Борис Долинго - Другое место (Понять вечность)

Полковник совершенно искренне, как могло показаться, развёл руками:

– Ты считаешь, что я напрямую звоню в Президентские покои? Тут своя субординация, понимаешь ли. Всё должно быть, как положено. А ты посидишь пока. – И он нажал кнопку звонка.

– Кстати, – как бы между делом напомнил полковник, – так где же находится планета Урал? Я действительно ничего о такой не слышал.

– Это в районе Гаммы Свинопаса, – ляпнул я первое пришедшее в голову.

– А-а, – скабрёзно оживился полковник, – это там, где есть женщины-верёвки?

– Ну… – Я криво усмехнулся и опустил глаза, как бы говоря, что да, мол, есть там и такие. Наверное.

В кабинет вошли два охранника, отдали полковнику честь и замерли у двери.

– Мы ещё побеседуем, – почти доверительно сообщил Салем и подмигнул. – Насчёт особенностей Гаммы Свинопаса. Но смотри, если всё врёшь: пытки, пытки и ещё раз пытки!

Камера, в которую меня привели, была маленьким каменным мешочком три на три метра. Вдоль одной стены шли узкие, ничем не покрытые нары, а напротив двери, которая была, наверное, похожа на двери всех тюрем, располагалось маленькое зарешёченное окно, в которое я не мог заглянуть, так как оно было прорублено в стене значительно выше нормального человеческого роста. Возле двери слева от неё примостилась небольшая аккуратная «параша», освещаемая ярким плафоном под потолком. Впрочем, надо отдать должное, яркий свет позволял видеть, что помещение содержалось в образцовой чистоте. Насколько я мог судить, никаких следящих устройств кроме окошка в двери, во всяком случае, явно видимых, в камере не было.

Я присел на нары, поводил пальцем по слегка вытертой кромке, выкрашенной, по-моему, простой масляной краской, и задумался. По прикидке до моего «возвращения» оставалось часов восемнадцать местного времени. Мне очень хотелось надеяться, что Президент, то есть, Пожизненный Президент Хиггинс заинтересуется моей персоной, и я успею с ним пообщаться, уж если так получилось. Наверняка, узнаю любопытную дополнительную информацию об этом мире. Вообще, я недооценил ситуацию, рассчитывая вот так запросто пробраться в столицу: видимо подсознательно, несмотря на абсолютную реальность ощущений, мной всё ещё руководит отношение ко всему, здесь меня окружающему, как к некой игрушке. А вокруг меня совершенно не мультяшные персонажи.

«Как же Мишке всё это удалось?» – в который раз подумал я. Ну не мог же он задавать всё, такие вот мелочи, как эти нары, например, или слегка отбитая каменная кромка с одной стороны окна камеры! Шлем, как я понимаю, списывает мои биотоки, формируя программный аналог моей личности, и засылает моё виртуальное «я» в киберпространство мировой Сети, где и разворачивается всё действо. Может быть, картину окружающего меня виртуального мира достраивает до реальности уже моё сознание, а не программа?

Интересно, а как воспринимали бы всё окружающее два человека, одновременно отправившиеся сюда? Ведь если всё достраивает сознание каждого из них, то они должны видеть разные, так сказать, вещи. Однако, судя по словам Маши, всё это не так: если она отправилась вслед за мужем, то этот мир – как бы уже сам по себе объективная реальность, данная попадающим сюда в одинаковых ощущениях.

Тут, скорее всего, какое-то уникальное сочетание Мишкиной программы, методики снятия характеристик личности с помощью преобразователя-шлема и свойств самой Сети. Ведь что такое Интернет сегодня? Это, действительно колоссальная мировая «паутина», опутавшая земной шар, миллионы компьютеров и различных устройств, соединённых связями, просчитать реальные свойства которых людям уже, скорее всего, не под силу. Как не под силу сформировать единую и единственно верную философскую концепцию мира, в котором они живут.

Кто знает, какие новые качества порождает этот количественный фактор Сети? Это же огромный псевдо-организм, отдельны клетки которого то отмирают, то возрождаются, постоянно подключаются какие-то новые системы, и всё это находится в бесконечном информационном движении и обмене. Кто может описать эту пусть и искусственную, но уже всё-таки жизнедеятельность? Да и как описать, в каких терминах и единицах?

Я вспомнил один давно прочитанный фантастический рассказ с забытым названием, где описывался подобный переход огромного количества в совершенно не предсказуемое качество. Правда, поскольку рассказ был написан давно, когда никакого Интернета и в помине не было, речь там шла о мировой телефонной сети. Сложность коммуникаций и огромные масштабы системы создали возможность звонить из будущего в прошлое, чем и пользуется герой, пытаясь предупредить самого себя о правильных или неправильных действиях. Такое вот, чёрт возьми, не прямое, но в какой-то степени предвидение.

Из-за толстой двери камеры были слышны приглушённые размеренные шаги часового, ходившего взад-вперёд по коридору. Когда цоканье ботинок по полу стало приближаться в очередной раз, я встал и постучал в дверь.

Через несколько секунд открылось небольшое окошко, и молодой голос поинтересовался, что мне нужно.

– Приятель, – сказал я как можно дружелюбнее, наклоняясь к окошку, – у меня к тебе вопрос: скажи, пожалуйста, сколько точно времени?

– Не положено, – вяло ответил солдат и хотел уже захлопнуть маленькую дверцу.

– Знаешь, – быстро сказал я, – когда меня вызовет отсюда лично господин Пожизненный Президент Хиггинс, все вы будете гораздо вежливее разговаривать.

Солдатик хмыкнул, но явно задумался, переваривая мои слова. Из этого я заключил, что слишком жёстких инструкция относительно меня ему всё же не было дано. Значит, пока тактика поведения выбрана верно. Лишь бы президент Хиггинс действительно заинтересовался моей персоной.

– Так не будешь ли любезен, сказать, сколько сейчас времени? – повторно поинтересовался я.

Солдатик подумал ещё пару секунд и всё-таки назвал время. Я быстро прикинул, что до возвращения оставалось ещё семнадцать часов и десять минут.

– Огромное тебе спасибо, уважаемый, – поблагодарил я охранника. – А сигаретки в таком случае не найдётся для будущего руководителя группы пространственных исследований при Пожизненной Президенте Попоя? – Я придумывал всякую ерунду на ходу.

Охранник снова хмыкнул, покопался в кармане, щёлкнул зажигалкой и протянул мне через окошечко уже зажжённую длинную зелёную сигарету.

– Ещё раз огромнейшее тебе спасибо, – совершенно искренне сказал я. – Как зовут-то тебя, чтобы знать, кого потом при возможности поблагодарить особо?

– Даруком меня зовут, – ответил солдатик.

– Даруком? – удивился я и спросил, поражённый неожиданной догадкой: – А братца у тебя, случайно, нет?