Иэн Бэнкс - Взгляд с наветренной стороны

– Ну нет. На этот раз мне это вряд ли удастся. А я не хочу его видеть, просто не хочу.

– Я даю вам честное слово, что сделаю все для предотвращения этакой возможности.

– В таком случае ответьте мне на один вопрос: если консульство сделает все, чтобы устроить эту встречу, в состоянии ли вы будет остановить их?

– Нет.

– Именно так я и думал.

– Да и как это будет выглядеть!?..

– Ясно. Тем не менее, есть одна вещь, которая могла бы изменить мою точку зрения.

– И что это?

– Загляните в сознание этого выродка.

– Я не могу сделать этого, Циллер.

– Почему?

– Это одно из более или менее ненарушаемых правил Цивилизации. Это почти закон. И если бы у нас существовал кодекс, то эта статья стояла бы в нем на первом месте.

– Но ведь вы сказали: более или менее.

– Это делается очень, очень редко, и делающий это неизбежно подвергается остракизму. Было такое судно по имени «Серая площадь», так вот оно как-то раз пошло на подобный шаг. В результате этот корабль все знают теперь лишь под именем «Тот, кто трахает мозги». Если вы посмотрите каталог, то найдете именно это название. А лишение своего собственного имени – это одно из самых тяжких оскорблений в Цивилизации, Циллер. И некоторое время назад это судно пропало. Возможно, просто убило себя из-за всей этой истории.

– Но ведь делаете вы это с животными?

– Это другое дело. Там это мало что значит и делается легко. А принцип святости личного сознания – это один из основополагающих принципов, чем мы и гордимся. Запрет на подобные действия – знак нашего самоуважения, в первую очередь. И потому я не могу этого сделать.

– Вы хотите сказать – «не хочу».

– В данном случае это почти одно и то же.

– Но у вас есть такая возможность.

– Разумеется.

– Тогда сделайте.

– Зачем?

– Затем, что в противном случае я не появлюсь на концерте.

– Знаю. Я имею в виду: объясните, чего я должен искать там?

– Подлинные причины его появления здесь.

– Вы все еще серьезно подозреваете, что он хочет причинить вам вред?

– Вполне возможно.

– А что помешает мне сказать, что я произвел требуемые вами действия и ничего не обнаружил?

– Я попрошу вас дать слово так не делать.

– Но разве вы не знаете, что слово, данное в вынужденной ситуации, силы не имеет?

– Да. Я знаю, что вы можете обмануть меня.

– Я не собираюсь вас обманывать, Циллер. Это было бы слишком неблагородно.

– Значит, похоже на то, что на концерте меня все-таки не будет.

– А я все еще надеюсь, что вы будете на концерте. И я продолжу свои усилия в этом направлении.

– И не надейтесь. Устройте еще один конкурс и найдите приличного дирижера.

– Я подумаю и об этом. Оставляю слово за вами. А теперь пойдемте посмотрим скачки дюн.

Челгрианец и аватар отвернулись друг от друга и расположились вместе с другими попутчиками у парапета платформы, с которой можно было смотреть на удивительное зрелище. Стояла облачная ночь, и, зная об этом заранее, люди пришли на склоны Эфайцивейса посмотреть на свечение биольюмов.

Эти дюны не были собственно дюнами – это были гигантские песчаные холмы высотой около трех километров, переползающие с одной стороны Мэйсака на другую.

Люди бежали, катились на серфингах, санках, пятых точках и лодках по склонам огромных холмов и днем, и ночью. Но темной ночью в этом была своя, особая прелесть: в песке жили крошечные существа, родственные тем, кто свечением планктона обеспечивает люминесценцию моря, и движения людей ночью вызывали к жизни удивительные среди тьмы узоры, переплетения этих живых светящихся существ.

Давно уже стало традицией в такие ночи услаждать себя и собравшихся зрителей невиданным световым зрелищем. Бары и рестораны неподалеку в такие часы переполнялись. Некоторые ловкачи спускались с самой вершины на скейтбордах или лодках, выделывая хитроумные хореографические пируэты, создавая потоки, гирлянды и круги свечения, напоминающие то бурю, то пенный прибой. Воздух нежно светился голубыми, зелеными и малиновыми оттенками. Песок вздыхал, люди походили на призрачные планеты.

Циллер долго смотрел на это завораживающее зрелище, потом выдохнул воздух и сказал:

– Так он здесь, не так ли?

– В километре отсюда, – подтвердил аватар. – На другой стороне холма. Но я держу ситуацию под контролем. С ним другой аватар. Вы в полной безопасности.

– Меньшего расстояния я не потерплю. И точка.

– Я вас понял, Циллер.

– Это вне их территории.

– Я полагаю, когда у тебя территории так много, существовать можно.

– Ты что, думаешь, я настолько старомоден, что меня это волнует?

– Нет. Я считаю, все это вполне естественным.

– У них слишком много всего.

– За исключением подозрения.

– Мы не можем быть в этом уверены.

– Я знаю. И все-таки – как хорошо.

Квилан прикрыл свою дверь без замка, повернулся и посмотрел на галерею в тридцати метрах внизу. Среди растений между бассейнами прогуливались люди, заходя в многочисленные кафе и бары, а может быть, рестораны или выставки. Он не знал, как все это называлось.

Предоставленные ему апартаменты располагались на мансарде одной из центральных галерей Акьюма. Одна их сторона выходила на море, другая – на саму галерею.

Резкий и переменчивый климат Акьюма вынуждал его жителей большую часть времени проводить в закрытых помещениях, и в результате обыкновенные улицы, какие в других городах были просто под открытым небом, здесь очень быстро стали крытыми галереями. Можно пройти весь город из конца в конец прямо в летней одежде даже тогда, когда, как сейчас, дует яростный северный ветер. Вид из окон Квилана был действительно впечатляющим, снегопад не мешал этому. Город строился преимущественно из камня в изящно-архаичном стиле. Здания в нем окрасились в красный, белый, серый и розовый оттенки, а черепица, покрывавшая островерхие крыши, имела зеленый и синий цвет. Леса мысками и клиньями проникали в город почти до середины, привнося в игру красок сочные мазки зелени и придавая городскому пейзажу своеобразную приятную нерегулярность.

На протяжении нескольких километров сверкали под утренним солнцем каналы и доки, а на склоне дальних холмов, особенно в хорошую погоду, Квилан мог видеть высокие башни и куртины причудливого дома-крепости Махрая Циллера.

– Так может, сейчас пойти и просто прогуляться в его апартаменты?

– Нет. Он запрется на все замки, как только услышит, что пришел я. И это будет явный скандал.

– Нам тоже следовало бы поставить замки.

– Думаю, лучше воздержаться.

– А ведь можно…

– Не надо, иначе будет создаваться вид, будто я что-то прячу.