Александр Зорич - Время — московское!

«А зачем дейнексовая батарея? На «Дюрандале» нет гравитационного эмулятора. Не ставят их на флуггеры», — сказал Эстерсон.

«Это главное. Без батареи можно и не пробовать, — ответствовал Гандурин. — Да скорее давай! Скорее!»

«К чему спешка?»

«Ты разве забыл?»

И тут Эстерсон начал припоминать некую неприятную вещь, которую все вокруг знают, и он знал тоже, но почему-то забыл, однако сейчас обязательно вспомнит... Вот ведь черт, ну как же он мог забыть?!. Этот гриб... Огромный гриб над горизонтом...

Июнь, 2622 г.

Колодец Отверженных

Планета Глагол, система Шиватир

Мы оставили покореженную тушу Х-крейсера «Вегнер» с тяжелым сердцем.

Как-то даже неловко признаться в таком вот полудетском чувстве — когда боязно выходить из дома во тьму ненастной ночи. «Вегнер» хотя вовсе и не был нам домом, но все же с ним — через родной военфлот — ассоциировался.

А вот Колодец Отверженных у нас ассоциировался исключительно с хищным хаосом — коварным, бескрайним. Если Гургсар — это преддверие ада, Карниз — его первый круг, Лимб, а Котел — это, скажем, круг второй, значит, Колодец Отверженных — ну, допустим, круг пятый.

Нет, сто пятый. И даже то обстоятельство, что каждый себя уважающий герой мирового эпоса обязан был для начала сразиться с драконом и спуститься в Преисподнюю, не очень-то обнадеживало. Потому что легенды слагают про выживших героев. Про остальных слагают некрологи. Ну вот, кажется, я заговорил как Бертольд Терен — витиевато и избыточно.

Кстати, бравый семасиолог отправился с нами. Он был единственным — кроме Тани — добровольцем из состава «осназа Двинского», кто вызвался помочь Индрику выяснить всю правду о манихеях. Даже отец Василий и тот пошел на попятную. Впрочем, у батюшки было честное медицинское оправдание в виде острейшего расстройства желудка.

Стоило нам поднять забрала наших шлемов и сделать первый глоток воздуха, как страх уступил место равнодушию и мы чинно зашагали по трапу Х-крейсера вниз, на землю. Иван Денисович уверенной походкой — впереди, капитан-лейтенант Борзунков, словно бы крадучись, — за ним, потом мы с Таней, а за нами вразвалочку Х-оператор старший лейтенант Перемолот и механик Лехин. Последним, пошатывающейся походкой кабинетного грызуна, шел Терен.

«Вегнер» материализовался согласно расчетам— в той самой исполинской каверне под дном Котла, которая звалась Колодцем Отверженных.

То, что крупный боевой звездолет вышел из Х-матрицы внутри планеты, а его экипаж остался при этом цел и невредим, было само по себе фактом революционным, достойным отдельной статьи в военной энциклопедии.

Хотя казалось бы: подумаешь, революция. Ведь «Вегнер», - материализовавшись, занял часть свободного пространства внутри подземной каверны. А это, на первый взгляд, по силам и обычному звездолету. Потому как координаты выхода из X-матрицы можно задать какие душа пожелает. Бери любую точку внутри сферы с радиусом, равным предельной дальности Х-хода корабля, и указывай ее астропарсеру в качестве точки выхода. Умное железо, конечно, предупредит: вы предлагаете совершить прыжок внутрь астрообъекта! Но, имея соответствующие допуски и пароли, навигатор всегда сможет железо переупрямить.

Однако при попытке достичь Колодца Отверженных посредством Х-перехода на любом обычном звездолете мы могли быть уверены, что убьемся с вероятностью 99,995%.

На то были две причины.

Первая: несмотря на то что погрешность Х-перехода в целом убывает по мере уменьшения преодолеваемого расстояния, для всех типов традиционных люксогеновых двигателей теоретическим пределом погрешности считаются несколько десятков километров. На практике — куда больше. Иными словами, даже пытаясь попасть в Колодец Отверженных «в упор», с самой малой дистанции, на которой еще возможен разгон звездолета, мы никак не могли бы гарантировать, что вероятность материализации в пределах каверны превысит три процента.

«Но три процента — это еще о-го-го», — скажет оптимист.

Верно, о-го-го, но далее вступает в силу вторая причина. Обычный звездолет материализуется в космическом вакууме. Благодаря этому он почти не имеет проблем с материей, находящейся в том объеме, на который претендует корабль в момент выхода из Х-матрицы. Но даже те частички пыли, молекулы и ионы, которые в вакууме все-таки присутствуют, попадая в неподходящие места вроде электронной начинки парсеров, способны привести к сбоям в работе некоторых контуров, так что нельзя сказать, что вакуум при Х-переходах полностью безвреден. Возникающие проблемы можно решить только многократным резервированием важных инфосистем и отказом от некоторых наноустройств, особо чувствительных к атомарным воздействиям.

Но страшно себе представить, что происходит со звездолетом, который угораздило материализоваться не в космосе, а в атмосфере планеты! Неисчислимые легионы чужеродных частичек, триллионы триллионов молекул азота, кислорода, озона, углекислоты, воды, этана, пропана за доли мгновения вторгаются в кристаллическую решетку металлов, составляющих конструкции звездолета. Они включаются в состав люксогена, дейтерия и других видов топлива. В корабельную атмосферу. В кровь и плоть экипажа.

Результаты такой «молекулярной катастрофы» в прямом смысле слова непредсказуемы. Но можно точно сказать, что больше корабль летать не будет. А люди, находящиеся на борту, скорее всего мгновенно умрут. Другое дело — Х-крейсер.

У космической субмарины не возникает проблем с точностью выхода из Х-матрицы. В случае плавного «всплытия» из граничного слоя погрешность составляет считанные метры, что считалось теоретическим нонсенсом, еще когда я учился в Академии.

Что же касается проблем «молекулярной катастрофы», то, по образному выражению Двинского, материя Х-крейсера в ходе «всплытия» ведет себя по отношению к окружающей среде как нос ледокола по отношению ко льду. Х-крейсер выдавливает большинство молекул и атомов вовне, и лишь мизерные количества могут агрегироваться в материю корабля.

«Правда, — пояснял Двинский, — в этой метафоре лед тем крепче, чем плотнее упакованы атомы элементов, составляющих среду. Например, материализация Х-крейсера в воздухе получится вполне чистой, хотя и будет сопровождаться образованием ударной волны. В воде ударная волна будет уже сильнее, в базальте — еще сильнее. А вот в расплаве какого-нибудь тяжелого металла или в недрах юпитерообразной планеты, где водород находится в металлическом состоянии и под гигантским давлением, Х-крейсер уже не сможет совладать со всей материей и дольше нескольких минут или даже секунд не проживет».