего.

Посидели друг против друга, попыхтели сигаретами, капрал рассказал, майор выслушал. Обрадовался или огорчился – неясно, лицо было словно из камня. Вот только зачем вызвал? Все услышанное он мог узнать, проверив записи СОТУ. Снова попыхтели сигаретами.

«Кстати, – подумал Кирилл, – если отыщем в горах что-либо, возможно, надо будет заблокировать передачу информации на базу. Береженого, как известно, Единый бережет!..»

Шалый задал еще пару-тройку вопросов, касающихся обеспечения «кентавров» всем необходимым, докурили, раздавили окурки в пепельнице, и капрал был отпущен восвояси.

И поди поломай голову – то ли это отец солдатам проявляет заботу о подчиненных, то ли вражеский лазутчик прощупывает противника.

Поймав себя на этой мысли, Кирилл мысленно поежился.

Параноик вы, капрал Кентаринов. И никто больше! Агент Артуз пророс сквозь всю вашу душу.

Недавняя злоба – теперь уже на самого себя – охватила его с новой силой, как будто он опять провалился в прошлое. Впрочем, мысли его остались в настоящем, и это радовало. А развеять злобу могла только Светлана.

Это было обнаружено уже давно – стоило Кириллу оказаться рядом с любимой, как она словно высасывала из него все отрицательные эмоции. Этакий биологический пылесос! Или, скорее, теплый ветерок, вычищающий замусоренные дорожки в парке!

За ветерком к ней Кирилл и отправился.

Светлана всегда чувствовала его настроение. Вот и сейчас она покинула курилку, где «кентавры» травили байки, пользуясь возможностью отдохнуть, и подошла к нему.

– Ты чем-то расстроен, Кирочка?

Злоба быстро уходила. А то, что со стороны курилки члены гарема не бросили в их сторону ни одного косого взгляда, и вовсе ввело Кирилла в благодушное настроение.

– Начальство разозлило. – Он улыбнулся Светлане. – Но все уже прошло.

Они зашли за угол казармы, и тут она позволила себе легонько коснуться пальцами его щеки.

– У-у, колючий! – Она вздохнула. – Я хочу сказать, что ничего между нами не изменилось. И ты, пожалуйста, знай, Кирочка. Я всегда буду рядом с тобой, что бы ни случилось. До самой смерти.

Она уже не раз говорила эти слова, но они всегда казались ему радостной новостью.

– До самой моей смерти? – спросил он благодушным тоном, будто играя.

– До самой моей смерти, – сказала Светлана без улыбки, опуская руку ему на грудь. – Потому что твоя смерть станет и моей смертью!

Она определенно произнесла эти слова сейчас с каким-то скрытым смыслом, но Кирилл не стал раздумывать над ними. В конце концов, для любой влюбленной метелки нормально говорить любимому ласковости.

– Мы будем жить долго и счастливо, – сказал он. – И умрем в один день! Как в сказках. Иначе и быть не может.

Он не стал раздумывать над тем, поверила она или нет. В конце концов, для любой влюбленной метелки нормально верить ласковостям любимого.

Они нырнули в затененный в дневное время коридорчик казармы и принялись целоваться.