Дэвид Файнток - Надежда победителя

– Нет, я попробую исправиться. Только давайте установим новые правила: отныне вы имеете право задавать мне вопросы и делиться со мной своими соображениями. А чтобы повысить вашу успеваемость, я разрешаю вам делать домашние задания в приемной моего кабинета. – Боже, что я такое заладил? Совсем спятил! Черт дернул меня за язык сболтнуть еще одну глупость:

– Возможно, я иногда буду вам помогать.

Ошеломленные, кадеты молчали. Что они обо мне думали? Начальник рехнулся! Придется околачиваться возле сумасшедшего почти целый день!

– Вот и все, – растерянно сказал я и, поколебавшись, зачем-то добавил:

– Не возражаете?

Господи, что я несу?! Чушь несусветную! Я попер против традиций! Они же кадеты!

Вечером по дороге в столовую я признался Толливеру, что извинился перед кадетами.

– Прекрасно, – прокомментировал он с обычным сарказмом.

– Что ж тут прекрасного? – буркнул я.

– Конечно, это лучше, чем то и дело на них рычать, но еще лучше, если ты будешь поддерживать между вами правильную дистанцию. Капитан не должен извиняться перед кадетами.

– Тут особый случай, я должен был извиниться. Ошибки надо исправлять.

Мы подошли к двери столовой. Толливер пропустил меня вперед, я вошел в огромный зал. Пятьсот кадетов встали как один.

Я занял место за круглым офицерским столом и спросил:

– А где лейтенант Бьен?

– Улетела, сэр, – ответил Толливер.

– Куда? Зачем?

– В отпуск. На прошлой неделе я дал вам завизировать расписание отпусков, вы подписали его без возражений.

После ужина я снова бродил по базе; встретил Сандру Экрит и Антона Тайера, зашел в служебное помещение, спустился по лестнице на самый нижний уровень, заставленный всякими машинами и агрегатами; миновал пункт управления гравитронами, охраняемый круглосуточно, зашел в зал управления термоядерной электростанцией. Дежурный техник, читавший журнал, вскочил и вытянулся по стойке «смирно».

– Вольно, – разрешил я.

– Чем могу быть полезен? – вежливо поинтересовался он.

– Ничем. Что это? Пролитый кофе? Вытереть!

– Есть, сэр.

Дав нагоняй, я с чувством удовлетворения вернулся обратно, поднялся в свои апартаменты и лег спать.

Прошло несколько дней. Вечером я просматривал в своем кабинете электронную почту. Сообщение из Портсмута гласило, что интендант Серенко сознался в воровстве и предан суду за хищение на сумму сто тысяч унидолларов. О родственной связи Серенко с сенатором Уиверном ничего не говорилось. Возможно, утаивание этого обстоятельства и было одним из пунктов договора между Уиверном и сенатором Боландом.

Из Адмиралтейства сообщили, что мое предложение о создании автоматического корабля со встроенным ядерным зарядом и двигателем, генерирующим искаженные N-волны («кошачий концерт») передано, наконец, в инженерную группу. Приказано выполнить предварительную разработку этого важного проекта.

Следующее сообщение: капитан Причер выздоровел и назначен церемониймейстером при адмирале Дагани. Командиром «Веллингтона» стал капитан Тенер, отец Адама.

Сообщение от Эдди я перечитал дважды. Анни ест хорошо. Эдди нашел в сарае мой старый велосипед, отдал его Анни, себе тоже купил крепенькую двухколесную машину, и теперь они оба – Анни и Эдди – ежедневно катаются по городу, объезжают магазины и возвращаются домой с провиантом.

Слава Тебе, Господи! Наконец с Анни все хорошо.

В дверь постучался и робко заглянул Кил Дрю.

– Разрешите?

– Входи, – сказал я. В последние дни мне удалось рассеять страх кадетов передо мною и установить новую форму общения, непривычную как для меня, так и для них. – Что так поздно? – Я глянул на часы. – Не пора ли тебе в казарму?

– Я не успел сделать домашнее задание. Разрешите я сделаю его у вас?

– Разумеется. А почему ты не хочешь делать уроки в казарме?

– Если хотите, пойду в казарму, сэр. Просто… – Он покраснел. – Понимаете, сэр, там не очень-то располагает к учебе обстановка. Не очень дружественная. Товарищи стали относиться к нам хуже с тех пор, как вы взяли нас к себе.

Как я сразу об этом не догадался? Взяв их под свое крылышко, я настроил остальных кадетов против моих протеже. Впрочем, для них это лучше, чем отчисление из Академии.

Я приготовил себе свежий кофе, снова начал просматривать файлы. Кил Дрю корпел над своим компьютером, беспрестанно ерзая на стуле, кладя под задницу то одну, то другую ногу. Наконец я не выдержал:

– Тебе что, в сортир надо?

– Нет, сэр.

– Тогда хватит ерзать. – Я снова уткнулся в дисплей, начал делать заметки для памяти. Завтра надо поговорить с Толливером насчет нового интенданта, пусть найдет подходящего человека. Действовать обычным порядком нельзя. Если обратиться в отдел кадров Адмиралтейства, то капитан Хигби нарочно пришлет нам отпетого разгильдяя. Кил Дрю шумно вздохнул. – Что ты сидишь как на иголках?! – прикрикнул я. – Не шуми или выметайся отсюда!

– Простите, сэр. – Бедняга начал лихорадочно собирать в коробку дискеты.

– Отставить! – Ну почему я не выдерживаю ровный тон? Куда меня все время несет? Толливер прав, с кадетами надо быть ровнее. – Что с тобой, Кил?

– Простите, сэр, но я никак не могу в это въехать. «Основы электротехники» – сплошные амперы, омы и ватты.

– Этот предмет требует усидчивости, – с видом бывалого мудреца промолвил я.

– Зачем офицерам вся эта чепуха? Автоматика в инженерном отделении корабля сама все делает. А сам инженер на что? – Кил осторожно взглянул на меня, пытаясь понять, не слишком ли грубо и прямолинейно он выражается при начальнике Академии.

– Офицер должен быть всесторонне образованным человеком, Кил, – изрек я.

– Я еще могу запомнить, что мощность измеряют ваттами, ток – амперами, а сопротивление – омами. Могу запомнить, что сопротивление обозначается буквой R, и прочие обозначения тоже. Но все эти формулы… Откуда они берутся? Я их никогда не выучу.

– Выучишь, – улыбнулся я и отчеканил в рифму:

– «Ток в квадрате множь на R, мощность – есть. Решил пример!» Повтори.

Кил удивленно вылупился на меня, но повторил мнемонический стишок правильно. Греясь в лучах кадетского восхищения, я научил его еще нескольким запоминалкам.

– Так и правда можно выучить формулы! Сэр, откуда вы все это знаете?

Мы снова занялись каждый своим делом. Кил уже не шумел, не раздражал меня ерзаньем. Наконец он выключил компьютер, потянулся, улыбнулся.

– Спасибо, сэр, ваши стишки очень мне помогли.

Я тоже вроде бы испытал облегчение, словно сбросил несколько килограммов. Ну, точно! Гора с плеч свалилась!

– Тогда беги в казарму, а то опоздаешь к отбою. – Я поднес чашку ко рту и вдруг пролил на рубашку кофе. – Черт!