Юрий Иванович - Дорога между звезд

— Ладно, молчу. — Януш Второй с тяжёлым вздохом подписал бумагу и, недоумённо качая головой, посмотрел вслед выскочившей из его кабинета сестре. А мне показалось, что на её глазах мелькнули слёзы. Хотя…. В царящем в остальной части кабинета полумраке, я мог и ошибиться.

«Святые электроны! Что ж это творится?! Булька, ты всё слышал?»

«Даже лучше тебя! — тут же отозвался мой нательный товарищ. — Только вот не пойму: чего ты так занервничал?»

«Патрисия — это мой самый любимый человек во Вселенной! — стал пояснять я. — По крайней мере, ещё до недавнего времени. И вполне естественно, что мне неприятна сама мысль о том, что ею будет обладать кто-то другой!»

«Ерунда! За это время она могла вступать в сношение со многими самцами вашего вида. И это её полное право! Любое разумное существо….»

«Да ты что несёшь?! — перебил я его с гневом. — Как ты можешь рассуждать о том, о чём не имеешь даже малейшего понятия?!!»

«Сужу по твоим мыслям! Ты ведь сам считаешь, что смена партнёров вещь вполне нормальная!»

«Только в том случае, когда дело не касается любви! — при этом я чуть не закричал вслух. — А в любви все доводы рассудка бессильны!!!»

«И чего кричать? — при этом мне представилась скривленная в капризной улыбке рожица. — Всё равно не понимаю».

«Тогда близкий для тебя пример! — нашёлся я. — Я возвращаюсь на планету электромугов и меняю тебя на другое существо, подобное тебе. Оно ко мне приспособится?»

«Постой!!! — от Бульки донеслась такая волна испуга, что я поёжился. — Ты хочешь меня бросить?!!!»

«Я просто привожу это в виде примера!» — напомнил я ему.

« Пример?!! Да как ты посмел так кощунствовать?! — если бы кто-то в этот момент приложил своё ухо к моему, то явно бы услышал крики моего товарища. — Разве можно сравнивать наши отношения с чем-то другим?!! Я же к тебе привык не только структурой своего тела, но и мыслями, характером, самим смыслом существования!!! Мы словно неразделимое целое!! Наши сознания гармонично сплелись своими фантазиями, стремлениями и желаниями!!! Как ты мог предположить нашу разлуку?!! Пусть даже гипотетически?!!»

«А как я ещё могу объяснить тебе: что я чувствую при виде Патрисии?!! Ты ведь только смеялся надо мной и не верил тем любовным связям, которые возникают между людьми! А я к тому же, с Патрисией знаком с юности! И мы такие испытания прошли вместе, что только это роднит нас до самой смерти!»

«Ладно, пример я твой осознал. — Булька пытался оправдаться. — И смеяться над тобой у меня и в мыслях не было. Но раз вы так близки: почему ты к ней не выйдешь и всё не выяснишь?»

«О!!! Вначале ещё столько дел надо распутать! Выяснить, что со мной случилось, кто меня подставил, и кто сейчас ставит империи палки в колёса. А когда у меня на руках будут неопровержимые доказательства о моей полной невиновности, вот тогда я и предстану пред её ясные очи! Не раньше! А то меня сгоряча отправят на Треунтор и тапки! Возможно, потом и будут слёзы лить! Но мне то уже не помогут!»

«А что такое Треунтор?»

Я стал мысленно прокручивать видеозапись самой жестокой казни во Вселенной. Но Булька не выдержал и минуты:

«Всё!!! Прошу тебя, прекращай!!! От подобных нервных напряжений у меня эластичность теряется! И никогда не показывай мне подобных гадостей! Я тебе лучше на слово поверю».

«Так бы и сразу!»

В этот момент в дверь осторожно постучали. Но напрягался я зря: неслышной тенью в кабинет скользнул личный секретарь императора. Забрал готовые бумаги и оставил на столе ещё несколько листков. И также бесшумно удалился.

«Слушай, Булька! Когда мы начнём пробовать изменить мои данные по сетчатке глаза?»

«Да когда угодно! Только я даже не имею малейшего представления: что это такое?»

«Да в принципе ничего сверх сложного: специальным прибором делают фотографию открытого глаза и сличают с оригиналом. У каждого человека пересечение капилляров уникально и на несколько порядков сложнее, чем отпечатки пальцев. Даже хирургическим путём невозможно сменить сетчатку. А если произвести пересадку глаза целиком, то обычный лайзмер моментально заметит подмену. Да и капилляры при этом некоторые отмирают, меняя при операции сам рисунок».

«Значит внутреннего, вернее глубинного сканирования не производят?»

«Да оно, вроде, и не к чему!»

«А раз так, — стал рассуждать Булька. — То нам надо будет только изменить вид, который зафиксирует бесстрастная фотокамера. Правильно?»

«Как раз это — самое сложное! Фактически — ещё никому не удавалось подделать чужую сетчатку глаза».

«Но ведь ещё ни у кого не было такого друга, как есть у тебя! — похвастался Булька. — И чего мы теряем время? Мне стало интересно: получится у нас или нет. Только для этого нам понадобится и лайзмер, и прибор для фотографирования сетчатки, и много времени. Естественно!»

«Приборы будет очень трудно достать. Но мы как всегда загрузим этой проблемой нашего добряка мавра. Если у него не получится, то даже не знаю, кому поручать. А свободным временем нас должен обеспечить Николя. Ему всё равно нельзя будет теперь появляться на улицах, так пусть посидит в этих тесных переходах вместо меня. И подслушивает информацию».

С этими мыслями я предупредил Цой Тана и двинулся в обратный путь. Вряд ли я услышу в последующие часы что-либо интересное. А вот аппетит я нагулял зверский. Не иначе это Булька у меня все соки высасывает. Подслушав мои последние умозаключения, он сразу возмутился:

«Я ведь тебя предупреждал: в еде себе не отказывай! Так что — сам виноват!»

Вернувшись в номер, я постучал в смежную дверь и оттуда выскочил спешащий Цой Тан.

— С минуту на минуту начнут прибывать посыльные! — деловито стал он рассказывать. — Алоис потребовал, что бы я заказал всякой мелочи в ближайших магазинах с доставкой сюда. И предупредил портье об этом. Ужин в твой номер должен прибыть с минуты на минуту. Я и себе заказал кое-что из ресторана, бара и отдельного магазина-кондитерской в вестибюле. Словно ожидаю к вечеру некую даму. Не забыл и о цветах. Видишь: их принесли сразу же. В общем, создаю самое интенсивное движение. К тому же постоянно выскакиваю в коридор и уже оттуда прокатываюсь вниз на лифте, или сбегаю по лестнице. Алоис мне посоветовал не останавливаться ни на минуту.

— Тогда беги! — разрешил я ему, переходя в свой номер и плотно закрывая смежные двери. Тут же и сам вышел в коридор и чуть не столкнулся с официантом в белоснежной форме. Тот катил перед собой внушительный стол на три полки с огромным количеством посудниц, ваз и фарфоровых судков. Лишь только он ввёз всё это великолепие в мой номер и стал сервировать стол, как я тоже решил внести свою лепту в общую неразбериху.

— Любезный, а где же грибной соус с оливками? Я всегда сразу улавливаю его божественный запах!