Сергей Малицкий - Компрессия

– Как ты это делаешь? – однажды спросил его наставник, который уже через месяц стал просто его приятелем.

– А ты? – улыбнулся Кидди, который быстро превзошел своего учителя, но по-прежнему с интересом изучал выстроенные им конструкции.

– Я… рисую, – смутился парень. – Пытаюсь создать симметрию. Закончить те фигуры, которые мне чудятся в переплетении линий, очистить те, что уже существуют, заполнить их внутренние объемы. Порой изображаю какие-то здания или формы.

– А я пою, – улыбнулся Кидди. – Не голосом, нет. Ловлю обрывок нити и чувствую вибрацию в нем. Другой рукой ищу тот же тон вокруг себя, иногда нахожу его далеко в стороне и тяну туда обрывок, разрушаю какие-то глухие фигуры, чтобы соединить два тона в один. Если попадаю на колтун, растаскиваю его по чистым тонам, потом соединяю те, что звучат в унисон или в гармонии. Пытаюсь заставить звучать мертвые волокна.

– Понятно, – восхищенно выдохнул парень. – Ты рвешь действующие связи, чтобы создать что-то еще более совершенное! Тогда смотри, заберут тебя от нас в сердце опекуна!

– Какое еще сердце? – не понял Кидди.

– Видел толстые и ровные жгуты, которые уходят в глубь опекуна, но не сопровождаются лимфой? – усмехнулся парень.

– Да, но я решил, что это выход к филиалам или энергетическим системам, – предположил Кидди.

– Говорят, что это выход к сердцу опекуна, – прошептал парень. – Там, в таком же зале, как наш, стоят подобные ложа, а на них лежат мудрецы. Молодые и старые, те, кому подвластна гармония.

– И что же они делают? – не понял Кидди.

– Они думают! – Парень поднял палец к потолку и расхохотался. – А мы тут расплетаем результаты их мозговой деятельности!

Кидди не попал в сердце опекуна, потому что на скалах близ поселка Торскен расцвел огненный цветок, и все голубые линии в голове Кидди слиплись в один нерасплетаемый, пылающий холодным пламенем колтун.

Магда бросила линию вечером, когда черные стены загораживающих горизонт жилых монстров украсились сотнями тысяч огней. Радостный отец, только что потчевавший сына какими-то блюдами, которые тот вроде бы обожал в детстве, постепенно уснул в кресле, по принуждению времени принявшем очертания его тела. Кидди выключил монитор, вытащил из шкафа и бросил на диван тонкое одеяло, погасил свет и почувствовал зуд в запястье.

– Привет, – ответил он Магде, выйдя на кухню.

– Привет. – Она держалась бодро, но ее бодрость показалась Кидди чрезмерной. Она явно нервничала.

– Что скажешь?

Он позволил ей начать первой.

– У тебя симпатичные маечки.

– Штанишки тоже ничего. Высмотрела по TI200?

– Не знаю. Ты на всех каналах, достаточно бросить твое имя в запрос, как экран расцветает квадратиками. Я даже разглядела у тебя спектральные очки. Когда я работала на Земле, с такими запрещали заходить в бар. Разглядываешь тела девчонок сквозь одежду?

– Это запрещено?

– Не знаю. – Голос уже дрожал. – Такие очки очень дороги. Но если какой-нибудь парень съездит тебе по физиономии из-за внимания к его подруге, проблемы будут не только у него, но и у тебя. Ты соскучился?

Она прицепила вопрос к предыдущей фразе так, чтобы он проскочил незаметно, но молчание Кидди не позволило его замаскировать.

– Я не должна спрашивать? – растерялась она. – Прости меня.

– Где ты работала на Земле?

– Зачем тебе?

– Пойду туда поскучать. – Ему отчего-то стало смешно. – Если мне запретят вход в этих очках, это будет значить, что ты меня не обманула.

– Это ничего не будет значить. – Она постаралась говорить жестко. – Точно так же, как ничего не будет значить любая информация обо мне, о тебе, о чем угодно до того момента, пока ты мне нужен… – Почему ты молчишь?

– Да так. – Кидди вспомнил Монику, поднимающуюся из бассейна, Магду, согнувшуюся над ванной и попытался представить их лица, но увидел лицо Сиф. – Раздумываю над качеством слова «пока».

– Обычное слово. – Она помолчала мгновение и поспешила добавить: – Программу Порки смотрели в баре человек триста. Примчался Келл и сказал, что его шеф, Котчери, сейчас будет на прямой линии с центральной студией в программе о компрессии, и потребовал включить монитор. Откуда-то набежали посетители, так что в течение часа у нас был настоящий спортбар. Ты держался молодцом, правда, народ потешался над твоей формой, Тусис сказал, что ты увеличил знаки различия раза в два. А еще все были удивлены замом министра, Бэльбиком. У нас тут ходили слухи, что он на самом деле карлик, а парень оказался вполне себе среднего роста!

– Брось! – Кидди присел на подоконник, прислонился щекой к холодному стеклу. – Его средний рост сродни размерам моих знаков отличия.

– Где ты? – спросила Магда.

– Сейчас у отца.

– Осень уже наступила?

– Каштаны падают.

– А кленовые листья?

– Пока не видел кленов.

– Я… – Она запнулась, но все-таки произнесла: – Я скучаю.

– Это хорошо, – прошептал Кидди и сбросил линию.

Через пять минут он стоял под душем. Ледяная вода сладко сжала сердце в кулак и погнала тепло по всему телу. Когда Кидди почувствовал, что шею и уши начинает ломить от холода, он шлепнул ладонью по сенсору и потянул к себе полотенце. Капли воды медленно скатывались с портрета матери. Усталость накатила оттуда же, откуда только что билось тепло. Кидди оперся ладонями о стену, наступил на упавшее полотенце. Эла Гипмор улыбалась прозрачной улыбкой и смотрела куда-то через плечо Кидди. Именно эту улыбку он так долго копировал и пытался повторять еще в колледже, часами кривляясь перед зеркалом. Именно эта улыбка настолько приросла к его лицу, что появлялась всякий раз, когда он забывал контролировать себя. Именно ее он увидел, когда все-таки пришел в себя и уже в дешевом бунгало на берегу моря, еще до появления Моники, посмотрел в зеркало. И возненавидел не только собственное лицо, но и портрет матери. Правда, сейчас уже ему не хотелось ударить кулаком по стеклу и разметать портрет осколками по душевой кабине. Ярость и боль сменила усталость. Да и ощущение, что опасность обжечь кулак об огненный цветок, расцветший за много лет до цветка Сиф, реальна, причиняло дискомфорт. Взгляд остановился на запястьях. На левом темнел чиппер, на правом – полоска телесного цвета от Стиая. Что он хотел спросить у Рокки? И как действует это устройство?

Кидди встряхнулся, набросил на плечи халат, щелкнул по чипперу пальцем. С кем он мог бы теперь связаться? С Моникой? Нет смысла. С ней можно было бы связаться только в одном случае: чтобы немедленно, где бы ты ни находился, бросить все и мчаться к ней, предвкушая тепло ее тела. С Брюстером? Ему пока нечего показать Брюстеру. С разговорником Михи, нет и нет, там Моника. С Рокки?