Иван Беляев - Галобионты

– Еще как знает. Он-то меня в, основном, и просвещал на предмет твоего освобождения.

Геракл напряженно задумался. Тревога, возникшая после того, как он обнаружил, что на Базе их никто не ждет, все больше возрастала.

«Что же здесь все-таки делается?» – спрашивал он себя в то время как Алекс подкреплялся едой из банки.

– Послушай, – обратился к нему Геракл, – что тебе велел делать Хозяин, после того, как мы с тобой вернемся сюда?

Алекс не успел ответить. В лаборатории раздался писк телефона. Геракл подскочил к нему и снял трубку.

– С кем я говорю? – раздался голос Дзержинца.

– У телефона Геракл.

– Великолепно! – полковник не пытался скрыть своего удовлетворения. – Все нормально? Вы добрались?

– Да, мы уже давно тут находимся.

– Алекс с тобой?

– Да, он здесь.

– Прекрасно. Будьте на Базе я свяжусь с вами позже. Никуда не отлучайтесь. Ждите.

Геракл собрался было задать Дзержинцу вопрос, но тот отключился.

– Черт знает, что такое, – проворчал Геракл.

Звонок полковника хотя и не внес ясности в ситуацию, все же немного успокоил Геракла.

– Ну вот, – произнес он, обращаясь к Алексу, – все идет хорошо. Скоро полковник опять выйдет на связь и даст для нас распоряжения.

– Ты не против, если я подремлю, пока есть время?

Геракл пожал плечами.

– Делай, как знаешь. Говорить я с тобой все равно не собираюсь.

Алекс ничего на это не ответил. Он лишь кинул на Геракла странный взгляд, значения которого тот так и не смог определить. Впрочем, Геракл не особенно старался это сделать. После звонка Дзержинца ему сразу стало легче. Судя по голосу, полковник не собирался упрекать его в нарушении инструкции. Возможно, он решил отложить наказание на потом.

Алекс снова кинулся головой на спинку кресла и закрыл глаза. Геракл время от времени вскидывал на него хмурый взгляд. Его по-прежнему сбивало с толку необъяснимое поведение Алекса. Геракл не мог понять, как он может спокойно спать в присутствии своего врага.

«Что это? – спрашивал себя Геракл. – Неужели он доверяет мне или так уверен в себе, что надеется справиться со мной, если мне вздумается на него напасть?»

Геракл заставил себя не думать об этом, поскольку он отдавал себе отчет, что в данный момент и впрямь ничего не сможет поделать с Алексом.

«Я разберусь с ним после», – сказал он себе.

Геракл и сам не знал, когда наступит этот момент, но был уверен, что рано или поздно ему представится подходящий случай. А сейчас необходимо бы подумать о дальнейших действиях. Что он скажет полковнику, когда тот нападет на него с упреками. Ведь такому человеку, как Дзержинец, не скажешь на что поступил так по наитию, которому не в силах был сопротивляться.

Геракл нарушил приказ и хорошо знал об этом. Но он так же знал и о том, что в данный момент полковник не стает прибегать к решительным методам воздействия – времена были неподходящие.

«Я им нужен, сейчас они не станут ничего с мной делать – я уверен в этом, – размышлял Геракл, прохаживаясь по небольшой комнате и машинально прислушиваясь к ровному дыханию Алекса. – А потом я войду в силу и никто из них не будет мне нужен. Хотя, конечно, если он признают во мне равного, я буду сотрудничать с ними, поскольку мне это будет только на руку. Я еще не совсем приспособлен к жизни без всякой поддержки. Мне нужно многому научиться. Прежде всего, – с горечью признал Геракл, – научиться держать себя в руках. Хозяин не может просто так от меня отказаться. Как бы он не хотел эту женщину, ему нужен такой помощник, как я. Кто, кроме меня сможет нейтрализовать этого? – Геракл кинул неприязненный взгляд на Алекса. – Он опасен. Это понятно всем. Хозяин собирался зомбировать его, но он не так прост. Еще неизвестно, как он поведет себя на запасной базе…»

Внезапно Геракл остановился прямо посередине комнаты, как громом пораженной озарившей его страшной мыслью.

Если обо всем этом знает он сам, то, разумеется, об этом же уже догадался Дзержинец. Неизвестно, как отреагировал бы Хозяин, будь он один, но полковнику явно не нужны галобионты, обладающие огромными возможностями, но не поддающиеся контролю. Дзержинцу нужны рабы, камикадзе, которые без вопросов и лишних слов готовы будут выполнить задание любой сложности. Мыслящие и поступающие по собственному разумению галобионты, не подвергнутые установке психопрограммы, полковнику не нужны, так как представляют собой фактор риска.

«Представляю, сколько хлопот я наделал этим людям из-за того, что поехал в Санкт-Петербург, а не отправился на Базу, как мне было велено!».

Сердце стучало у него в висках. Все неясности, замеченные им когда он пришел в сознание, стали находить себе объяснение.

«Вот почему тут уже никого нет, – думал Геракл, чувствуя лихорадочную дрожь во всем своем напряженном теле, – они хотят одним разом избавиться от всего и от всех. От раскрытой Базы, ставшей никому не нужной, от Алекса, и от меня…»

– Просыпайся! – закричал Геракл, тряся спящего за плечо.

– Что такое?

Алекс открыл глаза. Встревоженный голос Геракла мигом согнал с него сон.

– Надо убираться отсюда, может еще успеем!

– В чем дело?

Алекс вскочил на ноги, бросаясь вдогонку Гераклу, исчезнувшему за дверью.

– Да погоди же ты! В чем дело? Объясни мне! – прокричал Алекс, спеша за Гераклом.

– Я сказал, надо бежать как можно дальше от Базы.

– В чем дело? Я ничего не понимаю!

Геракл приостановился и вполоборота посмотрел на Алекса.

– В общем, так, если хочешь остаться в живых, не трать даром время, беги отсюда. Не знаю, зачем я это делаю, наверное, из-за того, что ты спас мне жизнь. Но больше я не буду с тобой няньчиться. Мое дело – предупредить. Дальше – каждый сам по себе.

Геракл продолжал путь, решив, что больше не скажет Алексу ни слова. Он и так досадовал на себя. Куда проще было оставить Алекса здесь, скольких проблем удалось бы ему избежать тогда!

Позднее, когда Геракл раздумывал над своим поступком, он нашел ему лишь одно объяснение: Алекс был нужен ему для того, чтобы в этом мире оставалось хотя бы одно существо, равное ему по возможностям. Сильному, для того, чтобы утвердиться в своей силе, нужен достойный соперник. Этим соперником мог быть только Алекс.

– Значит, вы все-таки это сделали, – глухим надтреснутым голосом произнес Степанов, обращаясь к полковнику.

– Да, я это сделал и ничуть не сожалею, – ответил Дзержинец.

Антон Николаевич чувствовал себя осиротевшим. Он и не подозревал раньше, как много для него значит Геракл. Тем не менее он не мог не согласиться с полковником. Слишком часто Геракл проявлял неуместную самостоятельность.

– Надеюсь, теперь вы понимаете, что на галобионтов можно воздействовать лишь радикальными методами. К сожалению, они еще не доросли до такого уровня, чтобы воспринимать окружающее и реагировать на него через осознание.